Как взять российских детей в заложники...

На модерации Отложенный

“Заставь дурака богу молиться – он и лоб разобьет” гласит русская пословица. В особо тяжелых случаях дурак разбивает лоб даже не себе, а окружающим, и все – от чрезмерного усердия.  При разглядывании того, как выглядит в нашей стране ювенальная юстиция, вернее, ее зачатки, приходит в голову или то, что выше – про дурака, или то, что государство отыскало прекрасный и древний способ взять разом всех детей в заложники.

Представьте себе на секунду, что вы приходите в школу за своим ребенком, а вам говорят, что его нет, он в больнице. Вы белеете, хватаетесь за стенку, представляя разом все возможные травмы, и выясняете, что ну на самом деле ребенок ваш не совсем чтоб в больнице, а просто его немножко забрали социальные службы, потому что вы неподходящий родитель.

При этом вы не пьяница, не наркоман, ребенка никогда и пальцем не трогали, любимое чадо одето-обуто-накормлено, обожает вас и все у вас в общем и целом хорошо. Почему же у вас забрали ребенка, да еще так по-воровски? Потому что с полгода назад у вас из-за развода был нервный срыв и вы обратились к психологу. Вас признали совершенно здоровой, с ребенком было и есть все в порядке, тяготы развода давно позади, но сам факт вашего обращения за психологической (подчеркну, за психологической, а не психиатрической помощью) уже дает системе право забрать любимого единственного ребенка из школы в приют, а вам будут позволены редкие свидания.

Я рассказываю совершенно реальную, а не выдуманную историю Юлии Гришиной, у которой таким образом забрали дочь Сабину. Сейчас девочку вернули матери, но во-первых, как считает Юлия, это произошло только благодаря вмешательству представителей фонда “Планета детей” и Евгения Бунимовича, уполномоченного по правам ребенка в Москве, а во-вторых, нельзя сказать, что в этой истории поставлена точка, потому что органы опеки еще не забрали из суда иск о лишении Юлии родительских прав.  

Правозащитники считают, что семейный кодекс Российской Федерации в данный момент таков, что практически любой родитель может быть лишен родительских прав буквально по любому поводу. В теории, органы социальной опеки должны стараться помочь проблемным семьям и подавать иск о лишении родительских прав, забирая ребенка, только в крайних случаях. На практике же ситуация совершенно иная: согласно данным фонда “Планета детей”, в 2009 году органы опеки и попечительства без решения суда забрали из семей 26 тыс. детей. Общее же количество социальных сирот в России приближается к 800 тыс. человек. Как заявил Алексей Смирнов, пресс-секретарь фонда, “изъятие детей у родителей в последнее время превратилось из меры чрезвычайной в меру широко распространенную, потому что отнять ребенка гораздо проще, чем попытаться помочь семье”.

Какие, к примеру, поводы имелись у служб опеки для того, чтобы забрать Сабину у ее матери? Задолженность по оплате коммунальных услуг, отсутствие у Юлии Гришиной постоянной работы, факт ее давнего обращения за психологической помощью и факт того, что семья у Сабины и Юлии теперь неполная – родители-то в разводе. На самом деле, как утверждает Алексей Смирнов, любого из этих пунктов уже достаточно для того, чтоб забрать из семьи ребенка.

Семейный кодекс утверждает, что соцработники могут поместить ребенка в приют, если ситуация в семье угрожает здоровью или жизни ребенка. Точных критериев того, как определить, что ситуация уже угрожает и пора забирать – нет. “Ситуация может быть абсурдной. Например, даже, заглянув в холодильник и обнаружив там скудный ассортимент продуктов, соцработник имеет право сейчас отвезти ребенка в приют”,— объясняет Алексей.

И этой широтой определений государство намерено вовсю пользоваться, как, например, оно это сделало в истории с журналисткой Галиной Дмитриевой, которая написала статью о том, как ВАЗ искусственно подводят к банкротству. 23 мая вышла ее статья, а 25 мая к Галине пришла домой целая орда заботливых людей из Отдела по делам несовершеннолетних и предъявили ей с порога целый лист обвинений: “Дети (у Галины сын Никита, двух с половиной лет, и дочь Александра, шести лет) находятся в антисанитарных условиях, поскольку по полу разбросаны вытащенные детьми детские вещи” и “У детей нет детских вещей”; “Дети лишены продуктов питания, даже хлеба в доме нет” и “Дети находятся в антисанитарных условиях, на столе крошки и куски хлеба (на момент визита „детозащитников“ дети только что поели); „Дети не имеют постельного белья“ и „Дети находятся в антисанитарных условиях, простыня слишком застирана“ и, наконец, „Дети не имеют сезонной одежды“ и “Дети находятся в антисанитарных условиях, зимние куртки в шкафу не повешены аккуратно, а свернуты „комом“.

При этом некоторые из пришедших соцработников говорили Галине: “Не сердитесь на нас, мы „солдаты“, люди подневольные!”, а милиционеры, пришедшие в составе “делегации” заявили коллеге Галины, который присутствовал при вторжении: “На „АвтоВАЗ“ не суйтесь!”

Государство непременно обеспечит такой необходимый Борису Грызлову и иже с ним “позитивный нарратив”. Для этого достаточно дать каждому из нас понять, что наши дети могут в одночасье нас потерять.