Конец СССР - доказательство успешной десталинизации

Десталинизация с точки зрения структуры управления, структуры государства, социальной структуры, с точки зрения механизмов – она завершилась. Причём завершилась задолго до конца СССР.

Десталинизация с точки зрения структуры управления, структуры государства, социальной структуры, с точки зрения механизмов – она завершилась. Причём завершилась задолго до конца СССР. А конец СССР является, собственно говоря, доказательством успешного завершения десталинизации.

Что я имею в виду. Десталинизация была инициативой номенклатуры. Собственно, сама номенклатура стала номенклатурой в результате десталинизации. Что такое номенклатура? Аппарат сталинский, элита, которая, с одной стороны, непрерывно обновлялась, непрерывно воспроизводилась, с другой стороны – непрерывно репрессировалась. Т.е. Сталин создал механизм производства элит и механизм абсорбирования элит. Вот эта элита, созданная в сталинские годы, после ухода вождя потребовала для себя привилегий: сначала – гарантий безопасности, а потом – гарантий безответственности и безнаказанности. И их добилась. Вот это и есть суть десталинизации – когда механизм производства элит продолжал действовать, а механизм их абсорбирования был отключён.

Это можно сравнить, в конце концов, с «Манифестом о вольности дворянства». Смысл существования дворянства был в службе, как мы помним, и за это оно получало свои привилегии. Так вот, дворянство добилось того, что смысл его существования стал в нём самом. Того же добилась и номенклатура. То есть если раньше, в эпоху сталинского строительства, народ был расходным материалом, но и элита была точно таким же расходным материалом для строительства государства, для выполнения задач, которые перед этим государством стояли, то теперь народ продолжал быть расходным материалом, а элита превратилась в самодостаточную, самоценную сущность, то есть в номенклатуру.

Процесс десталинизации был закончен, и результат его – крах СССР. То есть предательство элиты. Потому что элита, которая никому не служит, ни для чего не нужна, кроме себя самой, – она и слила государство.

Это если говорить о реальной десталинизации.

#{best_opinions}Что имеют в виду те, кто сейчас говорят о десталинизации? Что такое нужно демонтировать сейчас, немедленно в нашем государстве, чтобы назвать этот процесс десталинизацией?

Механизм массовых репрессий? Не просматривается.

Культ какой-то личности? Ну... Смешно.

Может быть, надо ликвидировать механизм жёсткой ответственности элиты за результаты деятельности? К сожалению, нету предмета.

Некие «уроки истории» актуализировать? Про те же репрессии, про бережное отношение к человеческому ресурсу. Чтобы, значит, не повторить, чтобы «люди, будьте бдительны»...

Это всё тоже ни о чём. Никто не пытается сейчас, с одной стороны, восстановить механизм массовых, не адресных репрессий. И, с другой стороны, никто не может попытаться использовать население как расходный материал, чтобы им «взнуздывать» историю. Эти вопросы просто ушли. Это вопрос истории – величия, трагедии, конкретных условий и обстоятельств в конкретный момент времени. Не об этом речь идёт.

Речь идёт на самом деле исключительно об исторической памяти. То есть об образах. Нужно демонтировать, вырезать из общественного сознания образ Сталина. Сама по себе задача, казалось бы, крайне странная. Ну, образ и образ. Монголы боготворят Чингисхана, узбеки – Тамерлана, французы – Наполеона... Это национальные герои, национальные символы.

Но есть, однако, важнейший момент, который делает десталинизацию насущной необходимостью для значительной части российской элиты – той самой постноменклатуры, которая является продуктом реальной, уже свершившейся десталинизации.

За Сталиным, за образом Сталина, за исторической памятью, которая называется словом «Сталин», стоит то, что не может стоять за нынешними элитами. Это Победа. Смысл десталинизации – это изъять Победу из сознания. Причём не просто факт Победы в Великой Отечественной войне, а Победу в широком смысле – Победу как задачу.

Сталин, в отличие от очень многих различных политических деятелей разных эпох, очень хорошо понимал главную задачу, которая стоит перед государством: это задача победить. И образ Победы, стоящий за Сталиным, – не образ военного вождя, который номинально или даже реально возглавлял армию и народ в условиях страшнейшей войны. Это образ политики, которая полностью с начала и до конца заточена под Победу. Ни о какой войне, ни о какой Победе речи не могло быть, если бы не была совершена та колоссальная мобилизация, которая предшествовала войне. «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», – это та самая знаменитая сталинская речь 1931 года, которая обозначила задачи и вызовы с точностью до месяца.

Так вот главный объект десталинизации – это идея Победы в принципе. Виталий Третьяков, который выступил с идеей девласовизации, абсолютно точно заметил, что десталинизация – это борьба со Сталиным с позиций Власова. Вполне логичная, к слову, позиция для власовцев. Это пораженцы. Пораженцам нужно изъять из национального кода – из понимания того, чем должно заниматься государство и зачем оно вообще существует, – вот эту упрямую и неудобную вещь. Победу. Не выковыряв Сталина, этого сделать невозможно.

А иначе – их сомнут.