Ирина Хакамада: борьба с коррупцией по-русски

В «лихие» 90-е институтов регулирования рынка не было, а рынок был...
И как мог, стихийно, снизу начал формировать правила поведения. Ну, например, в какой-то момент договорились не убивать и не отбирать бизнес. Первое сработало, второе нет.

В то же время возникли институты саморегулирования фондовых рынков и рынка рекламы.
Новоиспеченные депутаты писали с коленок законы, читая западные учебники и выслушивая тех, кто реально зарабатывал и в этих законах нуждался. Несмотря на полный бардак, в воздухе царила вера в будущее, энергия била через край, причем как энергия ненависти ко всему новому, так и энергия разрушения старого. Горбачев и Ельцин стали героями эпохи трансформации.

А теперь наступили новые времена.
Энергия исчезла, любая – и любви, и ненависти. Всем все – все равно. Никто ни во что не верит. Бизнес и бюрократия одновременно задумались о вечном и поняли, что вечного по договоренности сверху не бывает.

Вечен только рынок и его преобразующая энергия. А рынок взяток и коррупции не рождает энергии и умирает.

Два фактора наложились: туманные перспективы дуумвирата и последний кризис.
Все настолько непрозрачно, что проще замереть и обустроить гнездо подальше, где пусть может тоже неэнергично, но хотя бы понятно и ясно в смысле правил на рынке.

Бизнес, вечный коллега чиновника по коррупции, перестал давать взятки, биться за госзаказ, поля и леса, недвижимость и бюджетные деньги.
Ничего не надо. Будет так продолжаться – скоро коррупция сама по себе и исчезнет, просто умрет, тихо, естественной кончиной отметив в очередной раз эффективность низов. Поскольку даже отсутствие энергии работает лучше, чем любые антикоррупционные меры сверху.

Другое дело, что и экономика тоже тихо сдыхает.
Но ничего не поделаешь. Энергия масс для власти страшнее любого экономического обвала. На данный момент.