Горбачев не смог стать ни Каддафи, ни Альенде

Представители маргинализированных политических меньшинств нашей страны продолжают упиваться чествованием Горбачева в связи с его 80-летием. И радоваться тому, что его чествуют не только они – но «мировая общественность», то есть Западная элита.

Ирина Ясина упоенно пишет, комментируя чествования в Лондонском королевском «Альберт-Холле»: «Можно ругать Горбачева внутри своего села сколько угодно: длинно говорил, нерешительно действовал, не предвидел, не смог, попал под колесо истории и т. д. Но мир воспринимает его по-другому».

Алексей Венедиктов радуется тому, что Шварценеггер на чествовании Горбачева в Лондонском королевском «Альберт-Холле» назвал того героем – и радостно солидаризируется с этим высказыванием: «Героизм заключался ровно в том, что человек, который был сформирован так, смог себя переломить во время принятия решений – он не стал как Каддафи. Он мог бы делать, как Каддафи – что Горбачеву мешало быть Каддафи в 1991 году? Ничего. Кроме того, что он понимал, что это его страна, которая не должна превратиться в страну, когда самолеты бомбят свои города, своих жителей, когда арестовываются свои политические деятели оппозиции, что ему мешало быть как Каддафи?»

То, что Россия Горбачева так или иначе презирает, очевидно. И теми, кто радуется тому, что он натворил. И теми, кто воспринимает свершенное им минимум как трагедию. А скорее – как преступление. На всякий случай – данные социологов: в той или иной степени положительно к Горбачеву относятся 14% граждан (даже к Ельцину больше – 17%). Отрицательно – 38%. По сути «нейтрально-брезгливо» - 41%. Перестройку в целом положительно оценивают 18%. Негативно – 60%.

И его сторонники (равно как и выигравшие от им совершенного), не имея доводов в его защиту, понимая, что реабилитировать его в глазах своего народа СССР и России невозможно, пытаются обратиться к другому арбитру – «международной общественности», которая его любит и ему рукоплещет. И заодно пытаются менять координаты его оценки: все черное и подлое, совершенное им, объявить светлым и добрым. Последнее вообще было одним из приемов «нового мышления» - менять оценки: все хорошее – назвать плохим. Все плохое – хорошим.

Как было у Родари в «Джельсамино в стране лжецов», где кошку нужно было называть собакой. А собаку – кошкой. Или в песенке Тристана в «Собаке не сене»: «Станет сразу все намного проще: Девушка стройна, мы скажем: мощи! Умницу мы наречем уродкой, Добрую объявим сумасбродкой. Ласковая — стало быть, липучка, Держит себя строго — значит, злючка. Назовем кокетливую шлюхой, Скажем про веселую — под мухой. Пухленькая — скоро лопнет с жиру, Щедрую перекрестим в транжиру». Вот оно - «новое мышление» в концентрате.

«Мировое сообщество» чествует Горбачева… Правильно делает, что чествует. Если бы, придя к власти в 1980 году Рональд Рейган к 1987-му довел США до глубокого экономического кризиса, поставил американский общественно-политический и социально-экономический строй на грань краха, распустил НАТО, позволил во Франции, Англии, Италии и т. д. прийти к власти коммунистам и установить советскую власть, заодно согласившись на аннексию Западной Германии Германской Демократической Республикой с отменой в первой частной собственности, мы тоже считали бы его Великим героем, свершившим мечты нашей юности.

ГДР объявила бы его «лучшим немцем», а Эрих Хонекер считал бы лучшим другом. И юбилеи его в Москве, Варшаве, Софии, берлине, Праге отмечали бы куда с большей яркостью, чем это было сделано по отношению к Горбачеву в «Альберт-холле». Естественно, было две мировые системы, конкурирующие друг с другом. И тут лидер одной из них свою систему и «империю» обрушивает – и сдает на пир победителей другой – со всеми ее богатствами, оружием и ресурсами: понятно, что другая будет воздавать ему почести. В душе презирая: ну не любят люди предателей.

И когда Шварценеггер – или кто-либо из мировых лидеров – поощрительно хвалят Горбачева, они делают это и искренне – и немного брезгливо: они гладят по голове шакала.

Это все было описано: Мальчиш-Плохиш, бочка варенья, ящик печенья…

Причем интересно, что сам Горбачев, кичащийся тем, что он «освободил людей», живет в основном не в России. А, по некоторым данным, не то в Англии, не то в Ирландии. При необходимости в Россию прилетает: недалеко, да и средства есть: «Ящик печенья. Бочка варенья».

То есть, заявляя, что он облагодетельствовал страну, сам он в ней жить не хочет. То есть считает, что жить-то в ней, с его точки зрения, плохо. Хотя, казалось бы, если облагодетельствовал, если сделал свободной и счастливой – живи тут, среди «свободных и счастливых людей». Не хочет. Знает, что они его ненавидят и презирают – в частности и потому, что они, по их мнению, стали куда менее «свободны и счастливы», нежели были до него.

А он, по их мнению, украл у них их свободу и их счастье.

Сентенции же Венедиктова, на тему о «Герое Горбачеве, который не стал как Каддафи», как раз и есть пример того, как белое объявляется черным – и наоборот.

Хороший Каддафи или плохой – судить ливийцам. В частности и тем, которые клянутся умереть, защищая своего лидера.

Но Каддафи имеет свою страну и свои идеалы: и он дерется, защищая их. Мы, кстати, о реальной жизни в Ливии мало что знаем. И чем плох Каддафи, черными словами ругаемый теми, кто обеляет преступления Горбачева, они толком объяснить не могут. Только, по данным ООН, Ливия до сих пор не только имела Индекс развития человеческого потенциала наибольший в Африке, единственной из стран континента относясь к группе стран с его высокими показателями, но и находилась по нему в мировом рейтинге ООН на 51-м месте – тогда как Россия – на 61-м. Кстати, в 1990 году СССР находился на 19-м. Если считать Каддафи сумасшедшим и преступником, то кто тогда Горбачев с Медведевым…

Каддафи – имеет ценности и за них дерется. Горбачев – не дрался. Потому что не имел. Потому что если ты за свои ценности не дерешься, значит, их у тебя нет. И в этом случае сравнение, приводимое Венедиктовым, явно не в пользу Горбачева.

Венедиктов риторически спрашивает: «Он мог бы делать, как Каддафи - что Горбачеву мешало быть Каддафи в 1991 году? Ничего. Кроме того, что он понимал, что это его страна, которая не должна превратиться в страну, когда самолеты бомбят свои города, своих жителей, когда арестовываются свои политические деятели оппозиции».

Неправда, что ему ничто не мешало. Ему мешали как минимум два обстоятельства. Во-первых, после всех подлостей, которые Горбачев к 1991 году сделал стране и ее гражданам, просто никто не пошел бы за него умирать. И даже коммунисты в Верховном совете СССР голосовали за ратификацию Беловежья, потому что видели в этом возможность освободить страну от черной горбачевщины, на фоне которой, честно нужно сказать, Ельцин выглядел пусть врагом, но по крайней мере борцом и порядочным человеком. И вообще – открытый враг лучше лживого предателя.

Во-вторых – попросту трусость, равно как и отсутствие ценностей, которые он мог бы защищать. Потому что его единственными ценностями всегда были самомнение, самолюбование и страсть к поклонению.

Горбачев не только не смог стать Каддафи и драться за страну, за которую нес ответственность перед народом, – он даже не смог стать Сальвадором Альенде, умершем в уже безнадежном бою в своем президентском кабинете.

И тем более он не смог стать Авраамом Линкольном – которому тоже примерно на том же десятке лет существования своего Союза пришлось столкнуться с «кризисом целостности государства». И который не морочил себе голову бредовыми идеями Венедиктова на тему о том, что «его страна … не должна превратиться в страну, когда самолеты бомбят свои города, своих жителей, когда арестовываются свои политические деятели оппозиции». Самолетов у него, разумеется, не было. Но пушки у него были. И он выставлял их вокруг законодательных собраний тех штатов, которые хотели отделиться, с обещанием открывать огонь после принятия решения об отделении. И он бросал в тюрьмы тех, кто был с ним не согласен. И в ответ на возражения председателя Верховного суда США, обвинявшего его в нарушении закона о неприкосновенности личности, ответил: «Лучше нарушить один закон, чем допустить, что рухнет все вместе с государством». И он призвал войска – и стал расстреливать армии и города южных штатов, пытавшиеся отделиться от Союза.

И он сказал: «Кто же ищет разделения: вы или мы? Мы, большинство, не хотим разделения, но, если вы попытаетесь отделиться, мы вам не позволим. В наших руках кошелек и меч, армия и флот, мы распоряжаемся казначейством – вы не в состоянии отделиться. Итак, мы не разделим Союз, а вы не посмеете отделиться».

И он сказал: «...До сих пор раскол был для Союза только угрозой. Теперь делается серьезная попытка привести эту угрозу в исполнение.

...В соответствии с всеобщим законом и Конституцией я считаю, что Союз наших штатов будет существовать вечно.

...Ни один штат по своему собственному побуждению не может выйти из Союза... и акты насилия внутри одного из штатов или нескольких против власти Соединенных Штатов являются ... мятежными.

...В ваших руках, мои недовольные соотечественники, а не в моих находится решение спорного вопроса о гражданской войне... Вы не давали клятву небу, что уничтожите правительство, в то же время как я торжественно присягал «сохранять, защищать и отстаивать его».

И он сказал: «…Не обманывайте себя – пушечное ядро сильнее баллотировочного шага... Мы скажем юным раскольникам: мы сами не выйдем из Союза и вам не позволим».

И южные штаты пылали, когда по ним победоносно шли войска Линкольна, ведомые Грантом и Шерманом. И США остались едиными, впереди была победа – и смерть за свою страну: с 14 на 15 апреля 1865 года был убит творец этой победы президент США Авраам Линкольн, прозванный народом «Честный Эйб».

Линкольн дрался за свою страну. Горбачев болтал и предавал.

Каддафи стал Линкольном своей страны – и останется героем, даже если погибнет.

Горбачев был и останется «Мальчишом-Плохишом» своей.