Бюджетная реформа противоречит экономической науке

Сторонники бюджетной реформы, коммерциализации бюджетной сферы верят в то, что предложенные ими преобразования помогут сэкономить бюджетные деньги и улучшить качество работы бюджетных учреждений. Нам представляется, что эти надежды несбыточны и, при своем осуществлении, бюджетная реформа не только не принесет пользы, но, наоборот, нанесет колоссальный вред всему нашему обществу и будет иметь весьма серьезные социальные, и даже политические последствия. Более того, мы утверждаем, что именно с экономической стороны, с точки зрения экономической теории бюджетная реформа не только не обоснована научно, но и прямо противоречит науке. 

Идеология реформы – рыночный фундаментализм

Какова же идеология разработчиков реформы и ее сторонников? Это - экономизм или «экономический империализм». Реформаторы видят только экономическую сторону вопроса, опуская и игнорируя другие аспекты жизни социальной сферы – психологические, социальные, культурные и т.п. Так, например, по их мнению, эффективно закрыть все сельские школы, так как они слишком дороги, и возить деревенских детей в одну большую общую школу. При этом не принимается во внимание необходимость для детей, при таком порядке, очень рано вставать (в некоторых деревнях – в 4 часа утра!), игнорируется плохое состояние дорог, автобусов, частое отсутствие самой возможности проезда из-за погодных условий. Дети простужаются в старых автобусах, часто болеют, не всегда получают питание. Многих рвет после езды по ухабам. Дети из асоциальных семей бросают школу. С утратой школы как культурного центра угасает жизнь в деревнях. Но все это почему-то не считается важным нашими реформаторами. Главное, чтобы была экономия бюджетных средств, а страдания детей им глубоко безразличны. По их мнению, эффективно закрыть все малокомплектные школы. Пусть лучше будут пустующие школьные здания, безработные учителя и битком набитые школьные классы. Зато какая будет бюджетная экономия!

Реформаторский экономизм проявляется в частом использовании понятия «эффективность» и «рентабельность» для оценки работы бюджетных учреждений. Некоторое время назад Н. Белых, например, заявил о «неэффективности» деревенских школ. Конечно, что еще можно ждать от «либерала». Разумеется, в деревенских школах затраты государства на одного ученика больше, чем в больших городских школах. Но это ведь только один аспект проблемы.

Ради чего государство содержит школы, больницы и прочие бюджетные учреждения? Ради удовлетворения потребностей своих граждан, потребностей общества в целом. И между прочим, одной из этих потребностей является потребность иметь недалеко от дома хорошую школу и лечебное учреждение. Для граждан при пользовании услугами бюджетных учреждений важны их собственные издержки. Назовем их социальными издержками. Транспортная усталость, дискомфорт в автобусе, повышенный риск заболеть, нередко невозможность добраться до пункта назначения вовремя, отсутствие полноценного питания, уменьшение свободного времени – все это издержки потребителей социальных благ, издержки детей, едущих каждое утро учиться в другой населенный пункт.

И нормальное государство стремиться понизить эти издержки, тратя деньги на сельские школы и больницы, потому что они приближаются к потребителю социальных услуг. Но это государство, которое заботится о людях. А государство реформаторов заботится только о том, как сократить собственные расходы на социальную сферу. Оно враждебно социальной сфере как неприбыльной и нерыночной. Такое государство рассматривает собственный народ как чужеродный довесок, о котором приходиться заботиться, но желательно, поменьше. Дешевый, лучше – бесплатный, не требующий на свое содержание бюджетных затрат, народ – вот мечта наших реформаторов.

Экономику и ее роль в обществе наши реформаторы понимают тоже по-своему, весьма однобоко. Они придерживаются рыночного фундаментализма. Дж. Сорос, который ввел в оборот этот термин, поясняет его так: «Фундаментализм предполагает своего рода веру, которую легко довести до крайностей. Это — вера в совершенство, вера в абсолют, вера в то, что любая проблема должна иметь решение…

Наиболее важным является утверждение, согласно которому приниматься в расчет должны только рыночные ценности; т.е. только те размышления, которые приходят в голову участникам рынка, когда те принимают решение, сколько они готовы заплатить другому участнику рынка в процессе свободного товарообмена. Это утверждение справедливо, когда цель состоит в определении рыночной цены, но оно игнорирует широкий спектр личных и общественных ценностей, которые не находят выражения в поведении на рынке. Эти ценности не должны игнорироваться при решении вопросов, не связанных с вопросом о рыночной цене. Как должно быть организовано общество, как должны жить люди? Ответы на эти вопросы не должны основываться на рыночных оценках.

Невозможность или неуместность торговли о цене некоторых товаров или услуг, иными словами, — ценностей, не признается, или, чтобы быть более точными, - не допускается даже мысли о том, что ряд ценностей вообще исключается из области экономики. В целом считается, что в область экономики включаются только индивидуальные предпочтения, в то время как коллективными интересами пренебрегают. Это означает, что из экономики исключена вся область общественных и политических интересов. Если бы довод рыночных фундаменталистов о том, что общие интересы наиболее полно удовлетворяются путем безграничного удовлетворения личных интересов, или своекорыстия, был бы верным, то это не приносило бы много вреда; но поскольку такой вывод не учитывает необходимости удовлетворять коллективные потребности, то это положение становится весьма спорным». (Сорос Дж. Кризис глобального капитализма)

Провалы рынка в социальной сфере

Но применим ли рыночный фундаментализм к социальной сфере? это вызывает очень большие сомнения. На самом деле, социальная сфера – прямая противоположность рынку и рыночному мышлению. Уже в крупной промышленности рынок, конкуренция действуют порой неэффективно. Социальная же сфера затратна по своему существу. Еще в 60-е годы ХХ века экономист Уильям Баумоль заметил, что в социальной сфере затраты с течением времени все больше растут, а не снижаются. Недавно он подтвердил значимость этого наблюдения и для нашего времени: «Жизнь показывает, что болезнь не излечена. Издержки на образование и здравоохранение, так же как и на живые исполнительские искусства продолжают расти быстрее, чем инфляция практически повсеместно. Болезнь является хронической, потому что эти виды деятельности по сути своей препятствуют инновациям, экономящим трудозатраты, так как природа и качество этих услуг требуют непосредственных вложений труда». (Сорок лет спустя (интервью с Уильямом Баумолем)/ http://artpragmatica.ru/analitics/?uid=262)

Так что стремление сэкономить на этой сфере, понизить в ней затраты, к чему так стремятся наши реформаторы иррационально, оно противоречит многолетним тенденциям. Сэкономить можно только ухудшая количественно и качественно предоставление социальных услуг населению.

Для этой сферы весьма характерны и так называемые «провалы рынка». А. А. Жадан среди провалов рынка перечисляет следующие: «Расширяя наши представления о провалах рынка, можно выделить следующие их виды: рынок не принимает во внимание отрицательные внешние эффекты; рынок не производит (недопроизводит) социально значимые товары, имеющие положительные внешние эффекты (неполнота рынков, общественные блага); рынку свойственна асимметрия информации, что приводит к вымыванию качественных товаров». (Жадан А. А. Саморегулирование и регулирование экстерналий рынка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. – Саратов, 2006. – С. 9.)

В статье  «Наиболее известные системы здравоохранения развитых стран» К. Д.  Данишевский более детально разбирает провалы рынка на примере здравоохранения.  

«Основные ошибки рынка для системы здравоохранения состоят в следующем:

1) Для существования свободного рынка, необходимо, наличие покупателей, определяющих спрос, и продавцов, определяющих предложения. Однако в медицине покупатель не определяет спрос на конкретную услугу, а лишь отчасти на услуги системы здравоохранения в общем. Так, направляющегося к врачу в поисках лечения пациента иногда сравнивают с человеком, ощущающим голод и незнающим, как и чем его можно утолить, нужно ли его утолять или он пройдет сам, плох ли сам факт ощущения голода. Врач, определяя одновременно и спрос, и предложения, оказывается в выгоднейшем положении, получая в условиях свободного рынка неограниченную власть, продавать то, что выгодно в первую очередь ему. Достаточно представить себе человека продающего овощи, который сам решает сколько, какого сорта и по какой цене продать покупателю продуктов, чтобы понять всю нерациональность нерегулируемого рынка в здравоохранении. Причина так называемого «спроса рожденного предложениями» лежит в первоначальной асимметрии информации, так как лишь врач наделен знаниями, позволяющими принимать решение о лечении пациента.

2). Некоторые виды услуг здравоохранения приносят большую пользу обществу, чем индивидууму (externality). Например, вакцинация приводит к тому, что шансы человека тяжело заболеть значительно снижаются, однако при вакцинации свыше определенного процента населения, потенциально подверженного заболеванию, можно предотвратить эпидемию или истребить заболевание вообще (что пока было достигнуто лишь в случае оспы). Другим примером может служить вышеупомянутый случай введения национальной программы страхования рабочих (потенциальных военнослужащих) в Германии. В обоих случаях, медицинские услуги оказываются слишком полезными для общества в целом, а последствия, которые они предотвращают (эпидемия и поражение в войне) слишком серьезными, что бы оставлять их на усмотрение каждого гражданина.

3). Нарушение принципов равенства доступа к минимальному набору наиболее важных услуг системы здравоохранения, особенно в случае угрозы жизни, неприемлемо для большинства граждан развитых стран. Вероятно, если бы затраты на такое лечение шли непосредственно из кармана граждан, а не завуалировано через налоговую систему и через общий бюджет, это привело бы к изменению этических норм, в сторону более эффективного и продуманного использования средств. Этические нормы часто конфликтуют с экономическими принципами. Многие из погибающих в России граждан нуждаются в минимуме средств для спасения своей жизни. В то же время баснословные средства, достаточные для спасения сотен людей, порой расходуются на спасение одного единственного человека. Это случается по политическим причинам, из-за усилий журналистов, из-за того, что постепенное угасание жизни выглядит менее трагично, чем смерть от несчастного случая. Иногда, дело еще и в том, что общественное мнение и мнение врачей об определенных заболеваниях таково, что их считают естественными фазами жизни человека (гипертоническая болезнь, например), почти нормой, в то время как их в течение десятков лет дешево и эффективно лечат в западных странах.

4). Для существования свободного рынка необходимым условием является свободный вход продавца и покупателя. Неограниченный вход продавцов медицинских услуг привел бы к еще большему распространению ятрогений и не основанных на доказательствах медицинских методов, чем (несмотря на наличие контролирующих органов) мы имеем в России сегодня. Это, вне всякого сомнения, принесло бы вред здоровью и благосостоянию нации».

(http://www.eyenews.ru/pages.php?id=34&glaukoma=e988e16f61061b0247b93c27d069ed07)

Все перечисленные обстоятельства имеют место быть и для образования. Поэтому рыночный фундаментализм заведомо не годится для теоретической основы функционирования и развития экономики бюджетной сферы. Нельзя и вообще жизнь человека, и жизнь социальной сферы сводить только к рыночным отношениям. Очень важны социальные, человеческие ценности.

Л. С. Гребнев в этой связи замечает: «Иногда цели и результаты имеют денежное измерение и тогда задача резко упрощается, поскольку можно проверку на абсолютную эффективность заменить требованием безубыточности выбираемого варианта. Понятно, что образование не относится к такому случаю, как бы этого ни хотелось кому бы то ни было. Образование, конечно, имеет общественную ценность, но оно не сводимо к стоимости. Эти азбучные истины «планового хозяйствования», в полной мере действующие во всех ситуациях, когда целью является не доход, а что-либо иное, вспоминаются каждый раз, когда читаешь, например, о крайне низкой эффективности многих сельских школ, которые по этой причине следовало бы закрыть, заменив их автобусом (а почему не компьютером, а в холодных краях и удобствами во дворе – еще и с биотуалетом впридачу?). Или о невысоком качестве образовательных услуг, предлагаемых в муниципальных вузах или филиалах федеральных и региональных вузов, которые по этой причине надо просто как можно скорее закрыть, «чтобы не было профанации высшего образования». В обеих описанных выше ситуациях вариант «закрыть» вряд ли выдержит проверку по критерию абсолютной эффективности, если целью является сохранение жизни общества в местах расположения указанных образовательных заведений. (Гребнев Л. С. Образование: рынок «медвежьих» услуг? http://www.pereplet.ru:18000/text/grebnev10feb05.html)

Итак, социальную сферу нельзя рассматривать только с точки зрения экономики, тем более, рыночной экономики. Ее затратность, наличие провалов рынка, необходимость выполнения ею особых социальных функций в интересах всего общества противоречит логике рынка, рыночному фундаментализму. Но без нее само общество как таковое не могло бы нормально функционировать.

Фиаско рынка в высшем образовании

Показательно, что специфика социальной сферы может проявляться и в том, что рыночный порядок может вести к ухудшению положения дел в этой сфере. Л. Полищук и  Э. Ливни отмечают парадоксальный с точки зрения сторонников рыночной конкуренции факт, относящийся к области высшего образования в России: «Мнение о том, что качество высшего образования в России заметно снизилось за последние 15 лет, широко распространено в профессиональном сообществе и убедительно подтверждается рядом прямых и косвенных признаков. В большинстве других отраслей экономики России рыночные преобразования, и в первую очередь либерализация и конкуренция, привели к повышению качества продукции. Высшая школа является очевидным исключением из этой закономерности. Сектор высшего образования в России несомненно является высококонкурентным; он в значительной мере либерализован, по крайней мере номинально модернизирован, обслуживает потребности рыночной экономики, где ценится качественная продукция, — и несмотря на все это общий уровень качества образования в целом остается низким. Налицо, таким образом, «провал рынка» высшего образования в том смысле, как это явление понимается экономистами, т.е. неспособность чисто рыночных механизмов обеспечить эффективное удовлетворение потребностей общества…

Тот факт, что конкуренция вузов не обеспечила должного качества продукции, объясняется особенностями высшего образования как вида экономической деятельности, а также экономическими и иными реалиями России последнего десятилетия. Известно, что конкуренция на рынках товаров и услуг, качество которых не может быть надежно установлено потребителями (так называемые «доверительные товары»), не гарантирует высокого качества, особенно в тех случаях, когда целью конкуренции является сохранение или расширение сегментов рынка, контролируемых отдельными предприятиями. Подобная конкуренция лишает предприятия ценовой «надбавки за качество», которая покрывала бы возросшие издержки производства высококачественной продукции. Именно таков характер конкуренции российских вузов, для большинства из которых борьба за студентов является первоочередной задачей. Государственное финансирование учебных заведений обусловлено заполнением бюджетных мест в пределах установленных квот. Еще важнее для финансового благополучия вуза способность привлечения студентов, готовых оплачивать свое образование. Вузы активно ищут и заполняют новые сегменты рынка, особенно в востребованных областях экономики, управления и права, где ажиотажный спрос может быть удовлетворен с меньшими издержками, развивают сети филиалов, и т.п. Предоставление качественного образования отвлекает ресурсы, необходимые для такой экспансии, в то время как демпинговые стратегии конкурентов лишают традиционных участников образовательного рынка возможности поддерживать необходимое качество обучения.

Примечательно, что конкуренция за студентов не ограничивается абитуриентами: столкнувшись со спросовыми ограничениями, вузы в последнее время все активнее «переманивают» студентов друг у друга, о чем свидетельствуют многочисленные предложения о приеме в течение года переводом из других вузов.

Распространенной стратегией конкуренции в этом случае становится облегчение учебных программ, что усугубляет урон качеству обучения. Высшее образование является едва ли не единственным товаром, где рост качества сопровождается увеличением издержек не только производства, которые включаются в цену, но и потребления. Ясно, что с этой точки зрения повышение уровня преподавания и требований к студентам может при прочих равных условиях привести к потере части студентов, которые предпочтут получение диплома «меньшей кровью» в других вузах. Таким образом, в сложившихся условиях конкуренция российских вузов сама по себе не только не обеспечивает качественного высшего образования, но и способствует распространению несостоятельных учебных программ…

Это, разумеется, связано с наличием в структуре спроса на высшее образование значительных сегментов, где качество образования ценится недостаточно либо вовсе безразлично, в том числе и с точки зрения потенциального трудоустройства. Во-первых, речь идет о поступлении в вузы для уклонения от воинской службы, а также по общим мотивам «обязательной социализации». Ясно, что эти мотивы не только не создают стимулов для повышения качества образования, но и играют дестимулирующую роль, поскольку усложнение программ и повышение требований к студентам заставит абитуриентов, для которых такие мотивы являются определяющими, обратиться к другим учебным заведениям. Подобная структура рыночного спроса позволяет многочисленным вузам предлагать посредственное образование и смотреть сквозь пальцы на невыполнение студентами требований учебного плана, не рискуя при этом своим профессиональным и финансовым благополучием и не разочаровывая будущих работодателей своих выпускников. Характерно, что по изложенным выше причинам администрации вузов стремятся удержать преподавателей не повышением оплаты их труда, а снижением требований к качеству работы». (Полищук Л., Ливни Э. Качество высшего образования в России: Роль конкуренции и рынка труда. // Теоретические и прикладные исследования). - - С. 3, 5 – 6)

На языке экономики описанные процессы называются «обратной селекцией», то есть отбором худших, а не лучших. В меньшей степени, но все же они характерны и для среднего образования. Сама система подушевого финансирования (нормативного) стимулирует и школы, и отдельных учителей к завышению оценок, что дестимулирует учащихся и способствует понижению качества образования.

Экономический эффект сферы образования

Тем не менее, социальная сфера полезна и экономически. Она имеет важный экономический эффект. Так, например, академик Ан СССР С. Г. Струмилин установил, что введение всеобщего начального образования дало в СССР экономический эффект, в 43 раза превышающий затраты на его организацию; рентабельность начального обучения для лиц физического труда в 28 раз превысила себестоимость обучения, а капитальные затраты на него окупились через 1,5 года.

Выводы Струмилина о высокой рентабельности обучения в вузах преимущественно малоимущих выходцев из рабочих и крестьян подтверждали окупаемость бесплатного высшего образования и содержания студентов за государственный счёт, а также давали возможность обосновать обязательную 3-летнюю работу выпускников вузов по распределению, установление им заработной платы на уровне не ниже квалифицированных рабочих.

(http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1244589)

Юрий Крупнов отмечает, в 70-е годы в различных документах обсуждались даже примерные цифры, отражающие прямое влияние качественного образования на производительность труда: начальное образование - на 50%, среднее образование - на 110%, высшее - на 315%.

(Крупнов Ю. В. Экономика образования или экономия на образовании?  http://www.pereplet.ru/text/krupnov23coct02.html)

О. Н. Швакова отмечает, что в последнее время в развитых странах человеческий капитал стал учитываться как важнейшая составляющая национального богатства. Экспертами всемирного банка были проведены экспериментальные денежные оценки элементов национального богатства. Результаты расчетов показали, что в структуре национального богатства доминирует человеческий капитал, составляющий около 2/3 от его итоговой оценки. На основе этих расчетов был сделан окончательный вывод о том, что главным фактором воспроизводства становится не накопление материальных благ, а накопление знаний, умения»…

При осуществлении инвестиций в сферу науки и образования, профессионально-квалификационное развитие рабочей силы, необходимо учитывать характерные особенности такого вида затрат.

Во-первых, инвестиции в образование не только оказывают влияние на развитие творческих способностей, профессионализма, повышение социального статуса каждого индивида, но и воздействуют на воспроизводство интеллектуально-духовного потенциала общества в целом.

Во-вторых, такие затраты осуществляются единовременно, а окупают себя в течение нескольких циклов производственного процесса, до того момента, когда вновь понадобится переподготовка работников в связи с изменившимися требованиями инновационного обновления производства. Таким образом, инвестиции в образование приобретают форму оборота, аналогичную обороту основного капитала. В процессе перенесения части затрат в профессиональную и квалификационную подготовку работника на вновь создаваемую продукцию, за одинаковые промежутки времени более квалифицированная часть работников создает большую стоимость, чем кадры с прежним уровнем подготовки.

В-третьих, длительность периода, в течение которого окупаются инвестиции в образование, должна соответствовать периоду морального старения приобретенных профессиональных знаний в соответствующих областях науки и техники. Сокращение или превышение данного срока приводит либо к завышению себестоимости продукции, либо к сдерживанию профессионально-квалификационного роста работников.

В-четвертых, образовательный процесс предполагает необходимость овладения постоянно обновляющейся системой знаний, что позволит осуществлять воспроизводство рабочей силы более высокого квалификационного уровня.

И, наконец, инвестиции в образование - это не только затраты на строительство новых и реконструкцию действующих объектов образования, их материально-техническое оснащение, организацию учебного процесса, разработку обучающих технологий, управление процессом подготовки, переподготовки и повышения квалификации и пр. Соответствие процесса обучения и квалификационного роста работников современным требованиям обуславливает необходимость инвестиций в развитие системы знаний научного фонда общества, в фундаментальные и прикладные исследования, квалификационный рост и улучшение структуры научно-педагогического состава работников учебных заведений, усиление их социальной защищенности в условиях становления рынка, то есть всего того, что позволяет научным знаниям становиться более доступными и помогает достигать более высокой отдачи специалистов при реализации инновационных проектов.

Таким образом, инвестирование в улучшение качества человеческого капитала имеет непосредственное отношение к экономическому росту. В течение последних лет было собрано значительное количество данных, доказывающих наличие прямой связи между инвестициями в образование и экономическим ростом, существенную роль в этом играют затраты общества на высшее образование. В результате проведенных исследований ученые пришли к следующим выводам:

Чем выше у страны показатель среднего числа лет, которое граждане затрачивают на образование, тем быстрее растет ее экономика. В стране, где высшее образование развивалось более быстрыми темпами, наблюдались и более высокие темпы экономического роста. Значение образования как фактора производства связано с его влиянием на производительность. Образование оказывает положительное влияние на инвестиции в физический капитал, что тоже способствует экономическому росту». (Швакова О. Н. Инвестиции в образование и их влияние на экономический рост http://e-lib.gasu.ru/vmu/arhive/2004/01/78.shtml)

Таким образом, мы видим, что образование, и, конечно, здравоохранение и сфера культуры, имеют свой экономический эффект, который не поддается исчислению через механизм быстрой рыночной прибыли. Это долговременный, рассчитанный на долголетнюю перспективу эффект. Стремление сэкономить на этой сфере или побыстрее получить от социальных услуг прибыль подрывает качество и доступность услуг, и, тем самым, приводит к негативным последствиям во временной перспективе.

Несостоятельность бюджетной реформы

Венцом рыночного фундаментализма наших реформаторов явился закон ФЗ-83 или закон о бюджетной реформе, предусматривающий коммерциализацию социальной сферы, образования и здравоохранения.

Главные новации закона ФЗ-83 – это замена сметного финансирования субсидиями, по госзаказу, т. е. вместо «оплаты потребностей» учреждений – «оплата по результату». А также – отказ государства от субсидиарной ответственности за деятельность государственных учреждений. В этих новация проявляется дух отчуждения современного российского государства от социальной сферы. Государство не понимает всей ценности этой сферы, стремится понизить затраты на нее, не видя в ней особой для себя пользы.

В статье 3 закона говорится:

«Статья 41. Финансовое обеспечение образовательной деятельности; в) в пункте 2: первое предложение абзаца первого изложить в следующей редакции: «Финансовое обеспечение образовательной деятельности федеральных государственных казенных учреждений и финансовое обеспечение выполнения государственного задания государственными бюджетными и автономными образовательными учреждениями осуществляются на основе федеральных нормативов финансового обеспечения образовательной деятельности, образовательной деятельности государственных образовательных учреждений, находящихся в ведении субъектов Российской Федерации, и муниципальных образовательных учреждений - на основе региональных нормативов финансового обеспечения образовательной деятельности».

Что это означает на практике для бюджетных учреждений? Вот пояснение одного из авторов закона И. Абанкиной: «Законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» — в русле общей политики реформирования бюджетного сектора, который, как мы знаем, начался в 2000-х годах. Сначала был принят закон «Об автономных учреждениях» от 3 ноября 2006 года. Потом 27 апреля 2007 года 63-ФЗ, который мы называем новой редакцией Бюджетного кодекса. Именно в нем, а не в каком-либо другом законе, была введена новая форма финансирования — по заданию учредителя. В задании учредителя должны быть увязаны показатели и количества, и качества оказанных услуг. И именно в соответствии с Бюджетным кодексом учредитель получает право приостановить, если он не удовлетворен какими-либо показателями, или даже прекратить финансирование задания…

А что значит «более самостоятельные» — самоокупаемые?

— Более самостоятельные — это значит, что учредитель передает им средства одной строкой субсидии, а дальше само учреждение будет распределять эту субсидию по своему усмотрению — на оплату труда, на коммунальные расходы, на приобретение оборудования, на оснащение учебного процесса. Но, в отличие от автономных, у которых счета будут в банке, у бюджетных учреждений все равно счета останутся в казначействе. Они будут обязаны держаться госстандарта, но будут сами решать, каким конкретно способом. Как директор Института развития образования ГУ-ВШЭ, считаю такой подход оптимальным по отношению к школам и вузам». («Деньги в обмен на результат»: интервью с И.В. Абанкиной http://iro.hse.ru/news/18277568.html)

Подход у И. Абанкиной сугубо рыночный. Несомненно, в ее предложениях проявляется рыночный фундаментализм. Фактически государство выступает в роли покупателя социальных услуг для населения у своих же государственных учреждений, назначая за них расценки. Норматив – это и есть государственная цена данной услуги.

Получается, что заказчик - государственный орган – это одно, а государственное учреждение, которое выполняет заказ – это другое. Как же это согласуется с тем, что государство должно гарантировать обеспечение социальных прав граждан? Оно должно обеспечить бесперебойное и качественное финансирование госучреждений. При чисто нормативном подходе оно отказывает в помощи госучреждениям, смотрит на них как бы извне, как на нечто чужое, столь же чужое, как и частное учреждение. Оно не желает помогать учреждениям, не несет обязательств по оснащению техникой и т. п. Оно только дает деньги по нормативу и контролирует его выполнение. Оно относится к госучреждению, как мачеха к неродному ребенку.

Привязка госсубсидий к нормативам, в частности к численности учащихся в школах, к результатам тестирования, ЕГЭ означает игнорирование нужд конкретного учреждения. Здания у школ разные, разная степень износа, разный контингент учителей. При одинаковом количестве учащихся другие параметры могут быть совершенно разными. У одной школы – дырявая крыша, у другой – нет, а получат по нормативу они одинаково. Но это различие конкретных обстоятельств жизни учреждений не учитывается в нормативах. Тем самым создаются затруднения в выполнении учреждением своих прямых функций, что противоречит обязанности государства по полноценному обеспечению социальных прав граждан. Так что «одна строка», выдаваемая реформаторами за преимущество закона, на деле означает ухудшение положения множества бюджетных учреждений.

Разработчики закона уповают на конкуренцию между учреждениями, которая должна отсеять плохо работающие учреждения и оставить хорошо работающие. Однако процесс отсева – это процесс длительный. Что же будет с потребителями социальных услуг в отсеиваемых учреждениях? Они не получат надлежащего количества и качества услуг. Тем самым будут нарушены их социальные права, и государство не выполнит своих обязанностей. Потребитель, уже приходя в школу или больницу должен получить услуги соответствующие высокому стандарту. При отстранении государства от деятельности учреждения для потребителя повышаются риски получить услугу плохого качества. Стало быть, государство обязано обеспечить это качество еще до начала процесса потребления услуги и минимизировать такие риски для потребителя. Но может оно это сделать, лишь оказывая дополнительную поддержку слабым учреждениям, посредством материальной помощи, помощи кадрами, сменой руководства, не способного решить насущные проблемы. Государство должно активно соучаствовать в жизни учреждения, а не только смотреть на него извне как простой объект контроля. Рыночный подход – рискованный подход. Социальное государство обязано минимизировать риски для населения.

Социальное государство обязано обеспечить для населения минимизацию его издержек при пользовании социальными услугами. Тем самым важным являются следующие параметры: близость социальных учреждений к местам проживания населения, комфорт в обслуживании, минимальные затраты времени на ожидание, немаловажным является и благоприятный психологический климат в учреждении. Если же учреждение пребывает в условиях внешней и внутренней конкуренции, то, естественно, это создает неблагоприятный психологический климат и для работников и для обслуживания населения.

Жесткая привязка финансирования к нормативу и введение субсидии вместо сметы означает смертный приговор небольшим учреждениям. Ибо из-за относительно небольшого количества оказанных услуг и порядочных коммунальных расходов они просто не смогут свести концы с концами. Именно из-за этого подхода уже закрыты тысячи сельских и малокомплектных городских школ, небольших больниц. Но это противоречит требованию пространственной близости социальных учреждений к населению и требованию обеспечения комфортной среды для потребителей услуг. 

Исследователь проблем экономики образования В. В. Тадтаева отмечает: «существующая исторически сложившаяся практика определения потребности образовательного учреждения в финансировании, дифференцированная в разрезе структуры расходов, точнее отражает объем необходимых для осуществления образовательной деятельности расходов. Расплатой за эту точность является одновременное установление жесткой структуры расходов в смете и соответствующий контроль за ее исполнением. В настоящее время разрабатываются и предлагаются к реализации следующие варианты замены действующего механизма распределения бюджетных средств.

1. Нормативное финансирование — распределение ассигнований пропорционально численности учащихся, что в конечном итоге вырождается в то же самое составление индивидуальных смет бюджетных расходов образовательного учреждения с введением элементов нормирования отдельных видов (статей) расходов. Эффективность нормативного финансирования по сравнению со сметным представляется, как минимум, недоказанной. К тому же методологии определения, эффективности для сравнения между собой различных вариантов построения механизма финансирования образования пока не разработано…

Практически не получил развития подход, связанный с распределением (выделением) ресурсов в зависимости от достигнутых результатов или направляемых на достижение поставленных целей. Связано это, с нашей точки зрения, с неясностью и количественной неопределенностью целей, стоящих перед образованием, непроработанностью вопросов взаимосвязи ресурсного обеспечения с достигаемыми при этом результатами. Следует также отметить, что в настоящее время не разработана методология оценки эффективности или сравнительной эффективности моделей финансово-экономического механизма в образовании. Это не позволяет, например, ответить на вопрос о том, чем нормативное (или иное) финансирование лучше сметного». (Тадтаева В. В. Совершенствование механизма финансирования образования диссертация кандидата экономических наук: 08.00.10 Б. м., 2007 207 с. РГБ ОД, 61:07-8/3381)

Разумное государство должно создать защиту своих учреждений от нечистых на руку чиновников и бизнесменов. Сам же подход к госзаказу, когда государственный орган может его данному учреждению дать или не дать, ссылаясь на какие-то не устраивающие его показатели, означает благоприятную среду для расцвета коррупции в этой области.

А. Рубинштейн пишет в этой связи: «Мировой опыт и отечественная история свидетельствуют о том, что в условиях недостаточной развитости или отсутствия соответствующих институтов гражданского общества расширение «неконтролируемой зоны» активности чиновников всегда оборачивается потерями для социального сектора. Поэтому на нынешнем этапе эволюции российского общества доминантой социальной политики должны стать не общие призывы к «социальным стандартам»", не требующим реальной ответственности государства, а урезание явно расширенных и самопровозглашенных полномочий бюрократии». (А Рубинштейн Стратегия социального императива http://institutiones.com/strategies/239--q-q.html)

Он предлагает стратегию «социального императива», в основании которой лежат ненарушаемые финансовые условия функционирования отраслей социального сектора: «Иначе говоря, вместо остаточного принципа и щедрот чиновников должны быть установлены бюджетные обязательства государства в виде нормативов минимальной оплаты труда и минимальной доли расходов государственного бюджета в социальной сфере. Пока же мы сталкиваемся с противоположной ситуацией, при которой приоритеты и уровень бюджетных расходов на культуру, науку, образование и здравоохранение устанавливаются чиновниками финансового ведомства, страдающими царской привычкой «изыскивать средства» по своему усмотрению. В подобных обстоятельствах, по существу, единственной и, подчеркнем особо, вынужденной защитой от их произвола является предлагаемая нами стратегия». (А Рубинштейн Стратегия социального императива http://institutiones.com/strategies/239--q-q.html)

То же самое касается отсутствия субсидиарной ответственности государства за деятельность учреждений. При таком подходе создается возможность для нечестных чиновников создать невыносимые условия для деятельности учреждения, и, прекратив его существование, приватизировать недвижимость, принадлежавшую учреждению. Это неоднократно отмечали многие критики закона, в частности М. Г. Делягин. (Станет ли платным школьное образование в России?// Интервью обозревателю «Комсомольской правды» Евгению Черных в эфире радио «Комсомольская правда» (97.2 FM) 31.05.2010.)

Социальные гарантии в области обеспечения социальных прав означают, что государство должно обеспечить нормальное функционирование и развитие учреждений по всей территории страны, а поскольку финансовые возможности регионов различны, оптимальным было бы содержание учреждений социальной сферы за счет федерального бюджета. Это позволило бы уравнять в возможности реализации своих социальных прав жителям различных регионов. Реформаторы же, напротив, провели муниципализацию учреждений социальной сферы.

Реформаторы стремятся разжечь соперничество между государственными учреждениями, чтобы те боролись друг с другом за госзаказ. При этом они допускают к государственному финансированию и частные учреждения. На деле это означает нечестную конкуренцию, ибо у частных учреждений есть дополнительный источник финансирования, по сравнению с государственными. Поэтому они заведомо находятся в лучшем положении, чем чисто государственные учреждения. У них больше возможностей выйти на требуемые параметры. При последовательном развертывании такого подхода произойдет постепенное вытеснение госучреждений частными учреждениями. Будет подорвана бесплатность предоставления социальных услуг, что противоречит Конституции РФ. Чтобы конкуренция было честной, должны быть равные условия и для разных государственных школ и больниц. Но ведь они находятся в разном, в том числе и материальном, состоянии, во многом благодаря деятельности, или, скорее, бездеятельности самого государства.

Государственные учреждения, столкнувшись с нехваткой финансовых ресурсов даже для обычного функционирования, будут вынуждены навязывать населению все больше платных услуг. Они будут вынуждены сделать платными такие услуги, от которых население не захочет отказаться. Прежде всего, будет уменьшено количество часов на предметы, хорошие результаты тестов по которым означают хорошие шансы для поступления в вуз. Для этого и придуманы новые стандарты, где нет жестких ограничений по часам на каждый предмет. Зато по проекту стандарта для старшей школы, составленного группой А. Кондакова, количество учебных предметов, изучение которых финансируется государством уменьшено до 10.Это будет де-факто введение платного среднего образования, что противоречит Конституции РФ.

Недостаточное финансирование многих бюджетных учреждений приведет к консервации их отсталости по отношению к требованиям времени, к препятствиям для их развития и инноваций. Это будет преградой на пути к прогрессу. Любая инновация, например закупка интерактивных досок, приведет к необходимости урезать другие статьи бюджета - зарплаты и пр. Инновации будут невыгодны.

Реформаторы гордятся своей идеей ввести оплату по результатам деятельности учреждений. Но что считать результатом? Количество обученных и вылеченных людей в соответствии с определенными стандартами качества? Однако само стремление к увеличению количества оказываемых услуг неизбежно негативно скажется на их качестве. Если школа заинтересована в большом количестве учеников и набивает в классы по 30-40 человек, то ясно, что это негативно скажется на качестве. И, наоборот, меньшее количество учеников в классе и больных на приеме позитивно сказывается на качестве услуг.

А как определять качество образования?  Это очень сложный вопрос,  который еще не нашел адекватного решения. Если платить за хорошие оценки – это будет стимулировать педагогов ставить хорошие оценки, независимо от действительных успехов учащихся. Если платить за результаты ЕГЭ – то процесс обучения сведется к натаскиванию учащихся на эти тесты. В педагогическом труде столько нюансов, столько психологических тонкостей, что адекватно формализовать  его результаты и привязать к ним вознаграждение педагога представляется не только нецелесообразным, но и практически невозможным. А есть ведь еще и отложенный результат.

Как отмечает в научном докладе коллектив авторов РАН: «применение этой модели влечет за собой внедрение технологии «бюджетирования», требующей разработки показателей, отражающих итоговые результаты деятельности организации. И если для некоторых организаций, преобразуемых в «автономные учреждения», конструирование такого рода показателей особых трудностей не вызывает, то в отношении, скажем, учреждений культуры, науки и образования, эта задача превращается в головоломку, не имеющую однозначных решений». (К программе социально экономического развития России 2008–2016. Научный доклад. – М.: Институт экономики РАН. 2008. – С. 32)

Мотивация труда педагога и дух наживы

Профессия педагога, врача, социального работника несколько необычна. Она подразумевает, что носитель профессии не просто выполняет свой служебный долг, но и осуществляет еще и служение людям. Эффективность работы в данных профессиях в сильной степени зависит от того, насколько сам трудящийся увлечен процессом труда. Иными словами, для таких профессий важна внутренняя мотивация. Когда рыночные фундаменталисты делают ставку  именно на материальное поощрение, они нарушают и искажают эту внутреннюю мотивацию. Они предполагают, что учитель будет стараться учить лучше, а врач – лучше лечить только в том, случае, если получит за это дополнительное материальное вознаграждение. Но настоящий учитель или врач рассматривает свою работу как призвание и будет стараться работать как можно лучше – с дополнительным вознаграждением или без него. Редукция мотивации труда учителя или врача только к материальным стимулам подрывает их самоуважение.

да и практика не показывает эффективности именно материального поощрения в сфере образования. Дэниэл Пинк в статье «Морковка для учителей. Надо ли платить учителям за высокую успеваемость учеников?» приводит мнение Роланд Фрайера, известного экономиста из Гарварда, который провел масштабное исследование по данному вопросу: «Финансовые стимулы для учителей, нацеленные на повышение успеваемости, – все более популярная образовательная политика по всему миру. В этом докладе описаны результаты исследования методом случайной выборки, проведенного в более чем 200 государственных школах Нью-Йорка. Исследование было построено так, чтобы лучше понять влияние стимулов для учителей на успехи учеников. Я не нахожу никаких свидетельств, что стимулы для учителей повышают успеваемость, посещаемость или шансы учеников успешно окончить школу, а также никаких свидетельств, что стимулы изменяют поведение учителя или ученика. Скорее, даже наоборот: стимулы для учителей могут ухудшить успехи учеников, особенно в больших школах». (http://slon.ru/blogs/danpink/post/567002/)

Конечно, в нашей стране труд таких работников явно недооценен, что порождает в их среде недовольство и обиду за несправедливо низкую оценку из труда. А это, несомненно, негативно влияет и на мотивацию к труду.

Рустам Курбатов в статье «Добавьте учителю нуль» предлагает поднять зарплату всем педагогам в 2-3 раза. «Второе предложение — наверное, еще более смешное — дать нам чуть больше свободы». (http://www.novayagazeta.ru/data/2010/109/11.html) Действительно, специфика социальной сферы такова, что контроль зачастую проблематичен или дисфункционален. Поэтому надо больше доверять педагогом. Освободить их от в принципе ненужной бумажной отчетности. Поощрять творческий дух.

Внедрение духа наживы в бюджетные учреждения вместо духа добросовестного и ответственного исполнения своих обязанностей, духа долга перед людьми, обществом и творческой самореализации может нанести непоправимый ущерб как самой сфере, так и обществу в целом. Вот что пишет М. Альбер: «чем больше капитализм стремится к созданию богатств за короткий срок, тем больше он рискует стать разрушителем долгосрочных социальных ценностей, если только он не будет введен в достаточно определенные рамки публичными властями и если в конкуренцию не вступят другие общественные ценности кроме денег. Это превосходно выразил Франсуа Перру: «Четкость функционирования любого капиталистического государства обеспечивается благодаря социальным секторам, которые не проникнуты и не руководствуются духом наживы и поисками еще большей наживы. Когда высокопоставленный чиновник, солдат, должностное лицо, священник, деятель культуры, ученый одержимы духом наживы, общество рушится, любая форма экономики находится под угрозой, самые большие и самые благородные ценности жизни, такие как честь, радость, нежность, уважение к другим людям, не могут появиться ни на каком рынке, что создает шаткость положения определенной социальной группы. Дух, предшествующий возникновению капитализма и чуждый ему, в течение какого-то времени удерживает капитализм в определенных рамках. Но вследствие своего расширения и успешного развития капиталистическая экономика навязывает обществу новые представления о том, что заслуживает уважения и признательности масс, развивая у людей вкус к комфорту и материальным благам, подрывает традиционные институты и духовные структуры, без которых невозможен никакой общественный порядок. Капитализм использует и развращает. Он — гигантский потребитель соков тех растений, которые он не выращивает». (Альбер М. Капитализм против капитализма. – СПб., 1998 – С. 117 -118.)

Таким образом, открыв в социальной сфере простор для «фурий частного интереса» реформаторы подрывают основы существования общества как такового. Единственный плюс реформы – снижение нагрузки на бюджет, однако в ущерб обществу в целом. Но «скупой платит дважды». Расплата в виде нарастания социальных проблем будет неизбежной.

Между прочим, иностранцы видят преимущества России именно в ее человеческом капитале. Вот что пишут авторы книги «Фактор четыре. Новый доклад Римскому клубу»:

«Россия - выдающаяся страна. Её люди выдержали огромные бедствия, а добились многих успехов, которыми восхищается весь мир. Сегодня Россия в беде. Нелегко нести бремя тяжёлой тысячелетней истории, но трудности - предвестники новых возможностей.  Сейчас у России и у всего мира - единый путь. Я имею в виду долгосрочную стратегию, которая определит наши общие судьбы. В мировой стратегии России отведено место огромной важности. Позвольте объяснить, почему.  Россия может использовать свой уникальный ресурс. Этот ресурс - внутренняя сила и одарённость россиян. Единая мировая экономика XXI века будет в относительно меньшей степени, чем раньше, зависеть от материальных ресурсов. Конечно, минеральные и земельные богатства России не потеряют своего значения. Но в экономике, которая производит всё больше и с меньшими материальными затратами, наиболее ценным будет то, что есть у людей в головах и душах. Нет нужды беречь эти неисчерпываемые ресурсы, как берегут, например, уголь, древесину или никель. Наоборот, ими нужно распоряжаться великодушно и щедро, даже расточительно, потому что их становится тем больше, чем шире вы их используете…

В мировой информационной экономике, которая основана на людских ресурсах, преимущество России - в её людях. Их одарённость, обогащённая историей и одной из наиболее продуманных систем всеобщего образования, представляет собой уникальный клад. Этот клад может послужить основой новой российской экономики. Она будет опираться не на нефть, которая может закончиться, не на сталь и не на осетров, а на самый драгоценный капитал - капитал, который представляют собой профессионально уверенные, образованные люди с их вековой академической культурой.

Учёные и инженеры мирового класса, лидирующие и делающие открытия во всех областях; промышленность, создавшая оборонную мощь; удивительный талант писателей, музыкантов и художников, природная мудрость и старинные обычаи деревенских жителей; сострадательность врачей и самоотверженность учителей; духовная глубина великой русской души - эти и другие ресурсы России составляют капитал. И мир готов платить за этот капитал. Благодаря опыту российской науки и техники, соединённому с мощностями и специалистами её военно-промышленного комплекса могут быть решены многие острые проблемы. Первоклассные российские программисты способны внести вклад в решение технических проблем. Российские учителя и педагогические психологи помогут американским коллегам в разработке новых подходов к серьёзным проблемам в школах моей страны. Непревзойдённые российские эксперты по борьбе с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения будут сотрудничать со своими зарубежными партнёрами, чтобы мир стал безопаснее. И, наконец, более продуктивное использование энергии и материалов - ещё одна масштабная задача, для решения которой потребуются российские руки и российские умы». (Вайцзеккер Э., Ловинс Э.Б., Ловинс Л.Х. Фактор четыре. Новый доклад Римскому клубу.- М., 2000.)

Подобный человеческий капитал не замечается авторами реформ, между тем только приняв его во внимание, можно понять, почему же социальная сфера у нас окончательно не рухнула при многолетнем недофинансировании  и катастрофическом уменьшении зарплат в социальном секторе сравнительно с другими секторами. Внедряемая же бюджетной реформой рыночная мотивация поведения как индивидов, так и целых организаций разрушит постматериальную, внутреннюю мотивацию к труду. А это неизбежно скажется и на результатах профессиональной деятельности.

Альтернатива рыночному фундаментализму – экономическая социодинамика

Группа отечественных экономистов в Институте экономики РАН под руководством Р. Гринберга и А Рубинштейна разработала новую экономическую парадигму, которая называется «экономическая социодинамика». Согласно этой теории государство, выступая инвестором в социальном секторе, является субъектом рынка, реализующим потребности общества в развитии человеческого капитала и интеллектуального потенциала страны.

Авторы концепции отмечают: «Будучи важнейшим институтом общества, оно выступает в качестве «ответственного» за коллективные интересы, реализация которых требует бюджетных ресурсов. И в этом смысле расходы государства никак нельзя рассматривать в виде безвозвратных потерь бюджета. Удовлетворение потребностей общества, достижение поставленных целей - это и есть та отдача, которая превращает государственные расходы в инвестиции, даже несмотря на то, что не все общественные интересы можно (да и нужно ли?) выразить в терминах экономического роста…

Реформирование системы государственного финансирования, его перевод на рельсы бюджетных обязательств может обнажить еще одну проблему, связанную с точкой зрения «близоруких», полагающих, что при нынешнем уровне ВВП развитые культура, образование и наука «не по карману» России. Никак не соглашаясь с этой очень удобной отговоркой, но понимая трудности недостаточно развитой экономики, мы считаем необходимым учитывать две возможности. Либо, расписавшись в своей беспомощности, руководство страны сознательно и открыто откажется от амбиций мировой державы, либо, признав необходимость перехода к модели «государство-инвестор», попытается сконструировать «перспективную траекторию» бюджетной реформы и подумает о введении «промежуточных институтов…

Прежде всего, следует исходить из того, что в этих отраслях мы сталкиваемся в основном с творческим трудом, результаты которого имеют социальную полезность, то есть способны удовлетворять потребности общества как такового. Это означает, что продукты творческого труда имеют некую социальную компоненту, которая не находит должного отражения в стандартных стоимостных измерителях. Обычно ее связывают с увеличением интеллектуального капитала общества, иногда говорят о приросте человеческого капитала». (А. Рубинштейн Стратегия социального императива http://institutiones.com/strategies/239--q-q.html)

Авторы новой парадигмы экономической науки предлагают для решения проблем оплаты труда в социальном секторе использовать следующую формулу: минимальный уровень оплаты труда в гражданской науке, образовании и культуре устанавливается на уровне средней заработной платы работников сферы управления. Это необходимо как для полноценного функционирования социальной сферы, так и потому, что результаты трудовой деятельности в этой сфере также не имеют адекватной рыночной оценки, как и в сфере управления.

В этой связи сторонники концепции экономической социодинамики критически относятся к идее автономизации бюджетных учреждений. В солидном исследовании коллектива сотрудников РАН утверждается: «В данном контексте появление Федерального закона «Об автономных учреждениях» (№ 174_ФЗ) надо рассматривать как некий реверс в направлении восстановления свободы хозяйствования этих организаций. Вместе с тем оценка данного закона неоднозначна. Если преимуществом новой формы некоммерческих организаций является возможность самостоятельно распоряжаться своим доходом, то ее недостаток, обусловленный «полуобязательностью» их финансирования со стороны учредителя, может свести на нет все достоинства этого правового статуса. В частности, возможна такая трактовка данного закона, которая позволит учредителю устанавливать заниженные объемы заданий, сокращая бюджетное финансирование автономных учреждений. В такой ситуации они будут вынуждены искать свое счастье в рыночной стихии и пытаться самостоятельно выбираться из зоны «рыночных провалов»…

Для организаций науки, образования и культуры этот путь, как известно, пагубен.

(К программе социально экономического развития России 2008–2016. Научный доклад. – М.: Институт экономики РАН. 2008 – С. 67, 69)

Один из создателей концепции экономической социодинамики  П. Я. Рубинштейн выступил также против «проектного фетишизма» реформаторов: «Речь идет о необоснованной абсолютизации принципа: «деньги выделяются организации не потому, что она существует, а в зависимости от результатов ее работы» (Бремя государства и экономическая политика (2002. C.52)). Я исхожу из целесообразности вмешательства государства лишь в тех случаях, когда сам рынок не справляется. К таким особым случаям, повторю еще раз, относится социальная сфера, где не выявляемые рыночным путем общественные интересы генерируют государственную активность. Ее вектор отражается в уставных целях учреждений – миссии некоммерческих организаций, создаваемых государством в данной сфере. Направляя эти организации на выполнение указанной миссии, государство берет на себя бюджетные обязательства по финансированию их текущей деятельности и потому не может быть ориентировано на отдельные проекты, имеющие определенную длительность и конкретное содержание».  (Рубинштейн А.Я. Теоретические аспекты социальной политики государства// Социальная политика в контексте «нормативной теории государства»/ Под общей ред. проф. А.Я. Рубинштейна. – М, 2009.  – С.  33 – 34)

Таким образом, можно сделать вывод, что бюджетная реформа, основывающаяся на идеологии рыночного фундаментализма, противоречит выкладкам современной экономической теории. Она игнорирует феномен провалов рынка в социальной сфере, не учитывает долговременный экономический эффект от этой сферы, не принимает во внимание социальную, психологическую, человеческую сторону вопроса, не понимает специфики мотивации труда в этой сфере. Ясно, что при масштабной практической реализации такого проекта, покоящегося на ложном, противоречащем науке основании следует ожидать еще большего ухудшения положения дел в сфере образования, здравоохранения, культуры с соответствующими человеческими и социальными последствиями. Это – возрастание платности услуг бюджетных учреждений, понижение качества этих услуг, прогрессирующее массовое нарушение социальных прав граждан, массовое закрытие бюджетных учреждений и увольнение их работников. Впрочем, наши рыночные реформаторы – «отморозки». Они равнодушны к страданиям людей и судьбе страны.

Нам представляется, что именно экономическая социодинамика является наиболее адекватной на данный момент экономической теорией, способной реалистически обосновать функции социальной сферы в обществе, способ и размеры ее финансирования. В ней мы видим явное стремление уйти от экономического редукционизма и более разностороннее посмотреть на общество в целом и роль в этом обществе экономики. Мы согласны с тем, что стремление к сокращению бюджетных расходов на образование, здравоохранение, сферу культуры - следствие слепоты в отношении подлинных выгод, получаемых обществом от этих сфер.  Рыночный фундаментализм же, в сущности, не научная теория, а верование, идеология. Причем идеология крайне вредная как для всего общества, так и для каждого человека в отдельности. И чем скорее мы ее преодолеем, тем быстрее мы покончим с регрессивными тенденциями в нашей стране и перейдем к реальному устойчивому развитию.