Гражданское общество активизируется перед выборами-2012

Левада-центр 4 апреля опубликовал итоги своего исследования, посвященного  гражданской активности в России. Доклад под названием «Перспективы гражданского общества в России» был составлен по результатам 103 интервью с руководителями некоммерческих организаций и лидерами различных гражданских инициатив в Калининграде, Москве, Саратове, Перми, Красноярске и Владивостоке. Время исследования – октябрь 2010 – февраль 2011 года.

По результатам исследования напрашивается несколько выводов.

Сложилось два поколения общественных деятелей – старое и более молодое. К первому поколению относятся «общественники», начавшие свою работу с 1990-х или с 2000-х годов. Кстати, большинству руководителей общественных организации – около или даже за 50 лет, что вызывает неизбежное зарождение нового гражданского общества. Поколение первых гражданских активистов в России, как показали интервью, нашло свою нишу в обществе и в большинстве случаев результативно и долго взаимодействуют с представителями органов власти (в том числе и по финансовым вопросам). И это проблема – «закупорке» подвергаются существующие каналы общения власти и общества. В результате появляются «наши» и «не наши» (для государства) общественные инициативы. «Наши» активно поддерживаются финансово и организационно, «не наши» либо сгорают, либо существуют на собственные средства (к последним часто принадлежат молодежные инициативы). Причем – что показательно – бизнес часто ориентируется на отношение органов власти к той или иной инициативе. То есть инициативы новой формации обычно не вписываются в установившийся порядок как организационно, так и психологически.

Это показывает анализ мотивации руководителей молодежных организаций. Большинство из них работают, потому что не видят реализации свои интересов в существующей системе. Безусловно, здесь много и пассионариев, которые просто не могут сидеть сложа руки, и в тоже время не могут вливаться в существующий госаппарат. Это постепенно приводит к тому, что самоорганизовавшиеся структуры изначально ищут реализации поставленных социальных, благотворительных или даже политических целей вне сложившейся в России системы.

Если старые общественники взращены на комсомольской основе, то «молодняк» оторван от этих традиций и, как следствие, более мобилен и адаптирован к современным соцсистемам. Молодые лидеры знают как минимум один иностранный язык, имеют связи с зарубежными коллегами, активно используют интернет и выстраивают собственные социальные сети.

Государство пока не научилось работать с этим поколением. Хотя частично оно оказалось инкорпорировано в государственные или полугосударственные структуры типа кремлевских «молодежек» и иных похожих инициатив, существует еще масса блоггеров, отдельных инициативных лиц и целых организаций, не причастных к распределяемым практически командным путем госсредствам в поддержку гражданского общества.

Надо отдать должное и государству. Многие опрошенные указали, что остаются в России лишь потому, что видят еще возможность реализовать свои цели в данной ситуации и при этой системе власти. Достаточно ли этого для выхода пара? Как видится – нет.

Спонтанная самоорганизация в современной России идет всплесками, так или иначе связанными с выборными циклами. Прошлый пришелся на 2004-2006 годы, начавшись процессом вокруг Ходорковского и ростом молодежных и других политических инициатив и закончился «маршами несогласных», а также очередными попытками объединить право-националистический спектр политсил России.

Что же касается инициатив иного – неполитического – рода, то примерно в это время стали расти как грибы после дождя собственно российские (а не филиалы иностранных) благотворительные организации, опиравшиеся на ресурсы бизнеса, РПЦ или государства.

После периода затишья 2007-2009 годов, связанного с «достройкой» политсистемы, начинается новый этап стихийной самоорганизации. И здесь мы видим учет опыта прошлого. Напрямую в политику уходят единицы (притом что вообще в России гражданской активностью в настоящее время, по данным того же Левада-центра, занимается «всего» 5-7% населения). Это обусловлено сокращением числа политических партий и пространства для их маневра. Политсистема застыла и не подразумевает интеграции качественно новых инициатив.

Поэтому на смену политпартиям и движениям выходят более мелкие инициативы, которые стараются «аккуратно» касаться политпроблем и надеются проскользнуть через сеть госконтроля.

Нарастающая активность таких организаций (будь то политклубы, студенческие сообщества или профессиональные организации по защите прав) требует больше внимания со стороны государства. Разово оно могут привлечь внимание власти (например, на фоне реформы образования, борьбы с мигалками и проч.). Каждый раз это требует чуть ли не личного вмешательства главы профильного ведомства или даже премьера с президентом.

Такой ручной характер взаимодействия усложняет работу государства, разрушая системный диалог власти и общества, и свидетельствует, что существующие организации по диалогу власти и общества (такие как Общественная палата) не достаточно гибки и забюрократизированы для выстраивания диалога с гражданским обществом постпостсоветского поколения.

Очевидно, что путей развития ситуации несколько, из которых самыми ожидаемыми являются либо смена институтов диалога и ротация «старых общественников», либо смена самой системы, то есть слом бюрократии, отвечающей за этот властно-общественный диалог.