Ливия: три вопроса о войне и мире

На модерации Отложенный

Справедлива ли эта война? Это слово, кажется, заставляет людей нервничать. И во время разумных дебатов (без риска навлечь молнии независимого неопацифизма) по этой очень старой концепции политической философии, казалось бы, в прошлом, от доминиканца Франсиско де Виториа до американца Майкла Уолзера, доказана ее теоретическая законность. Тогда, скажем, неизбежная война. Давайте предположим, что, столкнувшись с бешеным тираном, когда право народа на самоопределение становится правом тирана определять их судьбу, когда он, тиран, претендует на двойной принцип суверенитета (дом человека это его замок, что происходит в моих границах - мое дело и только мое) и равенства государств перед законом (сумасшедший путчист, профессиональный преступник равен демократу, поэтому ничто и никто не имеет права обуздать его кровожадные импульсы), моральный закон диктует, что да, нужно вмешаться, чтобы остановить его. Это - то, что только что произошло в Ливии. Это - то, что международное сообщество, подстрекаемое Лигой арабских государств и Францией, только что объявило, в один голос, через Резолюцию 1973 Совета Безопасности. И любой, кто оспаривает это, любой, кто двусмысленно относится к доктрине, потому что за вмешательством чувствует намек на колониализм и высокомерие, любой сторонник воздержавшихся при голосовании, защищающий гиперконсервативную Германию, в настоящее время исходящую из краткосрочных предвыборных соображений и, следовательно, разрушающую антифашистский пакт длиной в половину столетия "это никогда не повторится", любые академические возражения как таковые от философов, с надеждой ожидающих обнаружить аксиомы и каноны "коммунистической гипотезы", которые они видят в народном восстании Бенгази - короче говоря, все эти небольшие вычисления, составляют безразличие, цинизм, и, желают ли они этого или нет, соучастие в преступлении.

Почему Ливия? Почему не Бахрейн, Сирия, Саудовская Аравия, Йемен? Давайте избегать случайных ответов, даже если они содержат зерно истины. Читатель должен быть избавлен от "потому что мы были там, а не где-нибудь еще". Не существует необходимости настаивать на нелепости с качеством возражений а-ля Льюис Кэрролл ", так как мы не можем быть везде, мы нигде не должны быть". (Это, конечно, точный аналог не менее абсурдной неопацифистской теоремы, по которой следует отказаться оберегать гражданских лиц под предлогом сопутствующего ущерба, что, иначе говоря, будет означать: "из-за страха военных ошибок, мы должны признать массовые убийства" или "мы должны позволить им умереть, потому что нам не нужны трупы".) Тем не менее, мы будем ссылаться на благоприятную цепь при помощи которой за моральным действием, то есть действием, продиктованным принципами, основанными на универсальном принципе, последуют другие действия аналогичного характера, по крайней мере, в мыслях.

Таким образом, будет ответ, что, если вмешательство справедливо, если оно соответствует моральным нормам более, чем интересам своих агентов, оно спровоцирует поток последствий, которые будут угрожать другим тиранам, оказывая ясный сдерживающий эффект. Проще говоря, давать Каддафи свободу действий было бы равносильно тому, чтобы говорить Асаду и другим Салехам, что они могут быть спокойны, потому что демократическое время закончится. Остановить его - означает послать обратный сигнал и намекнуть тем же самым людям, что пора остановиться, пойти на компромисс, возможно сдаться, если они не хотят получить ту же самую участь. Юриспруденция Каддафи. Разубеждение через Каддафи. Имя Каддафи, - или, наоборот, Бенгази - как предупреждение, от имени до сих пор неслыханной коалиции западных, арабских и африканских государств. Действия в Ливии - это вмешательство в Бахрейне, Йемене и Рияде.

Третий вопрос. Что случится дальше? Что Вы знаете об этих своих повстанцах? И откуда Вы знаете, что это причудливое собрание исторических противников и бывших слуг режима приведет к новой Ливии? Мой ответ прост. Очевидно, я не наивен. В Бенгази, как в другом месте, я прохожу возраст идеализма и ангелизма. И между сегодняшним днем и победой, я не могу представить Мустафу Абделджалила, бывшего министра, который является теперь главой Национального переходного совета, поглощающим полное собрание сочинений де Токвиля. И все же, это факт! Мы знаем, например, что среди одиннадцати членов Совета, имена которых были обнародованы, нет ни одного исламиста. Мы знаем, что, среди двадцати других, имена которых держатся в секрете в настоящее время по причинам безопасности, действительно представители всех - областей страны и что опасность племенного конфликта была - преднамеренно? - завышенной. И я думаю, что, даже если Совет не установит парламентаризм в стиле Черчилля со дня на день, он введет в эту сломанную страну, разоренную диктатурой, разрушенной коррупцией и государственным бандитизмом, немного больше демократии - и это "немного больше" будет уже благословением. Должен ли я добавить, что нет ничего лучше, чем поставить на место человека, который уверял нас каждым возможным способом, что он "отказался от терроризма", но чьим первым рефлексов, накануне вмешательства, было, тем не менее, предупредить, что "за каждый военный самолет, который Вы уничтожите, я подобью один из Ваших гражданских самолетов"? Альтернативы в Ливии ясны. Или террористическое безумие. Или скромное, терпеливое, трудное, бесконечное изобретение демократии. И так оно и есть.