Что так и не свершилось в 90-х

Похороны Егора Экономиста спровоцировали полемику о значении "90-ых", хотя, если быть точными, и не стали главной предпосылкой этой полемики. Холодная гражданская война под видом полемики о "90-ых" в той или иной форме идет уже без малого 20 лет, став таким же локомотивом накапливающейся трансформации, как спор об отношении к Западу. Однако "сегодня" от "вчера", прежде всего, тем, что уже подросло поколение, которое не являлось непосредственным свидетелем августовской революции. Нынешние 35-летние не только не принимали участие в ней, но и вряд ли могут иметь свой собственный, а не навязанный пропагандой взгляд. Так же они не могут гордиться ею и, тем более, не несут ответственность за последствия.

В той же позиции, безотносительно к возрасту, по сути, находится и большая часть страны, живущая в не-столицах. Со времен убийства табакеркой императора Павла и странного выхода декабристов на Сенатскую площадь, ничего не объяснивших подчиненным полкам, столицы для глубинной России - это сцена, где веками разворачивается политический спектакль абсурда, в котором зашифрованы какие-то смыслы, которые она безуспешно пытается разгадать, не будучи активным актором этого абсурда.

Шизофреническая раздвоенность по отношению к "августу", "лихим 90-ым" продолжает воспроизводиться отчасти усилиями пропагандистов. Но проистекает она, прежде всего, от раздвоенности восприятия элит. Впрочем, и мы - непосредственные участники августовских событий, - не все поняли в процессе крушения советской империи. Не от двух же, трех, десятков демократов, заседавших в клубе "Перестройка", она рухнула, которых к тому же и быстро потом оттеснили от всех рычагов управления, до конца жизни оставив в положении комичных фигур?

Тем не менее, об августе мы знаем четыре несомненных факта

1. Август запустил процесс распада СССР, и то, что от него в результате осталось, уже никогда не сможет претендовать на доминирующие позиции в современном мире - как в военном, так и технологическом плане. Что, собственно, и было и названо вторым президентом России "величайшей катастрофой ХХ века".

2. Август заложил основы нового государства, которым в принципе нас призывают гордиться и которым мы, и впрямь, можем гордиться, ведь оно отстроилось, грубо говоря, от предыдущего "шаламовского Гулага".

NB. Между прочим, высшие классы России, безотносительно к своей антиавгустовской риторике, которую они практикуют слишком часто, обязаны "августу" абсолютно всем - и социальным статусом, и благосостоянием, и перспективами семейного клана, и интегрированностью в современное западное общество. Тот же вышеупомянутый второй президент России недаром был выбран американским журналом Time человеком года в 2007-м году, что несомненно показывает нам, что многие барьеры действительно сняты.

3. Август позволил рассчитаться с предыдущей эпохой диктатуры Политбюро ("Неизвестных отцов" - по выражение братьев Стругацких) и КГБ.

NB. Хотя и не было проведено масштабной люстрации, а дети вождей все равно получили неизмеримо больший стартовый капитал при новом режиме, все же предыдущее поколение военно-коммунистической номенклатуры большей частью отошло в сторону, это факт. Тут достаточно взглянуть на потомков Сталина. Сегодня они... сидят в низкопробных ток-шоу и хлопают ничего не понимающими глазами...

4. И август, и последующее десятилетие вплоть до частичной реставрации, проведенной вторым президентом России, и следующее "десятилетие реставрации" не решили удовлетворительно НИ ОДНОЙ ИЗ ПОСТАВЛЕННЫХ ВРЕМЕНЕМ ЗАДАЧ.

За двадцать лет реформ - что в одну, что в другую сторону (за тот же срок, что разгромленная в пух и прах Германия, разделенная, оккупированная, снова выбилась в лидеры), - в России не возникли ни полноценный рынок, ни современные институты, ни конкурентная промышленность. Что касается государства, то оно по-прежнему как бы находится в стадии своего учреждения (или переучреждения - по выражению Глеба Павловского), меняется Конституция, бесконечно совершенствуется выборное законодательство, утрясаются избирательные циклы и т.п.

Но главное, что НЕ СВЕРШИЛОСЬ. То, что должно было отличать "нечеловеческий строй" от строя "с человеческим лицом". Не выросла эффективность труда.

Помните, у Ленина: мы победим капитализм более высокой производительностью труда. У Гайдара: мы победим социализм большей производительностью труда... А нету этой производительности труда! Отчего современная молодежь и занимается странными размышлениями. "Гайдар, конечно, спас страну, а нельзя ли было спасти ее как-нибудь иначе?"

Или: "Кто круче, лучше - слон или кит, людоедская диктатура, но с выпавшей в конце 80-ых годов челюстью, или прожорливая, как пиранья, демократия 90-ых?" Или дебильная стабилизация нулевых?

Признаться, я и сам размышляю над этим.

И вот что мне приходит на ум. Безусловно, советская империя рухнула от Тошноты как бьющей в глаза очевидности. Но Тошнота эта уж никак не могла стать созидательной силой нашей истории.

Все первое десятилетие шел поиск движущих сил и организованных политизированных масс, а единственно, кто что-то сделал пассионарного, были... лавочники. Они сначала припрятали товар, а потом, по размышлениям Леонида Радзиховского, дождались, когда Егор Экономист отпустит цены... Вот и вся социальная инженерия при всеобщем убеждении, что образованной России совсем не требуется наступать на грабли первоначального накопления капитала и заново проходить давно пройденный путь западного общества: от хищнической эксплуатации до роста рабочего движения, убийств профсоюзных активистов, ответной классовой войны и наконец умиротворения уставшего от злодеяний правового общества.

"В 1991-м надо было дать людям жрать. - вспоминает Радзиховский. - Для этого надо было, чтобы продукты вытащили из-под прилавков, где их прятали. Для этого надо было убрать цены ЛЖИВЫЕ, трусливые, бессмысленные, советские - и дать цены ЧЕСТНЫЕ, реальные, т.е. спекулятивные, свободные. Тотчас невидимая рука рынка откуда не возьми достала продукты. И соответственно уничтожила "трудовые сбережения". И соответственно в ходе приватизации все попало тем, у кого оказались деньги и силы - бандитам-чиновникам-директорам-комсомольским бизнесменам".

Но тут вот что странно. Действительно, после голода и картины пустых прилавков сразу же появились йогурты и колбасы, у которых, вообще-то, ограниченный срок годности и которые сразу не привезешь из-за границы - нужны разрешения, транспорт, валюта. Получается, что лавочники накапливали и припрятывали продукты еще при прежней нерыночной экономике в ожидании определенных действий краткосрочного кабинета реформ.

То есть совершали политические действия, основанные на прогностическом анализе, которому могли бы позавидовать большие аналитические центры ЦРУ и КГБ!

Допустим. Но спрашивается: а куда же потом делась эта пассионарная сила и ее прогностические анализы?

Удивительно, но развалившие империю лавочники не стали политической силой, не организовались в партию и больше никогда не оказывали сколько-нибудь существенного давления на профессиональных политических акторов. Как вы это объясняете? У них как будто отшибло ум после единственного приступа гениальности. А в политическом театре все это время крутились совсем другие клоуны - либералы, новые коммунисты, патриоты, космополиты, как бы партийные активисты с различными лейблами.

Крутятся до сих пор с безумными, не имеющими корней в реальной экономике спорами, но больше нет лавочников!

Настоящая проблема 90-ых в том, что реальные политические действия тогда были анонимными, а клоунские - публичными, официозными. Августовская революция была похожа на гидропрорыв Саяно-Шушенской ГЭС. Был самотек истории, притом, что в эру постмодерна история уже нигде не идет самотеком, уже требует определенных техник безопасности.

И если говорить о том, что было не сделано (а могло бы быть сделано! для чего не нужно денег!) в 90-ых, так это приведения в порядок социальной механики, пульта управления. В процессе напрашивающейся, свалившейся на голову трансформации могли и должны были быть задействованы не только лавочники, но и стихийные демократы. Однако тех отрезали. Первый раз - при проведении шоковой терапии (дурак-демократ не мог санкционировать экономический шок, обрекающий на нищету старшие поколения). Второй раз - в 1993 году, при расстреле парламента и ликвидации Советов (без душевной травмы дурак-демократ не мог санкционировать расстрел парламента и сворачивание самоуправления).

А что в результате? Никого не осталось! То есть при запущенной тошнотой трансформации вообще исчезли движущие и созидательные силы, кроме номенклатуры с ее нехитрыми желаниями застоя и обогащения! Вот истинная проблема 90-ых!

Егора Экономиста иногда сравниваю с Лениным, поскольку он тоже, как оказалось, отнес результаты своего планирования за горизонт собственной жизни.

"Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время", - говорил Ленин Уэллсу. И тоже самое говорил современникам Егор Экономист.

Однако мало кто вспоминает, что Уэллс таки приехал снова через 14 лет и встретился с совершенно другим политиком - Иосифом Сталиным, который подавил его своей логикой. Над этой встречей уже не похихикаешь. Сталин не отодвигал результаты своей деятельности за горизонты жизни, и, между прочим, сказал Уэллсу: "...разве можно упускать из виду, что для того, чтобы переделать мир, надо иметь власть? Мне кажется, господин Уэллс, что Вы сильно недооцениваете вопрос о власти, что он вообще выпадает из Вашей концепции. Ведь что могут сделать люди даже с наилучшими намерениями, если они не способны поставить вопрос о взятии власти и не имеют в руках власти?"