Русские византийцы, или Желтая менора на повязке

Мое обращение в прокуратуру по поводу коммерческого распространения «Протоколов сионских мудрецов», еще 76 лет назад признанных швейцарским правосудием подделкой (я требовал признать торговцев «Протоколами» мошенниками), естественно, привело к тому, что «говно попало в вентилятор».

Среди прочего высказался и профессор богословия Московской духовной академии Алексей Ильич Осипов.

Тут как раз католики в лице папы Бенедикта XVI в очередной раз отказались от обвинений евреев в «богоубийстве». Профессор вывернулся, да так что, по моему убеждению, его формула достойна быть занесенной на граневский Дерьмометр: дескать, не евреи осудили себя на вечное проклятие, но лишь иудеи, ждущие Машиаха, который суть антихрист.

Отклонюсь в сторону. Самоотверженный российский ученый, который два года назад в качестве эксперта сообщил Тимирязевскому районному суду города Москвы, что такие скандальные антисемитские опусы, как «Протоколы сионских мудрецов» и «Катехизис советского еврея», не разжигают вражду по национальному и религиозному признаку, но, напротив, являются «просветительскими произведениями» и содержат «еврейские националистические взгляды», - это старший научный сотрудник Института психологии РАН кандидат психологических наук Василий Александрович Цапков. Но сейчас, после крупного скандала, столичная прокуратура дала задний ход и направила «Протоколы» на экспертизу в Минюст, которому и придется окончательно определить отношение к ним нынешней власти: разжигают они национальную и религиозную вражду или эта библия современного антисемитизма есть всего-навсего «критическое просветительское» издание.

Прочитав высказывания Осипова, я сперва съехидничал: а перестают ли с его «православно-профессорской» точки зрения евреи быть «поклонниками антихриста и богоубийцами», если они порвали с «талмудическим иудаизмом», но не стали христианами, а приняли ислам, или буддизм, или, подобно эллинизированным до мозга костей еврейским интеллектуалам I-II веков н.э., стали неоплатониками или гностиками?

Потом подумал, что профессор Осипов не понял главного в современном западном менталитете: на Западе евреи – это только те, ассоциирует себя с иудейской традицией, определение же национальности «по крови» считается нацизмом. Поэтому для папы Бенедикта само собой разумеется, что евреи - это и есть иудеи. Еще с печалью подумал, что когда (и если) единомышленники Осипова придут к власти, то крестившиеся евреи, может, и получат поблажки, но «нераскаянные» обречены носить повязки с «желтой менорой»* (ведь шестиугольный «щит Давида» - символ более исторически-этнический, чем религиозный).

Я провел мысленный эксперимент – представил себе, как среагировали бы представители различных стран (интеллектуалы и не очень), если бы выученики Осипова стали делиться с ними своими представлениями по «иудейскому вопросу»: кто принял бы их за фашистов (западные страны «золотого миллиарда»), кто – за умственно поврежденных (развитые страны Восточной Азии и Латинской Америки), кто не вообще не понял бы, о чем речь, а кто стал бы сочувственно поддакивать («ось зла»). Поскольку Россия – микрокосм, то убежден, что представления отечественных представителей социальных слоев, затронутых цивилизацией, разделились бы также.

Очень важно понять, почему такой откровенный бред, как «Протоколы», имеет в нынешней России столько почитателей, почему именно они стали «знаменем антисемитизма». Полагаю, причина в том, что «Протоколы» впервые четко сформулировали восприятие мировой истории как заговора. Традиционный человек не может осознать имманентность прогресса, естественность того, что Макс Вебер называл «разволшебствлением мира»: разложения традиционализма, атомизации общества личностей, рационализацию социальных отношений.

Рационализированный житель России (условно говоря, «западник», а еще точнее, по Достоевскому, «русский европеец») понимает историческую неизбежность прогресса и искусственность его сдерживания. Его духовный антипод, напротив, полагает естественной историческую статику, а любые изменения трактует как навязанный простодушным патриархальным народам «заговор темных сил». Называть эту часть общества «традиционалистами» или «фундаменталистами» считаю не совсем правильным – точнее будет понятие «русские византийцы».

Вот для этих людей и крах самодержавия, и крушение советской власти (инварианта исторического самодержавия), и приход рынка и идеологического плюрализма, и десакрализация государства, его отказ от роли высшего «педагога взрослых» - все это следствия злокозненного заговора**. Поэтому для них «Протоколы» - идеальное объяснение того, откуда взялся либерализм, обоснование восприятие его как «вредительства» и «предательства элит». Возможно, именно поэтому столичные прокуроры, не дрогнув добившиеся признания экстремистскими средневековых исламских теологических трактатов, испуганно отшатнулись от «Протоколов» и сами отозвали свой иск из Тимирязевского суда.

«Византийский» слой достаточно мощен.

Более того – он все стремительней переходит в оппозицию путинизму. Для «русских византийцев» («монархистов» либо «сталинистов») путинизм – еще одна сторона злокозненного либерализма.

Проблема в том, что реальная политико-идеологическая схема современной России – это треугольник: истеблишмент – либеральная оппозиция – традиционалистская (тоталитарная) оппозиция. Причем каждая из этих оппозиций подозревает другую в тайном сговоре с властью.

Ирония истории в том, что и демократы и Горбачев в 1990-1991 годах, и либералы и Путин в 2000-2011 годах ВНЕШНЕ придерживались почти идентичной идеологической платформы (формальная ориентация на либеральную демократию, признание фундаментальных принципов рыночной экономики и правового государства, манифестация «сближения с Европой»), общего культурно-идеологического кода. Разногласия в деталях. Но с либеральной точки зрения у путинского деспотизма со сталинистами тоже только стилистические расхождения - при полном онтологическом единстве.

Такая «треугольная» социальная конструкция обеспечивает устойчивость режима, поскольку ведь его противники боятся друг друга больше власти и – из-за онтологической пропасти между собой – имеют мало шансов объединиться.

Именно поэтому в нынешней России нет никаких шансов на создание «народного фронта» (в классическом понимании этого термина как антиавторитарного союза либералов и левых) и власти могут поочередно заигрывать с наиболее умеренными представителями то одной, то другой оппозиции, поочередно суля обществу то «оттепель», то «державность» и старательно поддерживая у оппозиции иллюзию, что власть прислушивается к ее доводам, к ее рецептам спасения страны (ведь не враги же они сами себе?).

Но с другой стороны, когда неизбежная системная деградация режима приведет к его фашизации, возникнет реальная «объединенная оппозиция», совмещающая манихейство почвенников с внешней приверженностью конституционализму «западников». Так уже было в 1989-1991 годах. Эта яростная («арабская») оппозиция только и будет иметь необходимую социальную энергию для резкого перехода от путинизма к «народной» демократии.

Испытанным средством предупреждения такого «смутного» сценария является «перестройка» - стратегический альянс умеренных консерваторов истеблишмента с умеренной «европейской» оппозицией и относительно плавный переход к демократии. Но, к сожалению, нынешний режим, погруженный в грезы политической стабильности и овладевший только одним тактическим приемом – периодического переступания с «европейской» ноги на «византийскую», - на решительный шаг не готов. И поэтому он пропустит ту внешне малозаметную черту, за которой никакой союз с реальными социальными силами для него станет невозможен, ибо он будет восприниматься как исчадие ада буквально всеми. Так что для красивого эволюционного выхода из кризиса шансов почти нет.

Но все-таки я бы советовал радикальным демократам помнить, что при стилистической близкой им антикоррупционной риторике «византийская» оппозиция реально стремится к тоталитаризму, ибо в ее миропонимании либеральные преобразования – это всегда «антинародный заговор» и она по природе своей неспособна поддержать никакой не утопический проект освобождения. С другой стороны, радикальные («низовые») критики либеральной оппозиции правы в том, что либеральные оппортунисты готовы санкционировать сохранение антидемократических принципов путинизма при условии получения значимых позиций в правящей номенклатуре. Но основное назначение авторитаризма – это блокирование попыток общества сопротивляться своей сверхэксплуатации, своему ограблению со стороны аффилированных с бюрократией монополистов. Поэтому послепутинская демократия обретет общественную поддержку только тогда, когда покажет, что при ней тарифы ЖКХ и цены снижаются, а у наемных работников есть реальные права и достоинство простых людей защищено. Парадокс в том, что наиболее яростно на защиту этих самых простых людей поднимутся носители традиционалистского сознания – ведь для них грабительская политика не просто еще одна несправедливость, а нетерпимое нарушение священных принципов мироздания.

Поэтому при подъеме общественного движения имеет шанс только тот демократический деятель, который сможет использовать огромную социальную энергию традиционалистских слоев и, не обманывая их чаяний, использовать ее для выстраивания европейской в основе правовой системы. Но поражение демократов обернется торжеством «византизма», и они будут обречены на оргию торжества борцов с антихристом.

* Ритуальный семисвечник с ровным верхним краем. В церквях похожий, но свечи «елочкой».
** По иронии судьбы именно при Путине объяснение стремления людей к либеральным и демократическим ценностям, процессов демократизации в качестве международного заговора со стороны злокозненных антиконсервативных и русофобских сил стало практически официальной доктриной. Хотя объяснение революции 1917 года как заговора большевиков и «эксперимента» над Россией вовсю бытовало уже при Ельцине.