В Москве акрылся клуб Ikra

Как жил и почему закончился самый многообещающий концертный клуб Москвы  

Немного не дотянув до пятого дня рождения, тихо закрылась «Икра» — пожалуй что лучшая концертная площадка Москвы в нулевых. «Афиша» поговорила с тремя арт-директорами, делавшими клуб таким, какой он был в разные периоды, а также вспомнила самые громкие события, связанные с «Икрой»: от невероятного концерта Electrelane до танцев под Михаила Боярского.

Григорий Гольденцвайг

арт-директор клуба с начала 2006 по лето 2008 года, с апреля 2009 по сентябрь 2010 года удаленно занимался букингом западных артистов

Я не склонен рыдать по поводу закрытия «Икры». Всему свой срок. Продержаться в Москве в конце 2000-х в сложном помещении, на самоокупаемости, без всяких инвестиций три года из четырех — и так микроподвиг. Влачить жалкое существование в разваливающемся состоянии — вот без чего надо уметь обходиться. Хорошо, что обошлись. Плохо, что мне негде делать в Москве концерты Стивену О’Малли, Улофу Драйеру или Хосе Гонзалесу, которые собирались ехать в «Икру» в этом году. И я понимаю, почему никто за нами не бегает со словами: «Давайте к нам!» Концерт Merzbow мы еще в прошлом году перенесли в Стокгольм. Наверно, так и будет дальше.

 Когда «Икра» начиналась, Игорь Тонких был одержим идеей сетевого клуба, национальной сети. Построено все было на год, с мыслью о том, что дальше мы или переезжаем на новую, более крупную площадку — или картинно закрываемся. Игорь через полтора года ушел, а вышло все по третьему сценарию. Все временное — самое постоянное.

 Что у нас получилось — мы доказали, что интенсивность трафика выступлений хороших артистов, вечеринок и хеппенингов может быть не хуже, чем на Западе (лучше, как мы уже потом поняли). Была какая-то неделя, на которой у нас шли драматический спектакль, концерты Shibusashirazu, Nurse With Wound, Йенс Лекман, Mattafix, «Радиоикра» не вспомню сейчас, с каким большим гостем, и большая тек-хаус-вечеринка «Электрошик». Лекман стоял на сцене, а в ВИП-ложе сидели и ужинали Дэвид Тибет, композитор и участник Fever Ray Крис Берг, Сэм Клебанов, отец Косьма и т.д. и т.п. — странная встреча, — но всем было жутко интересно. Или Дэвид Браун в гримерке у Михаила Боярского на следующий день после гей-вечеринки. Или Киран Хебден из Four Tet с мамой на концерте Жени Федорова — зашли на минуту, не могли уйти до конца. Из таких постоянных странносплетений и состояла вся «Икра».

 Главное, что не получилось: мы абсолютно не учли, что трафик таких событий в городе, по правде, едва ли кому нужен. Была прослойка наших друзей и единомышленников, которая «Икрой» жила так же, как жили ею мы; но любопытство, незашоренность и толерантность — не в Москве на это делать ставку. Нет смысла ставить в приоритет доступные цены на билеты, начало концерта не через два часа после заявленного, чистые туалеты, решения проблем гардероба, когда публика привыкла, что за углом будет трэш и ужас и билеты в три раза дороже, — и все равно пойдет и за это заплатит, было бы имя на афише. Это технический момент. Про саму площадку и про экономические неправильности — здесь коротко и ясно. Умение жить в неудобном здании, на самоокупаемости на фоне шальных денег у соседей — в Москве настолько же редкое, насколько ненужное.

   Антон Чернин

арт-директор клуба по русскому букингу с лета 2008 по лето 2010 года

Если говорить о привозах, есть вещи, которые могут звучать только в «Доме»; есть вещи, которые собирают условную «Арену». «Икра» же была чем-то средним между ними. Это был клуб, изначально ориентированный на модную молодежь, а затем привлекший мейнстримовую публику. И те и те чувствовали себя в клубе хорошо, и уникальность «Икры» была в том, что она знакомила одних с другими.

Сюда возили тех, кого не привез бы никто, — где еще в Москве вы можете себе представить концерт Хосе Гонсалеса, Дженезиса Пи-Орриджа или Дэвида Тибета?

На мой взгляд, самые интересные вещи в «Икре» творились в период с начала 2009-го до этой осени. Потому что клуб стал стартовой площадкой для кучи команд, во многом благодаря «Средам Горбачева». И с привозами было хорошо — в кризисных условиях нашлась планка между элитарностью и доступностью. Самый адский, на мой взгляд, вечер в «Икре» — Новый год 2008/2009, на котором выступали Billy’s Band, а шоу вел Паук (там творились такие вещи, что мне до сих пор страшно вспоминать). И самый райский — последний день рождения клуба, с Дэвидом Тибетом.

 Клуб закрывается не по естественным причинам, а потому что его «замочили». Не готов рассказать кто, но расскажу как. В первой атаке на ночные клубы (после пожара в «Хромой лошади») мы, можно сказать, отделались легким испугом. Известно ведь, что «клубом» в наших условиях называется что угодно — включая подпольные казино и бордели. Так вот, активность проверяющих органов обрушилась именно на концертные залы. Основной прессинг начался в конце весны. Сначала запретили ночные вечеринки, потому что, как оказалось, в театрах муниципального подчинения нельзя проводить ночные мероприятия. Именно в это время мне пришлось уйти — клуб резко сократил персонал. Потом начали насылать проверки (доходило до 19 в день), в ходе которых клуб потерял алкогольную лицензию. В таких условиях работать невозможно. В принципе, даже в условиях кризиса и последовавшего сонного царства, даже при отсутствии внешних вливаний клуб мог существовать дальше и окупаться, оставаясь одной из важнейших культурных точек Москвы. Если бы не начался прессинг, если бы кому-то не понадобилось его закрыть. Задаваясь вопросом, может ли интеллигентный клуб существовать в Москве, можно сказать: может, пока власти ему не мешают. Но помешают обязательно. И это не зависит от мэра — с его сменой ситуация не изменилась.

  Валерий Постернак

арт-директор клуба с лета 2010 по зиму 2011 года

Я не владею вопросом в полной мере, но за 7 месяцев моей работы в клубе у меня сложилось впечатление, что в клуб не вкладывались деньги. И от этого возникла серьезная проблема его функционирования — на каком-то этапе мы вынуждены были отказаться от рекламы, билбордов, продвижения концертов. И если есть музыканты, которым никакие билборды не нужны, то с артистами уровня, к примеру, Андрея Макаревича действует только визуальная реклама на дорогах Москвы. Отказавшись от них, мы утратили посещаемость и все, из этого вытекающее. Сейчас вообще сложилась парадоксальная ситуация с клубами на 700 человек — с закрытием «Икры» их почти не остается. Тут виноваты отчасти и сами клубы, но посещаемость концертов падает...

 «Икра» — знаковый клуб, особенно в первоначальный период своего существования. Самый яркий период, когда он еще работал и как концертная площадка, и как ночной клуб. Тогда я ходил туда как обычный посетитель и журналист на такие группы и таких артистов, которых и представить в Москве было сложно. Одно время афиша клуба так радовала, что разбегались глаза от количества привозов, и я был в растерянности: что же посмотреть? Тогда же состоялся самый лучший (на мой вкус) концерт в истории «Икры» — это были No Means No, о выступлении которых здесь я даже и не мечтал. При моей работе как арт-директора я могу похвастаться концертом Мф Дума, несмотря на то, что он прошел с накладками. Артиста привозили не мы, но принимали активное участие в организации