Илья Пономарев: почему Новосибирск – не Сколково?

Говорят, большое видится на расстоянье. В таком случае и на инновационный потенциал Новосибирской области стоит взглянуть со стороны – чтобы оценить, как выглядят наши достижения в российском, а то и мировом масштабе. Картинка получится объемнее, и оценка – объективнее.

Депутат Государственной думы РФ, советник президента Фонда «Сколково» Илья ПОНОМАРЕВ очень хорошо знаком с инновационными процессами в Новосибирске и может сравнить их с тем, что происходит в других регионах страны.

Технопарк: модель для сборки

- Илья Владимирович, давайте начнем это сравнение – с технопарка. Наш Академпарк – один из девяти технопарковых проектов, которые создаются в рамках федеральной программы. И как говорят специалисты, все девять очень разные – и структурно, и концептуально. В чем, на ваш взгляд, отличие Технопарка новосибирского Академгородка от его аналогов в других регионах? В чем его своеобразие, его, если можно так сказать, уникальность?

- Действительно, все технопарки очень разные, причем не только концептуально, но я бы даже сказал – ментально. В каждом из них реализована своя, особенная модель поддержки инноваций. Правда, если говорить честно, большая часть этих проектов пока неуспешна – не столько по вине регионов, сколько по причине пертурбаций в министерстве связи. Сначала эту работу начали, потом бросили, сейчас опять возрождают.
Так что сегодня, пожалуй, я бы назвал два с половиной проекта, которые есть, которые развиваются, о которых всерьез можно говорить. Это технопарки в Новосибирске, в Татарстане и в Тюмени.

- Половинка – видимо, в Тюмени?

- Да. И половинка это потому, что там сделали первый шаг – и пока остановились. В Тюмени очень амбициозный, практически девелоперский проект: Западно-Сибирский инновационный центр задумывался как своего рода Сити – с небоскребами, с офисами нефтяных компаний, с бизнесами, которые будут возникать вокруг нефтянки и работать на нее. А технопарк должен стать ядром и некой точкой сборки для этого масштабного проекта. Правда, пока построено всего одно здание – что-то вроде выставочного комплекса. Но уже сейчас очевидно, что концепция выбрана правильно, что Тюменская область – это место, где будут рождаться скорее не стартапы, а спиноффы – молодые, начинающие бизнесы, которые откалываются, отпочковываются от крупных компаний. 
Что касается Татарстана, то здесь, мне кажется, мы можем наблюдать азиатскую модель развития инноваций. Похожие модели были реализованы в Сингапуре, Малайзии, Корее – где есть сильное государство, которое заправляет и дирижирует всеми инновационными процессами. Государство этот технопарк построило, населило его нужными компаниями, обеспечило их первыми заказами, при этом государственный венчурный фонд выделил им деньги… То есть все стартовые условия создало государство.

- Но ведь такой механизм тоже имеет право на существование?

- Конечно! Задачу он свою выполняет: новые бизнесы создаются, причем как только бизнес встает на ноги и начинает давать продукцию, его тут же продают менеджменту этой компании, и дальше они выживают уже без государства. Коммерческий выход у этой модели в любом случае есть. 
Просто чтобы такой механизм работал, нужна очень жесткая государственная воля. Ну и, понятное дело, чтобы воровство не выходило за некие разумные рамки – хотя бы 20 процентов, а не все 100. Коррупция, конечно, есть во всех азиатских государствах, но зато там у людей очень сильная мотивация – развивать свою страну, свою экономику, свою инновационную систему. Поэтому все силы направлены на решение этой задачи. 
Работать с Татарстаном в этом смысле очень приятно: все четко, все вовремя, все под контролем, упал – отжался, как наверху сказали – так на местах и будет.
Но единственный пример по-настоящему рыночной среды, рождающейся на базе настоящих стартап-компаний, дает нам сегодня только Новосибирск. Других примеров просто нет. Я не вижу сейчас в России точек роста для полноценной инновационной системы. Сколково? Идея хороша, но знаете, с трудом верится, что рядом с Москвой может появиться настоящий инновационный кластер. Просто потому, что оттуда слишком легко уехать. 
Есть замечательная работа президента Корейского института перспективных научных исследований и технологий Нам Пио Су – о том, как создать инновационную экосистему. Он проанализировал опыт разных стран, которые пытались у себя повторить успех Силиконовой долины, и вывел некоторые общие для всех инновационных зон законы. Так вот, закон номер один: скорость притока кадров должна быть выше, чем скорость оттока. В Сколково это условие не может быть соблюдено, потому что рядом – Газпром, Роснефть и другие корпорации, которые перебьют по деньгам любые инновационные компании. А если эти компаниям вздумают соответственно повысить у себя зарплаты, им просто не выдержать конкуренции с зарубежными фирмами-аналогами.
Поэтому новосибирский Академпарк сегодня – единственный в своем роде.

- Вы говорите – нам удалось создать рыночную модель существования инноваций. Почему именно нам? Что у нас есть такого, чего нет у других?

- Что у нас есть в Новосибирске? В первую очередь люди. Как всегда, люди – это главная наша сила и главная слабость. А инновационный бизнес – это очень субъективная вещь, он весь построен на личностях. Кто хотел уехать – уже уехали, остались патриотически настроенные, упертые, те, что хотят делать дело здесь и теперь. И таких у нас оказалось много – за счет размеров самого Новосибирска и Академгородка, за счет масштабов Сибирского отделения РАН. Была создана критическая масса – людей, технологий, образования. Была создана среда перекрестного опыления. И технопарк в этой среде стал своего рода точкой притяжения. По большому счету, сегодня главный научный центр – это Новосибирск, главный образовательный центр – Томск. На мой взгляд, по уровню это выше, чем Москва, чем Питер, не говоря уже про другие регионы.

Льготы для perpetuum mobile

- Вы сказали, что не верите в проект «Сколково». Но ведь благодаря новым поправкам в закон любая инновационная компания, в том числе и из Новосибирска, сможет стать резидентом иннограда.

- Вообще, этот проект состоит из двух частей – физического Сколково и виртуального. В физическое Сколково я действительно не верю. Нет, конечно, хорошо, что оно есть, – в том плане, что президенту можно туда приехать, перерезать ленточку и показать, что государство заботится об инновациях. 
Будут ли там на самом деле инновации? Вряд ли. Скорее всего, там найдут себе место R&D подразделения крупных корпораций – Microsoft, Cisco, Hewlett-Packard, Boeing и так далее. Это будет реально работающий кластер, только без стартапов, а с офисами компаний-гигантов.
- Но ведь это не то ради чего Сколково создавалось?

- Вот именно. Поэтому главное – не физическое, а виртуальное Сколково. Это набор льгот и преференций, которые распространяются на всю страну. И резидент новосибирского технопарка может стать участником проекта «Сколково», просто подав заявку через веб-сайт. Самое существенное тут даже не налоговые льготы – хотя снижение ЕСН до 14 процентов для инновационных фирм критически важно. Но куда важнее – само признание, что данная компания является инновационной. Потому что в будущем мы сможем к этому привязать множество других государственных инициатив.
Тут хотелось бы отметить один серьезный момент: нам впервые в истории российского законодательства удалось ввести субъективный принцип предоставления государственных преференций. Происходит это следующим образом: компания подает заявку в Совет Фонда «Сколково», который и ставит, условно говоря, печать – да, эта компания является инновационной. Потому что законодательно определить, что такое инновационная компания, до сих пор не удавалось. Либо определение получается слишком широкое – так что любая нефтяная корпорация под него подходит, либо слишком узкое и с ним невозможно работать. 
Поэтому до сих пор не получалось провести и меры государственной поддержки. Кудрин говорит: «Дайте мне определение, мы посмотрим, сколько предприятий под него подпадает, и посчитаем, сколько мы сможем дать. Ах, нет определения? Ну тогда что же вы от нас хотите!»
Нам удалось обойти эту законодательную преграду, и сегодня есть возможность признавать компании инновационными просто исходя из здравого смысла.  

- Получается, что мы ломаем копья вокруг Закона об инновациях, а можно без этого закона обеспечить инноваторам льготы, преференции и режим наибольшего благоприятствования?

- Безусловно. И я считаю, что принятием Закона о Сколково мы сделали очень важный шаг в эту сторону.

- Значит, количество возможных резидентов виртуального Сколково не ограничено? В таком случае, по вашим оценкам, сколько новосибирских компаний потенциально имеют шанс стать участниками этого проекта?

- Я знаю несколько сот предприятий, которые могут смело подавать заявки.

- Но в нашей области всего несколько сот инновационных предприятий и есть.

- Вот все они и могут стать участниками Сколково. На самом деле это не так сложно. Подавляющее большинство компаний, которые я знаю, - из города, из Академгородка, из Кольцово – вполне отвечают нашим требованиям.
Хочу подчеркнуть: мы ведь даже не оцениваем проект с точки зрения его научной и технологической обоснованности – кто мы такие, чтобы брать на себя эту ответственность? Мы смотрим, соответствует он критериям инновационности или нет. А оценку ему потом даст рынок.

Инновационный центр всея Руси

- То есть, в принципе, к вам может обратиться изобретатель вечного двигателя и получить все льготы?

- Теоретически да. Ведь льготы он получит в части налогов на прибыль – и если прибыль у него действительно будет, то есть на его вечные двигатели найдется покупатель, флаг, как говорится, ему в руки!
А вот если кто-то захочет обратиться к нам за деньгами, тут разговор будет уже другой. Во-первых, наш экспертный совет должен признать этот проект действительно стоящим. Во-вторых, у нас есть правило «инвестора второй руки» - то есть Сколково может вложиться, если у проекта уже есть один частный инвестор. И в-третьих – мы вкладываемся лишь в том случае, когда компания не смогла поднять все деньги у других инвесторов. Сначала инноваторы должны постараться найти средства на рынке, и только если у них это не получится – а мы еще будем смотреть, почему не получилось, - тогда они могут рассчитывать на нашу поддержку. Вообще-то мы ставим задачу – не государственные деньги инвестировать, а привлекать к работе с компаниями частный капитал – крупные частные венчурные фонды.

- По вашим сведениям, есть в Новосибирске инновационные фирмы, которые уже собрались подавать заявки в фонд «Сколково»?

- Насколько я знаю, такие фирмы есть, но пока этот процесс проходит не слишком активно. 
Вообще, должен сказать, одна из главных проблем Новосибирска – и обратная сторона наших достоинств – это наша самодостаточность, закрытость, зацикленность на самих себя, изоляция не только от глобальной, но даже от российской инновационной сети. Томск и тот гораздо лучше интегрирован в систему этих взаимоотношений. И Чубайс в сто раз скорее прилетит в тот же Томск или Татарстан, чем в Новосибирск. 
Ведь надо понимать: во всех таких процессах, инновационных, инвестиционных, самое главное – это включенность в общую среду. Чтобы компании знали, к кому идти за деньгами, венчурные фонды знали, к кому идти за проектами. Чтобы все между собой общались. А иначе добиться успеха практически невозможно. Вопрос доверия, вопрос известности тут ключевой. Кто это тут такой свалился нам на голову из центра Сибири? Если ты такой умный, то почему мы до сих пор про тебя не знали? Инновационная тусовка – она ведь довольно узкая, все между собой, хотя бы через общих друзей, знакомы. А новосибирцы из этой тусовки выпадают.
И в связи с этим следующий момент. До сих пор Новосибирск подавал и продавал себя как региональный центр. Например – как «лучший в Сибири центр свободного программного обеспечения». Это все неправильно! Не так надо себя продавать. Если мы говорим про инновации в России – значит, мы говорим про Новосибирск. Точно так же, как если мы говорим про финансы в России – мы говорим про Москву, а про культуру в России – значит, про Санкт-Петербург. 
Не надо называть себя «сибирским центром» - это не работает. Амбиции должны быть глобальные! Ведь та же Силиконовая долина – это не центр Калифорнии, это центр американских инноваций. Вот так и надо нам себя позиционировать: Новосибирск – российский инновационный центр.

Welcome, инвестор!

- Раз уж вы заговорили о венчурных фондах – сегодня тема венчура одна из самых актуальных, и в Новосибирске кое-что в этом направлении уже делается. Но это опять же наши внутренние процессы. А если взглянуть со стороны, насколько интересна наша область для венчурных инвесторов –  российских и зарубежных? И что нам надо сделать, чтобы привлечь венчурный капитал в регион?

- Если посмотреть на ситуацию в масштабе всей России, то, конечно, самое привлекательное для инвесторов находится здесь, в Новосибирске. Но развитость венчурного бизнеса – ноль целых, ноль десятых. В этом отношении дела у нас обстоят хуже, чем в Москве, хуже, чем в Питере, и даже хуже, чем в Томске. И все по причине нашей изолированности и оторванности от инновационного сообщества.

- Но у нас есть областной венчурный фонд, и действует он по сравнению с другими региональными фондами весьма успешно.

- Вы поймите, что венчурный фонд – это не мешок с деньгами. Это в первую очередь люди, команда, которая умеет этими деньгами управлять – то есть создавать и продавать инновационные бизнесы. И ключевое слово здесь – продавать. Если нет такого опыта, если человек не продал в своей жизни по крайней мере три готовых предприятия – он не венчурный капиталист, где бы он ни учился и как бы себя ни называл. Такому человеку нормальный инвестор средств никогда не даст. Иначе это будет просто бесполезная трата денег и в конечном счете испорченный проект. А настоящих венчурных капиталистов у нас в принципе нет.

- Но их и во всей стране считанные единицы. И мы вовсе не претендуем на то, чтобы инвесторы и управляющие были свои, местные, у нас их действительно нет, поэтому мы готовы приглашать чужих, пришлых – из Москвы, из Питера, из-за рубежа…

- Вот именно. Надо привлекать в регион сложившиеся фонды – и они с удовольствием придут, если им показать, что это выгодно, и создать условия. Я сам сейчас активно занимаюсь этим вопросом и знаю, что американцы уже интересуются некоторыми нашими компаниями, приезжают, встречаются, контактируют – и как инвесторы, и как брокеры. И таких контактов с каждым годом будет становиться все больше.
Лучше, конечно, чтобы на данном этапе венчуристы приходили из-за рубежа. Нам важно, чтобы наши компании выводились на Запад, потому что только там можно бизнес продать. В России этого сегодня сделать пока нельзя.

- Но в основном во всех наших фондах с государственным участием – и в региональных, и в тех, что создаются РВК, – предполагается, что компания сама потом выкупит свои акции. 
- Это дурной план. Зачем тогда поднимать венчурные средства? Куда проще взять кредит в банке. И это тоже надо понимать: венчурные деньги, как любые инвестиции в капитал, – самые дорогие. Гораздо дороже любых кредитных ресурсов под любые проценты. Потому что, вступая в отношения с венчурным инвестором, ты расстаешься с частью бизнеса. Навсегда.

Уроки амбиций

- Как вы оцениваете инновационную политику Новосибирской области? Насколько наши власти адекватны в понимании этих проблем и насколько действенны принимаемые ими меры?

- Могу сказать, что люди, стоящие сегодня у власти, искренне стремятся развивать инновации в регионе, но пока не очень предметно представляют эту область. Хотя, возможности обойти в инновационном развитии тот же Томск у нас имеются. Политическая воля для этого есть, осталось преодолеть чисто бюрократическое противодействие. Я со своей стороны стараюсь приложить для этого все усилия.

А инновационная политика у нас есть, и сильная. Проблема в том, что она замкнута только на область. Мы поддерживаем новосибирские идеи, новосибирские людей, новосибирские финансовые группы. Мы извлекаем свои собственные ресурсы вместо того, чтобы привлекать чужие со стороны.

Могу опять же привести в пример Республику Татарстан. Я видел, как Рустам Минниханов работает с инвесторами, – уверяю вас, это впечатляет. Если ты приехал с деньгами – тебя примут с распростертыми объятьями, с самым что ни на есть широким восточным гостеприимством. И там невозможна такая ситуация, что вот – ИКЕА построена и шесть месяцев ее не открывают. Все договоренности выполняются исключительно четко. Если кто-то пойдет против инвестора – этому человеку въезд в республику будет закрыт навсегда. Я не преувеличиваю.

Поэтому Microsoft сделала для них татарскую версию Windows – это было условие в обмен на государственный контракт.  
Иногда становится просто обидно. Я в сентябре привозил в Россию венчурных капиталистов из США – двадцать крупнейших фондов Силиконовой долины с совокупным объемом денежных средств в управлении порядка 25-27 миллиардов долларов. Люди реально были настроены на поиск перспективных проектов. Я их долго уговаривал, что Россия – это не Москва и надо ехать в регионы. Уговорил. Собирался везти их в Новосибирск. Но тут Чубайсу – а «Роснано» было одним из организаторов этой поездки - позвонил Минниханов: «Толя, я присылаю самолет, я устраиваю встречу на высшем уровне, я так приму американцев, что лучше просто не бывает!» И Чубайс согласился – потому что знал: именно так все и будет. В результате все эти огромные деньги поехали в Татарстан.

Правда, из Татарстана американцы ничего не привезли, кроме впечатлений. Их действительно встречали и развлекали по высшему разряду. Получилась замечательная турпоездка. Но в Новосибирске они бы увидели наши компании, в которые можно вкладываться, и уехали бы с конкретными бизнес-предложениями…

- Подводя итог, если оценивать инновационные перспективы Новосибирской области при тех темпах развития, которые мы сегодня имеем, - каким видится наше инновационное будущее?

- Как любит говорить один мой хороший знакомый, положение у нас блестящее, но не безнадежное. Эта фраза как нельзя лучше описывает ситуацию в Новосибирской области с точки зрения инноваций.

А если серьезно – в принципе, я считаю, возможностей на самом деле много. Есть Агентство инновационных проектов, которое планирует делать государственные заказы на решения различных проблем в ЖКХ, в дорожном хозяйстве, в энергосбережении. Есть внутренний рынок инноваций – предложения разработок и технологий. Есть такой замечательно выстроенный инфраструктурный элемент, как технопарк. Наконец, есть дееспособная власть.

Но если мы не сможем продемонстрировать по-настоящему большие амбиции и не будем эти амбиции последовательно реализовывать, то мы так и останемся региональным инновационным центром. Хорошим, успешным, продвинутым – но региональным.