СССР даже не прежняя Россия, а некая третья страна

Леонид Парфенов: "У нас сейчас не СССР, не прежняя Россия, а некая третья страна" Знаменитый тележурналист приехал в Лондон представить на книжной ярмарке тома своей серии «Намедни. Наша эра». Тут он и побеседовал с корреспондентом «КП» [аудио]

На книжную ярмарку в Лондон приехал не один десяток русских писателей - от Захара Прилепина до Дмитрия Глуховского, от Людмилы Улицкой до Бориса Акунина. Среди них и Леонид Парфенов. «На книжной ярмарке чувствую себя не совсем ловко, - признается он. - Никакой я не писатель, мои книги - журналистика в твердом переплете. Но привычка быть там, где тебя ждет аудитория, - это профессиональное. У меня в Лондоне каждый день по три-четыре мероприятия, причем я не особо понимаю, кто эти люди, которым я так нужен...»

- Леонид, а книжная серия «Намедни» может быть переведена на английский?

- Мне кажется, нет. Все сразу потонет в сносках и пояснениях. Это все-таки слишком наша история, не подлежащая переводу ни в прямом, ни в переносном смысле слова.

- Но британцы в принципе испытывают интерес к русской истории и культуре?

- Это очень своеобразная русская история - советская и постсоветская. Книжная серия «Намедни» - попытка посмотреть, почему советская матрица так живуча. Вроде сверху покрыта реалиями и подробностями сегодняшнего дня, но постоянно дает о себе знать. У людей в нашей стране нет другого прошлого, кроме СССР, - причем не только у «широких народных масс», но и у элиты. Получается некая третья страна - не СССР, но, конечно, и не Россия. Ее нынешнее название просто совпадает с тем, что было до 1917 года.

- Когда вы опубликуете последний том, посвященный 2000-м годам? И что напишете про 1 июня 2004 года, когда вас уволили с НТВ?

- Книга выйдет в ноябре. А с увольнением я уже придумал, как быть: просто воспроизведу первые полосы вышедших на следующий день «Коммерсанта», «Ведомостей» и «Комсомольской правды». Все они очень красноречивы. Упомянуть об этом придется, но во всех остальных случаях у меня не было ощущения, что я непременно должен мелькать на страницах как ньюсмейкер. В томе, посвященном 90-м, я рассказывал про канал НТВ, описывал Киселева, Миткову, Осокина - но не себя. Я и историю со своим увольнением не включал в книгу, но меня же потом этим ткнут.

- Ну да, наверняка вас упрекают, что вы не включили в «Намедни» то или иное событие.

- Критик Лев Данилкин справедливо указал, что среди массы феноменов 60-х напрасно нет Незнайки.

- А еще там нет Стругацких...

- Там есть серия «Библиотека фантастики», но Стругацких отдельно нет. Они как-то прописаны мельком. Я не очень люблю фантастику. Но в большинстве случаев, мне кажется, я был объективен. Я не пью водку, не заедал ее плавленым сырком «Волна», не носил шпильки, не хотел быть космонавтом, не служил в Афганистане. Масса вещей с моей жизнью не связана - но связана с жизнью других и через них влияет на меня.

- Мы сейчас на книжной ярмарке. Как вам кажется, в Британии, где очень любят русскую литературу...

- По-вашему, они любят русскую литературу?

- Иной раз кажется, что Чехов здесь - народный герой.

- Но Чехов - другое дело.. И мы, и наша литература в большей степени производны от советской литературы, от того, чего нам не давали читать, а мы сами взяли, от того, что прочли за последние 20 лет... Ну да, не только в Англии любят Чехова, но нам надо бы не только стоять на плечах гигантов. Если у нас ценят какого-нибудь Уэльбека, так это не оттого, что в детстве читали Жюль Верна и Стендаля, а оттого, что Уэльбек что-то такое сказал про жизнь сегодняшнего мятущегося «белого воротничка».

- Но кого-то из нынешних российских авторов все же ценят за рубежом?

- Я не уполномочен об этом говорить, но... у нескольких знакомых мне видных русских авторов тиражи за границей выше, чем в России. У нас тиражи совершенно смешные.

- У Пелевина - большие.

- Да где они большие? Слушайте, «Generation «П» в сумме издана «Вагриусом» тиражом 160 тысяч экземпляров. А в издательстве «Советский писатель» любая книжка прозы издавалась начальным тиражом в 200 тысяч... У нас тиражи качественной прессы ниже, чем в европейских странах - а те в несколько раз меньше по населению, чем Россия.

- Вы готовите сейчас какие-то проекты на телевидении, подобные «Зворыкину-Муромцу»?

- Таким, как «Зворыкин», с реконструкциями, очевидно, будет фильм, посвященный столетию Пушкинского музея. Вот Щукин и Морозов собирали картины Пикассо и Матисса, которых тогда никто не покупал... Мне хотелось бы назвать фильм «Глаз Божий» - от Бога мы все-таки европейцы, как бы ни пытались мы убедить себя в ином. Проходит время, спадает пелена, и оказывается, что не уйдешь от судьбы, а по судьбе мы все-таки европейцы.

- Но с советской матрицей.

- Ну да. Значит, надо подождать следующих поколений, новых Щукиных и Морозовых.