Кирилл Бенедиктов: честный мент

Порой создается впечатление, что у нас избыток героев, готовых защищать Россию от подонков и бандитов разных мастей. Такой избыток, что мы ими без особого сожаления разбрасываемся.

Это колонка не про Ливию и не про Японию.

Мне вообще кажется, что про Ливию и Японию писать бессмысленно.

Поможет ли полковнику Каддафи, если про него напишут сочувственную колонку во ВЗГЛЯДе?

Сомневаюсь.

Вздохнет ли с облегчением Николя Саркози, если кто-то из российских журналистов объяснит читателям, как хорошо поступает президент Франции, защищая ливийских мятежников от ужасной диктатуры?

Вряд ли.

Да и японским спасателям, умирающим от радиации в горячем аду «Фукусимы-1», ничем не поможешь, увы.

Поэтому колонка эта будет не про главные темы в повестке дня, а про судьбу бывшего оперуполномоченного МВД по Республике Коми Михаила Евсеева.

Человека, который хотел добиться справедливости и угодил за это в тюрьму.

И не просто в тюрьму, а в чеченскую тюрьму.

С, мягко говоря, туманными перспективами когда-нибудь оттуда выйти.

Впрочем, обо всем по порядку.

2005 год: пожар в «Пассаже»

«Спустя месяц после трагедии сыктывкарская милиция задержала двоих мелких воришек: Антона Коростелева и Алексея Пулялина, – пытавшихся вынести сейф из магазина «Сотовик»

11 июля 2005 года в городе Ухта (Республика Коми) сгорел торговый центр «Пассаж». Произошло это днем, когда в магазине было много посетителей. От огня и угарного газа погибли 25 человек, еще 10 получили ожоги и травмы. Самой младшей из жертв было всего семь месяцев, самой старшей – 60 лет.

Трагедия в Ухте всколыхнула страну.

Практически сразу же следствие установило, что пожар в ТЦ начался оттого, что двое неустановленных молодых людей закидали «Пассаж» пластиковыми бутылками с углеводородным конденсатом – чрезвычайно горючей жидкостью, используемой для производства нефтепродуктов.

Первой версией следствия, озвученной в крупных российских СМИ, была такая: поджог «Пассажа» – атака уголовников-славян на кавказские диаспоры, захватившие весь основной бизнес в городе. Это была странная версия – странная хотя бы потому, что бывшие зэки, которых в Ухте действительно много (остаются жить здесь после освобождения из мест заключения), – далеко не беспредельщики. Выехать на стрелку с конкурирующей бригадой они могут. А вот уничтожить 25 ни в чем не повинных посетителей торгового центра – даже чужими руками – это, что называется, «не по понятиям». Не в традициях. Значит, либо в криминальном мире Ухты появилась какая-то совершенно новая, не считающаяся с традициями группировка, либо славянский криминалитет здесь ни при чем.

Но «национальная карта» разыгрывалась в деле «Пассажа» с самого начала – так настойчиво, словно на нее существовал некий социальный заказ. Это настораживало.

Между тем дело было взято на контроль президентом (тогда – Путиным) и генеральным прокурором (тогда – Устиновым). Такие дела «висяками» не остаются – их надо раскрывать, причем любыми доступными способами.

Спустя месяц после трагедии сыктывкарская милиция задержала двоих мелких воришек: Антона Коростелева и Алексея Пулялина, – пытавшихся вынести сейф из магазина «Сотовик». И Коростелев, и Пулялин, уже не раз попадавшиеся на мелких кражах, отделались условным наказанием – вроде бы потому, что решили пойти на «сделку со следствием» и назвали неких заказчиков ограбления: Саида и Толстого. Малолеткам повезло, потому что сыктывкарский «Сотовик» был хитрым образом связан с недавно сгоревшим «Пассажем» – там были запутанные отношения между арендаторами и собственниками. И следователи решили, что Саид и Толстый могут стоять за поджогом «Пассажа».

Эта версия оказалась тупиковой, но на ее расследование было потрачено немало времени и сил. А дело, находившееся на контроле первых лиц государства, по-прежнему оставалось нераскрытым.

В расследовании ухтинского пожара 2005 года завязались в тесный клубок интересы разных людей и ведомств: ФСБ, прокуратуры, судей, городской администрации, УБОП и т. д. И, разумеется, предпринимателей, среди которых выделяется дагестанский клан Махмудовых, контролирующий  крупнейший в республике бизнес по производству стройматериалов и являющийся подрядчиком строительства комбината Сибирско-Уральской алюминиевой компании (СУАЛ) близ Ухты.

Для нас принципиально сейчас одно: в какой-то момент этот клубок сделался таким плотным, что вытащить из него одну-единственную ниточку, ведущую к истинным заказчикам и исполнителям преступления, следствие не сумело. Или не захотело. В конце концов, мы же не в романе Агаты Кристи живем.

Зампрокурора Чекалин

«Случилось невероятное: Верховный суд Республики Коми огласил оправдательный приговор Пулялину и Коростелеву»

Исполнителями поджога в конце концов вполне предсказуемо «назначили» все тех же Коростелева и Пулялина. Случилось это так: замучившись искать мифических Саида и Толстого, следователи заявили Пулялину: хватит водить нас за нос, называй конкретные имена. Тогда Пулялин назвал заказчиком поджога одного из братьев Махмудовых. Махмудова арестовали, но он сумел через своего адвоката надавить на отца Пулялина. Пулялин выступил на пресс-конференции и заявил, что оговорил авторитетного бизнесмена под давлением сотрудников милиции. Спустя два дня после пресс-конференции условно осужденных Пулялина и Коростелева задержали по подозрению в поджоге ТЦ «Пассаж».

Вскоре Махмудова освободили и выплатили ему 30 тыс. рублей компенсации, а Пулялин и Коростелев начали свое многолетнее путешествие по кругам бюрократического ада (см. роман Кафки «Процесс»).

Новое следствие тянулось больше двух лет. Но 28 июня 2008 года случилось невероятное: Верховный суд Республики Коми огласил оправдательный приговор Пулялину и Коростелеву. Тех, кто более или менее знаком с традициями отечественной юстиции, такое решение не может не удивить – оправдательные приговоры у нас выносятся крайне редко, поскольку свидетельствуют о непрофессионализме следствия и стороны обвинения. В системе, где неформальные связи значат больше, чем официальные, такое равносильно личной (причем глубокой) обиде.

Тем не менее это произошло. Решающую роль в вынесении оправдательного приговора сыграл заместитель прокурора Ухты Григорий Чекалин.

Чекалин принимал участие в работе следственной группы по делу «Пассажа» с самого начала – в то время он был следователем по особо важным делам городской прокуратуры. По его словам, на первом этапе следствия воры-малолетки просто пустили сыщиков по ложному следу, на втором – в 2006 году, когда в деле всплыли имена братьев Махмудовых, – показания Пулялина и Коростелева были фальсифицированы следователями. Очные ставки показали, что никакого заказа на ограбление «Сотовика» и поджога «Пассажа» Пулялин и Коростелев не получали. Признательные показания «поджигателей» расходились между собой и не подтверждались вещдоками. Чекалин неоднократно встречался с представителями ФСБ, рассказывал им о том, что Пулялина и Коростелева, скорее всего, просто используют в какой-то игре. В 2007 году Чекалин пошел на повышение и стал заместителем прокурора Ухты, но повлиять на ход расследования, вернув его на законные рельсы, по-прежнему не мог. Беда была в том, что начальник Чекалина – прокурор Ухты Николай Санаев – имел личный счет к одному из братьев Махмудовых. Когда-то молодой сотрудник прокуратуры Санаев затеял в ресторане пьяную драку с Махмудовым и оказался сильно побитым. Дела возбуждать тогда не стали, но зуб у прокурора на дагестанского бизнесмена остался.

Вряд ли это обстоятельство оказалось решающим, но оно вместе со многими другими повлияло на сляпанное наспех на коленке обвинение в адрес Пулялина и Коростелева.

В декабре 2007 года Ухту потрясла невероятная новость. На допросе в суде в качестве свидетеля заместитель прокурора Ухты Григорий Чекалин заявил, что часть документов в деле сфальсифицирована. Чекалин также указал, что неоднократно докладывал о своих подозрениях бывшему прокурору города Николаю Санаеву и руководителю группы следователей Анатолию Власенко. В ответ его просили не вмешиваться, отвечая, что это «оперативные разработки».

По словам Чекалина, один из главных вещдоков сфабрикован в результате специальной операции следствия. Этим вещдоком была «малява» (записка) Пулялина, адресованная авторитетным зэкам. В записке говорилось: «Тигран, Юра, здоровье Вам и всех благ! Отцы простите за молодость совершил по глупости и молодости, непоправимое. Пассаж заказали со стороны Махмудовых Фарида и Магомеда. Они уплатили мне 200 тыс руб. Еще раз простите. С арестантским уважением к Вам, Пулялин (Пуля) 8.12.06 год».

Записка эта, на которой, по сути дела, держалась вся версия обвинения, была действительно написана Пулялиным. Вот только писал ее Пулялин, как выяснилось на суде, «со спущенными штанами». Сначала его в рамках  следственного эксперимента перевели в одиночную камеру, затем туда впустили уголовников, тесно сотрудничающих с администрацией колонии. Несложно представить, что случилось бы с Пулялиным, если бы он отказался писать эту записку.

Затем записку доставили в Москву (ухтинские следователи решили, что это придаст вещдоку большую достоверность) и «обнаружили» в ОВД «Замоскворечье». Для этого нескольким сотрудникам МВД Республики Коми были выписаны командировки. Одним из офицеров, принимавших участие в этой странной операции, был оперуполномоченный Михаил Евсеев. Запомним эту фамилию.

Показания заместителя прокурора произвели эффект разорвавшейся бомбы. Версия обвинения развалилась.

Коростелев и Пулялин вышли на свободу. Но ненадолго.

Ответный удар

«Новый суд не принял во внимание показания Григория Чекалина. Да он уже и не был фигурой, к которой нужно прислушиваться»

Вскоре после оправдательного приговора прокуратура Республики Коми подала кассационную жалобу. Спустя четыре месяца Верховный суд России отменил решение первой инстанции. 12 января 2009 года начался повторный процесс над поджигателями «Пассажа» (на этот раз в Сыктывкарском суде). На него Пулялин, кстати, приехал сам, за свой счет. Верил в то, что правосудие восторжествует и на этот раз?

Напрасно. Машина, стальные челюсти которой однажды почти случайно щелкнули вхолостую, новых сбоев  давать не собиралась.

Новый суд не принял во внимание показания Григория Чекалина. Да он уже и не был фигурой, к которой нужно прислушиваться, – простой частнопрактикующий юрист. А главной уликой против Пулялина и Коростелева осталась все та же печально известная записка.

19 июня 2009 года Пулялин и Коростелев были признаны виновными в поджоге ТЦ «Пассаж» и приговорены к пожизненному заключению.

На следующий день в Ухте были арестованы братья Махмудовы: Асрет и Фахрутдин. Им предъявили обвинение в организации поджога.

А спустя месяц руководитель следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Коми Николай Басманов обвинил Чекалина в предательстве и намекнул, что, после того как приговор вступит в силу, наступит черед бывшего зампрокурора.

Прошло три месяца.

В ноябре 2009 года на сайте YouTube появилось видеообращение майора милиции из Новороссийска Александра Дымовского. В нем Дымовский жаловался на беспредел милицейского начальства, вскрывал различные нарушения в системе МВД и просил о личной встрече с премьер-министром Владимиром Путиным. Реакция начальства Дымовского была быстрой и жесткой: его уволили из органов, и он прибился к либеральной оппозиции. Оценивать личность и деятельность Дымовского мне не хочется, важно то, что он был первым, – вслед за ним видеообращения к премьеру и президенту стали записывать и выкладывать в Интернет сотрудники МВД со всех концов страны. Одно из обращений записал Михаил Евсеев – бывший оперуполномоченный МВД в Республике Коми. Тот самый, который принимал участие в операции по доставке «малявы» Пулялина в московский ОВД.

Евсеев заявил, что ушел из органов внутренних дел, потому что ему надоело бороться с коррупцией, заказными делами и фальсификациями. Но добавил, что, даже уйдя из МВД, продолжает борьбу за восстановление справедливости. А в качестве примера привел дело Коростелева и Пулялина. «Я документально подтвердил факт их невиновности, – сказал Евсеев. – Совместно с Чекалиным Григорием я направлял различные письма в органы исполнительной власти, в прокуратуру и высшие круги МВД. Однако мы не были услышаны. Данное обращение – последний шанс достучаться до высших эшелонов власти. Я прошу вас проверить просто тот факт, почему не обращали внимания на наше заявление... И принять наше заявление к рассмотрению».

Спустя несколько дней свое обращение к президенту записал и Чекалин. После этого оба они: и Чекалин, и Евсеев – провели ряд пресс-конференций, дали несколько интервью СМИ. Поднявшаяся медийная волна способствовала тому, что была инициирована проверка в МВД Коми, прокуратуре региона и следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре России по республике.

Как вы думаете, чем закончилась эта проверка? Может быть, лишились своих постов следователи, фальсифицировавшие улики, или прокуроры, оставившие без внимания доказательства невиновности Коростелева и Пулялина?

Нет, все они остались на своих местах. А вот Григорию Чекалину было предъявлено обвинение по 307-й статье УК РФ («Заведомо ложные показания, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления»). 1 февраля 2010 года он был арестован, но через два дня его освободили под залог в 500 тыс. рублей. Посадить его по этой статье не получалось – но тут откуда ни возьмись появилось заявление некоей Людмилы Шкрум, гендиректора ухтинской строительной фирмы, у которой Чекалин якобы обманом выманил 10 млн рублей. И 10 августа Чекалина арестовали снова – на этот раз по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах.

Тогда же в Москве был задержан Евсеев. Его обвинили в «разглашении государственной тайны» – надо полагать, речь шла о все той же истории с запиской.

Суд был скорым. Чекалина приговорили к полутора годам колонии-поселения. Евсеева к – одному году и трем месяцам. Казалось бы, пустяк по сравнению с пожизненным Коростелева и Пулялина.

Казалось бы.

Чеченское правосудие

«Вы стали бы бороться за справедливость, зная, что расплачиваться придется вот так – заключением в ледяном, вечно залитом электрическим светом бараке?»

Первые несколько месяцев Чекалин и Евсеев отбывали наказание в одной колонии. Это была так называемая «красная» колония ФГУ КП-32 УФСИН России по Республике Коми. Прилагательное «красная» означает, что основной контингент поселенцев составляют бывшие сотрудники правоохранительных органов.

Колония-поселение – это не зона и не тюрьма. Колючей проволоки вокруг нет. Жители колонии-поселения имеют право на неограниченные свидания, телефонные переговоры (правда, сотовая связь там не работает) и свободное перемещение в пределах поселка. Отправляясь отбывать свой срок – не под конвоем! – Чекалин был настроен оптимистично. Говорил о том, что собирается заниматься спортом, тренировать хоккейную команду, написать книгу. Планам этим не суждено было сбыться.

Довольно скоро Чекалин и Евсеев были этапированы из колонии-поселения в БУР (барак усиленного режима) ИК-31 г. Микунь и помещены в штрафной изолятор. Условия жизни в ШИЗО такие: свет в помещении не выключается ни днем, ни ночью, вода из крана (только холодная) идет один час с шести до семи утра; разрешены прогулки в бетонном дворике два на три метра с решеткой над головой – 20 минут в день; никакие передачи администрация ИК не пропускает; свидания с адвокатом проходит в присутствии работника колонии. Единственная радость – нары днем не пристегивают к стене.

И еще – холод, дикий, пронизывающий до костей холод.

Поставьте себя на минутку на место наших героев.

Представьте и скажите: вы могли бы выжить в подобных условиях? И еще: вы стали бы бороться за справедливость, зная, что расплачиваться придется вот так – заключением в ледяном, вечно залитом электрическим светом бараке?

Скептик возразит: но они же не знали, что ответный удар системы будет так силен. Может быть, предполагай Чекалин и Евсеев с самого начала, чем закончится их война, они не стали бы рыпаться и молчали бы в тряпочку. Как и все кругом.

«Если вы хотите жить тихо, спокойно и «счастливо», то не пытайтесь повторить мой поступок, – сказал Чекалин после вынесения приговора. – Если у вас обострённое чувство справедливости, вы не боитесь говорить правду и доказывать её до самого конца... Будьте готовы повторить мою судьбу. Но знайте, что такие, как мы, – обречены на победу!»

Пафосно? Да, пожалуй. Чекалин вообще склонен к некоторым драматическим эффектам – простим ему эту слабость.

«Он не стал брать свои слова обратно даже под угрозой отправки в чеченскую тюрьму»

Но речь сейчас не о нем, а о Евсееве.

В БУР к Евсееву приехали люди из следственного управления СКР по Республике Коми и предложили ему сделку. Он поменяет свою позицию по делу о фальсификации улик в деле Пулялина и Коростелева, и его оставляют в покое. Возвращают обратно в колонию, где он спокойно доживает до конца своего небольшого срока.

А если не поменяю, спросил Евсеев.

Тогда мы тебя отправим в Чечню, сказали ему. Ты же там работал по контракту два года – с марта 2003-го по июнь 2005-го. Был руководителем подразделения по борьбе с преступлениями террористической направленности. Ловил бандитов и убийц. Но вот беда – делал ты это как-то нетолерантно. Избивал подозреваемых. Вот и жалоба жителя Ачхой-Мартановского района Чечни, которому ты сломал ребра. Ну и что, что ты выполнял свой долг русского офицера, а этот житель был пособником террористов. Разбираться в этом будет уже чеченский суд, а не мы. В распоряжении чеченского правосудия имеется много эффективных средств для выяснения истины. Да что мы тебе объясняем, ты и сам все знаешь.

Евсеев отказался менять свои показания. Нормальный русский мужик, офицер, честный мент – он не стал брать свои слова обратно даже под угрозой отправки в чеченскую тюрьму, откуда, как доходчиво объяснили ему, он может вернуться только в цинковом гробу.

И его этапировали в ШИЗО города Грозный. Это произошло 19 марта.

Чекалина же отправили обратно в колонию-поселение. Оттуда он пишет письма на волю, пытается расшевелить общество, привлечь внимание к судьбе Евсеева – и своей. В последнем его письме сквозит неприкрытое отчаяние: «Без вашей поддержки меня и Михаила в ближайшее время может просто не стать. УФСИН РК по РК отчитается о каком-нибудь несчастном случае. И все!!! Мне сложно просить вас, но просто больше некого. Я не верю в успех обращений в органы власти, которые спустят мои письма в республику к тем, кто творит весь этот беспредел. Я прошу каждого из вас обратиться на имя директора ФСИН России с требованием о моем переводе в другое исправительное учреждение за пределами Республики Коми в целях обеспечения моей безопасности, тем более что все основания  для этого есть. Я постоянно проживаю в г. Можайске Московской области и должен отбывать наказание по месту жительства.

Пожалуйста, помогите вырваться из этого ужаса!!! Мы с Мишей без вас не справимся!!!»

Это обращение не к президенту и не к прокурору. Это обращение ко всем нам. К гражданам Российской Федерации, государства, которому служили Евсеев и Чекалин. Государства, которое походя, как мошек, раздавило их, когда они попытались вступиться за несправедливо осужденных.

Вот вкратце история Михаила Евсеева и Григория Чекалина. «Вкратце» употреблено здесь без самоиронии. Наверное, можно было опустить всю вводную часть и не углубляться в хитросплетения дела о поджоге «Пассажа». В конце концов, колонка – это не журналистское расследование.

Но есть один момент, который кажется мне принципиально важным.

Дело о поджоге «Пассажа» действительно очень запутано. И если мне, например, кажется, что Чекалин и Евсеев правы, а Пулялин и Коростелев осуждены неправедно, то родственников погибших в пожаре в этом не убедить. Для них Чекалин – человек, отстаивающий интересы теневого «хозяина города» Махмудова. И у них, наверное, тоже есть какие-то аргументы.

Но даже если допустить, что это так, то Чекалин и Евсеев пострадали не потому, что защищали Махмудова. А потому, что пытались вытащить двух молодых парней, которым суровая юстиция Республики Коми впаяла пожизненное. И в попытках этих пошли против системы.

И второе.

Порой создается впечатление, что у нас избыток героев, готовых защищать Россию от подонков и бандитов разных мастей. Такой избыток, что мы ими без особого сожаления разбрасываемся. Государство легко сдало чеченским «правозащитникам» Аракчеева и Худякова, походя предало капитана Ульмана и его бойцов, про которых, напомню, чеченский адвокат Мурад Мусаев сказал: «Обвиняемые – не солдаты и не офицеры, а псы войны и убийцы, заслуживающие сурового наказания». И государство, которое капитан Ульман и его люди защищали от зверей в человеческом обличье, потупило глаза и утерлось.

Но с Евсеевым все обстоит еще хуже. Пока Евсеев честно исполнял свой долг русского офицера, рискуя собой в Чечне, вопросов к нему не было. А когда потребовалось прижать его к ногтю, ему живо припомнили сломанные ребра некоего «мирного жителя» и отправили на правеж в Грозный.

Кстати, по неписаному закону, действующему в системе УФСИН, уроженцы Чечни, совершившие преступления за пределами своей республики, отбывают наказание у себя на родине (в последнее время это правило распространяется и на уроженцев других северокавказских республик). Дело Евсеева наводит на мысль, что теперь там же будут отбывать наказание русские офицеры, исполнявшие свой долг во время контртеррористической операции в Чечне. А их надзирателями, вполне возможно, станут те, с кем они воевали в первую и вторую чеченскую кампании.

Прошу рассматривать этот текст как официальное обращение к директору ФСИН России генерал-полковнику внутренней службы Александру Реймеру с требованием о переводе Григория Чекалина в исправительное учреждение за пределами Республики Коми, а также обеспечении личной безопасности Михаила Евсеева, этапированного в ШИЗО г. Грозный.