Что будет с Сирией дальше

В самый разгар египетской революции, когда миллионы египтян в Каире, Александрии, Исмаилии и других городах требовали отставки Мубарака, великолепная Асма Асад - первая леди Сирии - с удовольствием демонстрировала свой гардероб восхищенной корреспондентке журнала Vogue. К моменту публикации этого воистину сенсационного интервью режим Хосни Мубарака в Египте уже ушел в небытие, а еще через месяц в далеком сирийском городе Дараа, куда не ступала нога прекрасной Асмы и долговязого Башара, 15 школьников совершили неслыханное: они нарисовали на стенах домов граффити с дерзкими призывами к реформам и переменам в стиле своих тунисских и египетских собратьев.

С этого момента счастливая звезда Асада начинает закатываться. Он направил армию против демонстрантов, уложив за пару месяцев «всего» 450 человек, дважды выступал в парламенте, обещал далеко идущие реформы, краснел, бледнел и хихикал в кулак, лишь приближая неизбежную развязку. Хотя сирийскому президенту уже показали две серии остросюжетного сериала под названием «Арабская весна: пан или пропал», он все равно решил пойти по тому же скользкому пути, что и его незадачливые предшественники.

ПУСТЬ ПРИДУТ ЕВРЕИ

В понедельник 25 апреля в мятежный город Дараа вошли танковые подразделения элитной 4-й бронетанковой дивизии, которую возглавляет брат президента Махер Асад. Через несколько часов на улицах лежали трупы и раненые, врачам запретили к ним приближаться. Армия закрыла пограничные переходы Дараа и Нассиб на иордано-сирийской границе, и Дараа погрузился во тьму.

«Пусть придут американцы, пусть придут даже евреи! Лишь бы кто-нибудь избавил нас от этого дьявола Асада!», - взывали жители взбунтовавшегося города. Из этой дерзкой аналогии следует, что популярность Асада на сирийской улице достигла абсолютного нуля, потому что евреев в Сирии, как правило, не любят больше всего на свете, даже больше, чем ядовитых тарантулов и американских президентов.

Мятеж неслучайно вспыхнул именно в Дараа. В прошлом в этот город, населенный в основном друзами и бедуинами, соперничающими из-за земельных наделов и редких водных источников, не раз входила сирийская армия, чтобы навести порядок и утихомирить разбушевавшихся противников. За последние 20 лет жить в Дараа стало совершенно невозможно из-за постоянных перебоев с водоснабжением. Туристов, наводнивших Дамаск и Алеппо (8 млн в 2010 году), здесь видели только по телевизору. Оттуда же черпали информацию о новомодных торговых центрах, ресторанах и небывалом росте сирийской экономики.

Последним значимым событием в истории Дараа был день, когда османские власти взяли в плен Лоуренса Аравийского, и с тех пор вплоть до начала нынешних событий ничего выдающегося в городе не происходило. Однако Башар Асад, упивающийся своим политическими и экономическими успехами, не видел медленно умирающего Дараа, который когда-то был крупным торговым городом. Асад встречался с американским сенатором Джоном Керри, с американским же нововозвращенным в Сирию послом, американскими бизнесменами с Уолл-стрит, увольнял и назначал правительства и купался в лучезарной народной любви, позабыв о том, что и Хама, которая восстала против его отца в 1982 году, тоже была одним из самых бедных сирийских городов, подобно сегодняшнему Дараа. Асаду, которому удалось выйти сухим из воды после убийства бывшего ливанского премьера Рафика Харири и возродить к жизни Старый город в Дамаске, казалось, что ничего, кроме народной любви, он не заслуживает. Но демонстранты в Дараа, Думе, Дамаске и Латакии рассудили иначе.

СИРИЯ И ЗАПАД: ОТ НЕНАВИСТИ ДО ЛЮБВИ

А ведь начинал Башар Асад совсем неплохо: в Сирии и за рубежом его считали молодым, прогрессивным и либеральным, способным провести необходимые реформы в политической и экономической сфере. Башар, которому президентство свалилось как снег на голову после того, как «наследный принц» старший брат Басель погиб в автокатастрофе, сам настаивал, чтобы его называли «президентом реформ». Офтальмолог по профессии, Асад-младший прекрасно говорил по-английски, любил Фила Коллинза и пешие прогулки и очень нравился европейским лидерам, охотно принимавшим его в своих столицах.

А после смерти Асада-старшего в 2000 году, когда суннитское большинство в Сирии, затаив дыхание, ожидало, что суннит Абд Халим Хаддам, исполняющий обязанности президента, приберет власть к рукам, а блудный сын Рифаат Асад решил внезапно вернуться на родину из изгнания, госсекретарь Мадлен Олбрайт удивила многих, заявив, что «крайне важно, чтобы доктор Башар Асад занял президентский пост, обеспечив гладкий переход власти в Сирии».

Однако «сирийской весны» в Дамаске, Париже и Вашингтоне так и не дождались. Взамен пришла долгая, авторитарная зима с преследованием оппозиции, ликвидацией политических оппонентов (дома и в соседнем Ливане), арестами журналистов и блогеров, пытками, репрессиями и прочими прелестями жизни. Башар Асад, представитель алавитской элиты, которая, начиная с 70-х годов, сделала сирийскую революцию своим семейным бизнесом, пытался играть по правилам, которые ввел его отец, невзирая на то, что эпоха уже не та.

Легендарная партия «Баас», которая когда-то зажигала сердца и умы прогрессивно настроенных молодых арабов по всему Ближнему Востоку, теперь стала синонимом насилия и репрессий.

Знал ли об этом Башар, которого близкие друзья характеризуют как тихого и скромного молодого человека? С одной стороны, любитель современных гаджетов не мог не интересоваться тем, что думают о нем «в народе». С другой стороны, личный биограф Асада, британец Патрик Сил, человек, который провел сотни часов вместе с Хафезом Асадом и затем с его сыном Башаром (в Сирии любят передавать хорошие вещи, такие, как власть и биографов, по наследству), считает, что президент находится в отрыве от реальности и на самом деле убежден в том, что народ его боготворит. Сам президент не скрывает своего презрения к демонстрантам и утверждает, что митингующие - это кучка уличных хулиганов и примкнувших к ним ваххабитов, подкармливаемых Саудовской Аравией.

Более того, когда близкие к Башару люди, такие, как вице-президент Фарук Шара, пытались объяснить ему, что дела в Сирии обстоят намного хуже, они делали это на свой страх и риск. Неофициальные источники в Сирии рассказывают, что Шара впал в немилость после того, как позволил себе критиковать действия президента по отношению к демонстрантам в Дараа.

Похоже, что президент Башар Асад страдает так называемым синдромом Мубарака в серьезной форме. Так же, как египетский и йеменский президенты, он отказывается поверить, что после 40 лет правления его семьи многие сирийцы говорят «хватит». Пример Каддафи подсказывает ему, что даже под авиаударами НАТО можно продолжать удерживать власть, ну а к экономическим санкциям Сирии не привыкать. Башару Асаду везло до сих пор, и теперь он не может поверить в то, что удача покинула его. Кроме того, Башар знает, что алавитам, вечно гонимому и преследуемому меньшинству среди суннитского большинства, отступать некуда. Если они лишатся власти, они могут лишиться и родины, и жизни.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ АСАДА

Последние недели показали, что даже сирийцам удалось сломать стену страха, которую так долго и тщательно возводили сирийские силовые структуры. Хотя пока война идет преимущественно на периферии страны: на границе с Иорданией в Дараа, на границе с Ливаном в Латакии, на границе с Турцией в курдском Кимишли. Большие города Дамаск и Алеппо так, по большому счету, в игру и не вступили, хотя и там были акты гражданского неповиновения и небольшие демонстрации.

До тех пор, пока война далеко от центра, Асад может продолжать делать вид, что дела идут, как обычно, благо, бомбить его никто не собирается, а на Западе уже начинают понимать, что дестабилизация Сирии непременно повлечет за собой хаос в Ливане, потом ситуация начнет сказываться на сирийской экономике и более обеспеченные слои населения органично вольются в нестройные ряды демонстрантов. Тогда в стране начнется полномасштабная гражданская война: сунниты будут резать алавитов и заодно христиан, курды начнут срочно отделяться, и Асме Асад придется срочно бежать, бросив в Дамаксе тысячи пар элегантной обуви, как когда-то Имельде Маркос.

Этот сценарий пугает многих алавитов, а также приближенных к ним христиан и некоторых суннитов, поэтому нельзя сбрасывать со счетов другой вариант развития событий, о котором сейчас поговаривают вполголоса в Дамаске. Армия и семья могут пожертвовать президентом, чтобы сохранить свои позиции в стране, так же, как это произошло в Египте.

О какой альтернативе подумывают в окружении Асада? На ум приходит несколько имен. Первым в списке значится Махер Асад - младший брат президента, который раньше был известен своим взрывоопасным и буйным характером, а теперь переквалифицировался в военного, стал командующим 4-й бронетанковой дивизии и уже успел «отличиться» при подавлении мятежа в Дараа. Оппозиция обвиняет его в том, что он задействует для подавления мятежа вооруженных мародеров «Шабиха». После последних событий в Дараа в сети появились снимки Махера, фотографирующего трупы на улицах города.

Также периодически звучит имя генерала Асефа Шавката - президентского шурина и всесильного главы разведки, и даже опального Абд Халима Хаддама, бывшего вице-президента, бежавшего на Запад, который провинился тем, что чрезмерно сблизился с суннитской элитой Ливана, во вред интересам семьи Асадов. Наконец, свое счастье может попытать Рифаат Асад, дядя нынешнего президента, который пытался свергнуть Хафеза Асада еще в 1983 году, и с тех пор живет в Лондоне в окружении охраны (правда, Рифаат был лично причастен к подавлению восстания в Хаме, и, по словам некоторых его приближенных, хвастался тем, что убил не менее 38 000 человек).

Сомнительно, что сирийская улица отнесется к кому-нибудь из них лучше, чем сегодня к Башару Асаду. А значит, даже в случае смены президента сирийскому режиму, больному «синдромом Мубарака», гарантировано противостояние с оппозицией, где пока явно лидируют «Братья-мусульмане». И тем, и другим некуда отступать. К этой ситуации идеально подходит фраза, которую любил повторять (правда, в другом контексте) отец нынешнего президента Хафез Асад: «Сильные неспособны контролировать других с помощью своей силы, а слабых не ослабляет их слабость». С Асадом или без, Сирию ожидает повышенная турбулентность.