Алексей Никитин: посадят одного – перестанут качать десятки тысяч

Фирма грамзаписи «Никитин» подала в суд на неизвестного пользователя сети «Вконтакте», который выложил у себя на странице для всеобщего доступа 18 треков из каталога компании. Обвиняемому грозит до 6 лет лишения свободы. Александр Горбачев выслушал монолог главы компании Алексея Никитина, задал ему несколько уточняющих вопросов и узнал, почему мейджор-лейблы в России не выпускают ничего хорошего.

— Вы обращались к компании «Вконтакте» с требованием убрать треки — но к пользователю, которого будут судить, не обращались, я правильно понимаю?

— Зачем нам обращаться к конкретному пользователю? Я вам показал наши претензии с требованием убрать контент, которые мы отправили сети «Вконтакте». Это сделано не было, поэтому мы обратились в МВД. Дальше уже включилась государственная машина.

— Но вы же его судите. Конкретного пользователя.

— Не мы его судим. Его судит государственный суд. Если человек у вас что-то украл, вы не идете к нему и не спрашиваете: «Зачем ты у меня это украл?» Вы идете и заявляете об этом в милицию. Поэтому мы обратились в МВД. И дальше запускается государственный механизм. Это не компания «Никитин» преследует бедного 26-летнего парня, а правоприменительная государственная практика.

— То есть истцом являетесь не вы?

— Естественно, истцом являемся мы. Так же, как истцом являлись бы вы, если бы у вас что-то украли. Украли наш контент — и мы об этом заявили. Как Земфира поет: «Я не нарочно, просто совпало». Вот и здесь так совпало, что это наиболее активный пользователь, с аккаунта которого произошло больше двухсот тысяч скачиваний.

— Я объясню, почему спрашиваю. Есть западная практика, с которой я регулярно сталкиваюсь: в каком-нибудь блоге выкладывают альбом, приходит работник лейбла или поисковый робот и пишет — мол, извините, уберите, пожалуйста, музыку, вы нарушаете наши права. Как правило, люди убирают, и на этом все заканчивается.

— То есть вы хотите сказать, что мне надо обратиться ко всем 110 миллионам пользователей «Вконтакте» с просьбой убрать этот контент? Я обратился к сети, я послал претензии по электронной почте, затем бандероль, затем DHL. И не получил почти за год ни одного ответа! Ни одно произведение не было снято, контент только добавлялся и добавлялся. Вот пресс-атташе «Вконтакте» Владислав Цыплухин заявил, что не может отвечать на вопросы и что у него нет данных о пользователе, против которого возбуждается иск. Поверьте мне: с 19 января, когда началось бурное возмущение общественности, я не получил ни одного звонка, ни одного письма от «Вконтакте», чтобы каким-то образом урегулировать этот конфликт! Я не вижу желания со стороны администрации уладить это дело. И контент по-прежнему на месте. То есть сеть продолжает показывать, что правда на их стороне. О чем тут говорить? Именно поэтому на прошлой неделе мне пришлось через представителя фирмы заявить СМИ, что данным делом все не ограничится. Есть новые иски, они будут переданы в делопроизводство. Мне не хочется сажать этих молодых ребят. Мне хочется, чтобы на мои требования по защите прав авторов и исполнителей была какая-то реакция. Пока, к моему глубокому сожалению, ее нет.

— Я просто не совсем понимаю, почему представители зарубежных блогов находят возможным просить конкретных людей удалить музыку, а вы нет.

— Поставьте себя на мое место. Есть 110 миллионов пользователей «Вконтакте», и блогеры признаются, что почти все нелегально распространяют и качают музыку. И что мне? К каждому обратиться? Каким образом, расскажите?

— Ну, как мне представляется, это не очень сложно — написать скрипт, выявляющий пользователей, добавляющих записи из вашего каталога, и разослать им сообщения.

— Скольким? Ста миллионам?! Если министр связи Щеголев сказал, что виноват пользователь, то почему я должен идти таким путем? Если это является правонарушением, почему я должен изобретать велосипед по рассылке ста миллионам пользователей каких-то сообщений? Чтобы они написали мне в ответ, что ваше авторское право — это бред? Мне что, сидеть читать эти ответы? А результат был бы тот же: получив такие ответы, я бы обратился в суд. Потому что люди считают это нормальным. Они просто плюют на интеллектуальную собственность. И таких людей я бы все равно привлек к ответственности. Но в данном случае я пытаюсь бороться не со следствием, а с причиной. Зачем делать какую-то спамерскую рассылку, привлекая каких-то программистов? Нам что, нечего делать? У меня в фирме работают 25 человек, у каждого есть своя работа: кто-то занимается маркетингом, кто-то продажами, кто-то размещает музыку на телеканалах и радиостанциях. Зачем мне еще привлекать кучу народа? Есть юрист, юридическая компания, которая всем этим занимается. Все сделано правильно, чтобы дело не разбилось в суде. Будем ждать результатов.

— Я сегодня специально проверил — забил в поиск группу «Слот», которую вы издаете. Проблем ее скачать, в общем, нет — на файлообменниках, на торрентах, где угодно. Вы же понимаете, что даже если сработает с «Вконтакте» — ну, люди будут как-то еще пластинки ваши выкладывать. Вы боретесь с ветряными мельницами.

— Вы просто провоцируете. Если вы говорите, что я борюсь с ветряными мельницами, это означает, что я Дон Кихот. Но вот факт: есть уголовное дело на 26-летнего парня, который может сесть в тюрьму. А за ним сядут и остальные. Я не Дон Кихот. Я защищаю права своих артистов. И сеть «Вконтакте» — как самая крупная — показательна в этом смысле. Она наиболее общественно обсуждаемая, больше всего затрагивает общественное мнение. Люди делятся на тех, кто считает, что это правильно, что интеллектуальная собственность должна соблюдаться, — и на тех, кто считает, что это неправильно. Я вам говорю: я не Дон Кихот и не Санчо Панса. Я добился того, что возбуждено уголовное дело. Мы тут не шуточки шутим. Человека могут посадить. И это печально! Как Высоцкий пел — виновен не жираф, а тот, кто крикнул из ветвей. Но нам говорят, что виновен пользователь. Поэтому мы посмотрим по ходу событий, кто Дон Кихот, кто попугай, который крикнул из ветвей, а кто жираф.

— Хорошо, я переформулирую. На данный момент в мировой музыкальной индустрии ситуация такова, что любую пластинку можно скачать за несколько минут, и более того — большинство пластинок попадает в интернет еще до того, как они выходят на дисках.

— Совершенно с вами согласен.

— Это можно как-то победить? Музыкальная индустрия должна бороться или пытаться как-то работать с этим?

— Насколько возможно, музыкальная индустрия с этим работает. По оценкам Национальной федерации производителей фонограмм, в интернете осуществляется только 1% легальных скачиваний. Остальные 99, а может, 99 и 9 десятых — сплошное пиратство. Что мы делаем? Мы организовывали некоммерческое партнерство НП МАК, туда входят представители, лицензиаты, многие локальные российские лейблы, интернет-порталы, которые на различных уровнях пытаются представлять индустрию. Но пока политическая воля не сместится от заявления министра Щеголева о том, что виноват пользователь, к тому, что за этим каким-то образом должен следить интернет-ресурс, порядка не будет. Вот вам конкретная моя борьба, я другого способа не нашел. Я мог кричать, звонить вам — мол, меня интересует охрана интеллектуальной собственности, пожалуйста, приезжайте ко мне, возьмите у меня интервью, разместите у себя на сайте, напишите, что делать это плохо. Я добился того, что вы сами позвонили и захотели взять у меня интервью. Значит, мой способ более действенный; значит, это был правильный путь.

— Вы говорите о российских законах, но ведь это во всем мире так, даже там, где законы абсолютно прозрачны в этом смысле и на стороне правообладателей.

— Я не люблю, когда берут масштабом. Мне это напоминает политику основного креативного лица германского рейха Геббельса, который говорил: «Бери масштабом. Гибель одного — горе, гибель ста тысяч — статистика». Когда вы переходите в некие там мировые масштабы — это статистика. Я говорю про конкретное горе: за решетку может сесть 26-летний москвич, которого мне жалко. И пока не состоялся суд, я хочу, чтобы каким-то образом законы были изменены. Чтобы парень не сел. Я говорю о трагедии, а вы говорите о мировом масштабе.

— Я просто спрашиваю: вы как глава большого лейбла — вы же наверняка думаете о будущем индустрии, которая...

— Которая сейчас находится в тупике.

— Да. И каков выход?

— Изменение законодательства.

— В Америке с законодательством все нормально, что не мешает людям выкладывать в сеть пластинки за месяц до релиза.

— Мы говорим о процентах. Сейчас 1 процент легальных скачиваний. Будет сидеть один человек — будет не один процент, а 2–3. Сядут 10 — будет уже 20–30 процентов. Сядут сто человек — будут миллионы людей, которые откажутся от нелегального распространения музыки в интернете. Каждый процент — это огромная аудитория. Еще один миллион легальных пользователей — это уже цифра, с которой можно дальше писать пластинки, писать песни.

Потому что сейчас индустрия в тупике — новых альбомов почти не создается. Зачем их писать, если физические носители умерли, а в интернете все воруется? Индустрию загнали в тупик, и ей ничего не остается, кроме как, обороняясь, идти на жестокие меры, привлекая к суду конкретных людей.

— А почему вы считаете, что новых альбомов не создается? Я каждый день по три новых альбома слушаю, если не больше.

— Потому что я знаю, что их создается меньше. Нашими отечественными артистами.

— Это тоже неправда. Появляется масса новых групп, которые чуть ли не каждый день выпускают новые записи, выкладывают их в интернет, и все это прекрасно живет.

— Правильно делают. Это люди, которые просто-напросто не могут жить без этого. То есть работая где-то на основной работе, они по вечерам собираются, что-то пишут, творят. Молодцы ребята, это правильный путь. Но те артисты, которые являются профессионалами, не создают новых полноценных альбомов, потому что не видят смысла. Потому что физические носители не продаются, умирает розница, потому что все переходит в интернет, а в интернете сплошное пиратство. Понятно же, что помимо признания публики, морального удовлетворения, нужно еще и жить на что-то и поддерживать имидж — хорошо выглядеть, хорошо одеваться. Иметь возможность перелетов-переездов в каких-то комфортных условиях, потому что гастролировать приходится очень много. Естественно, я говорю о тех артистах, с которыми работаем мы.

— Существуют данные, что люди, которые скачивают музыку в сети, покупают больше пластинок, чем те, кто не скачивает. Что вы об этом думаете?

— Я не видел такой статистики. Вот кто-то из блогеров написал у себя: «Да как фирма грамзаписи вообще может считать ущерб? Человек, который скачивает, — он не покупает пластинок. Мы бы все равно не скачали за деньги». То есть раз мы не скачали бы это за деньги и не купили пластинку, то какой может быть ущерб, если бы мы ничего не принесли в любом случае. Вот я могу вам ответить словами этого блогера: «Мы не покупаем пластинок, не скачиваем за деньги, а сейчас еще объявим бойкот Никитину и тем более не будем покупать его пластинки». Просто смешно. Это как если бы человек 20 лет ходил в супермаркет и воровал по баночке пива, потом его схватили, сказали, что он нарушил и должен ответить. А он, ответив, начинает заходить в супермаркет и говорить: «Вы козлы, ребята. Я у вас ничего не куплю». А что ты покупал до этого? Ты хоть копейку принес, которой я мог бы поделиться с автором или артистом? Абсурд!

— Окей, вас не пугает бойкот со стороны пользователей. А со стороны музыкантов? Ну в смысле что у многих молодых групп тоже свои представления об авторском праве — вы не боитесь, что вы захотите кого-нибудь выпустить, а они откажутся, потому что не хотят, чтобы их слушателей преследовали.

— Если артист переходит от популяризации своего творчества к профессиональной деятельности, это уже называется бизнесом. Игорь Крутой хорошо сказал, что такое шоу-бизнес в нашей стране: «Шоу есть, бизнеса нет». Вот когда человек от шоу захочет перейти к бизнесу, когда он решит бросить свою работу и решит заниматься только творчеством, перед ним встанет проблема, на что жить. И он задумается об этом. Если пластинки не продаются, в интернете все скачивают бесплатно — на что он будет покупать новые инструменты, делать записи? Он столкнется с этой проблемой, которую мы и поднимаем.

— Ну я могу назвать массу примеров что в России, что на Западе, когда профессиональные артисты выкладывают записи бесплатно или никак не протестуют против скачиваний. От группы Radiohead до группы Narkotiki.

— Те иски, которые я подавал, касались артистов каталога Warner типа Мадонны, Linkin Park, Muse, Эрика Клэптона. И я знаю, что они не хотят, чтобы их музыка распространялась бесплатно. То же самое касается и российских групп, с которыми работает фирма грамзаписи «Никитин». Вы видели обращение пиратской партии к нашим артистам, что не надо сажать парня? Почти все наши артисты были солидарны: не надо нас шантажировать, используя тему нашей интеллектуальной собственности; попробуйте избрать более корректную форму обращения к артистам, а ультиматумы ставьте другим. Естественно, из любого правила есть исключения. Так же, как исключением является молодой москвич, который должен сесть за решетку, тогда как воруют все. Это обидно. И меня сейчас больше всего интересует не то, что делает группа Radiohead, а то, что молодой парень может сесть за решетку. Если вас волнует, как действует группа Radiohead, — это ваше волнение, не мое. Я переживаю за этого парня и за изменение политической воли государства. Вы предлагаете делать, как группа Radiohead? Пожалуйста, используя свои возможности, обращайтесь ко всем артистам страны, получайте от них мнения по поводу своего предложения и формулируйте свою точку зрения. Каждый должен заниматься своей работой. Если это ваша миссия, то выполняйте ее. Скажите Макаревичу, Долиной, Турецкому: «А теперь действуйте, как Radiohead». Давайте сейчас наберем кому-нибудь из них и послушаем, что они скажут.

— Давайте, я не против.

—А смысла нет, я ответ-то знаю. Зачем отвлекать артистов? Если группу не интересует защита прав в интернете, ей не нужен лейбл. Она может сама все выкладывать. Ко мне приходят те, кто хочет продвинуть свой продукт на радиостанциях, на телевидении. Чтобы этим занимались. Для того чтобы этим заниматься, надо подключать ресурсы, людей, рекламу. Это все стоит денег, которые надо где-то брать. Я не занимаюсь благотворительностью. Я работаю с теми, кто хочет добиться осязаемого результата — или уже добился.

— Кстати, относительно того, чем вы занимаетесь. Я посмотрел российскую часть вашего каталога за последний год. Там шесть танцевальных сборников и три альбома — Лариса Долина, «Король и шут» и Amatory. То есть вы в основном лицензируете сейчас?

— Конечно. Представление каталога Warner — это очень серьезная работа. Есть компании, которые живут только на локальном каталоге, есть лицензиаты мейджоров, которые живут только на международном. А у нас есть и тот и другой — то есть у меня по крайней мере более устойчивая позиция в плане существования фирмы и ее доходности. А каково лейблам, которые занимаются либо одним, либо другим?

— Ну «Союз» тоже и лицензирует, и свое выпускает.

— Они выпускают определенных независимых артистов. Мейджоров всего четыре — Universal, Sony, Warner и EMI. Насколько мне известно, «Союз» ни одного мейджора не представляет. А то, что они лицензируют продукцию каких-то небольших фирм — ну все равно же по всему миру 80–90 процентов рынка — это мейджоры.

— Я почему про русских спрашивал — то есть вы новых молодых артистов не подписываете?

— Хороший итог нашего разговора! Мы говорим о том, что индустрия находится в тупике, что физические носители прекратили продаваться, а в интернете сплошное пиратство, и вы мне предлагаете в этот момент кого-то подписывать? Я все это прошел 10 лет назад, закладывая свою собственность, говоря жене, что я беру кредит на то, чтобы сделать лейбл. Вы мне предлагаете заново сейчас заложить квартиру и начать подписывать новых артистов, когда я ни копейки не имею с интернета?! Я что, похож на идиота? Нет, не покупаю. А вы бы подписывали? Заложили бы квартиру?

— Квартиру я не закладывал, но у меня есть свой небольшой подлейбл на «Союзе», в который я собственные ресурсы вкладываю, мы что-то выпускаем.

— Я хочу добиться нормального законодательства. Я все делаю для того, чтобы обратить внимание государства и общественности на вопрос об интеллектуальной собственности в интернете. Я очень рад за вас, что вы не рискуете своими деньгами, что вы возглавляете некий  лейбл. Я имею трехлетний контракт с Warner. Это уже другие деньги, другие обороты. Это привлечение овердрафтов, инвестиций, кредитов, за которые фирма несет ответственность и своей репутацией, и лично я своими деньгами и всей собственностью, которую имею. Поэтому я не в игрушки играю.

— Последний вопрос. Вы наверняка знаете, что на днях один из мейджор-лейблов, EMI, был продан за долги группе компаний Citigroup, которая вообще отношения к музыке не имеет. Что вы об этом думаете?

— Какое отношение это имеет к теме нашего разговора? Я же говорю: меня сейчас больше всего волнует, успеет ли государство и общественное мнение среагировать, когда будет суд насчет вот этого 26-летнего парня. Меня волнует его судьба, а не судьба в глобальном смысле — что там случится с EMI. Я же говорю — я не хочу никакого глобализма. Если бы в каждой семье, в каждой ячейке общества был бы порядок, то порядок был бы и в государстве. Если люди бросают своих детей, выгоняют родителей из квартир, заставляют их дарственные подписывать — то что говорить об уровне общественного сознания в целом? Да, я знаю новости. Но какое отношение это имеет к моей настоящей проблеме и к вопросу, с которым вы пришли? Человеку грозит суд — это меня волнует больше всего! Другие вопросы я не хочу комментировать.