Как российское законодательство стало калькой с американского

Президент Д. Медведев одобрил новую Концепцию развития российского гражданского законодательства. Как так? Неужели действующий Гражданский кодекс так быстро себя исчерпал? Или изначально в нём были заложены пороки, не замеченные нашими законодателями?

Тут надо вспомнить, что существующий Гражданский кодекс создавался в девяностые, когда в России верх взяла тенденция: всё, в том числе гражданское право, надо брать в готовом виде в США. С другой стороны, и там, в Штатах, воцарилось убеждение, что в России, много лет отгороженной от мира железным занавесом, систему права надо создавать с нуля. Как Робинзон обучал Пятницу основам цивилизованной жизни, так и нам решили помочь.

Давно не секрет, что Фонд Форда выделил на экспорт права из США в Россию 12 миллионов долларов, что 11 из них до России так и не дошли, а достались американским наставникам. Неизвестно, как поделили оставшийся миллион энтузиасты, лоббисты, посредники импортного права. Но факт, что при этом реформаторы вспомнили об отечественных учёных-цивилистах, предложив им - за приличное вознаграждение - озаботиться проектом будущего ГК.

Получить даже крохи гранта в то непростое время для профессоров МГУ было весьма кстати. Но тут обнаружилось, что проект представляет собой не что иное, как набор переводов американских законов.

В ряде интернетовских откликов на практику "переводного права" можно прочитать, что на этапе вхождения в рынок она неизбежна. А чем дальше, тем больше, поскольку всё идёт к общемировой унификации и "гармонизации законодательства". Однако немало специалистов в том же МГУ считают: одно дело переводить английские слова на русский, другое - переносить сложившуюся в ряде стран Запада систему правоотношений, процедур, институтов в иную среду, на иную почву.

Так английское property rigt переводится на русский как "право собственности". Но кто изучал англосаксонское право, знает, что в нём предусмотрен не один, а по крайней мере два разных вида собственности: движимое имущество ("полная собственность"), и недвижимое, прежде всего, на землю - estates, которые в свою очередь делятся на "сильные" и "слабые" права. Причём в Англии верховным собственником земли считается "корона", в США - штат, т.е. государство. Конкретное же физическое или юридическое лицо у американцев и англичан имеет ограниченное право на землю - право титула. Титулов четыре основных вида и ещё два десятка разновидностей.

Не меньшим сюрпризом для многих россиян будет, вероятно, узнать, что гражданского права как такового ни в Великобритании, ни в США нет вообще, а действуют так называемое Общее право(Common Law) и Право справедливости (Law of equety). При этом одни права на землю могут относиться и к Общему праву и к Праву справедливости, а на один и тот же земельный участок могут распространяться одновременно несколько видов права. Каково же с учётом этих юридических сложностей судьям и адвокатам разбираться в коллизиях, связанных с продажей, арендой, разделов, наследованием земли? Не проще ли отыскать прецедент из анналов предшествующей судебной практики? Что и происходит. Да, сложно все это. Но так сложилось исторически. И много ли желающих подгонять эту сложившуюся практику под стандарты европейского (континентального) права.

Ну а у нас в результате "перевода с американского" появились следствия, которых мало кто ожидал.

Это относится прежде всего к "гвоздю" наших реформ - приватизации в форме акционирования, которое в российских условиях стало процессом не объединения, как во всём мире, средств для осуществления крупных проектов, а, наоборот, разделения крупных массивов госимущества. И первейшей заботой новых собственников стало не выйти на рынок со своими акциями, чтобы привлечь инвестиции, а, наоборот, как можно надёжнее закрыться, отгородить свой с неба свалившийся капитал от чужих, посторонних, к каковым были отнесены прежде всего рядовые акционеры-работники заводов, НПО, птицефабрик, так - в отличие от современных социальных государств - и не ставшие совладельцами, сохозяевами, сораспорядителями в новоиспечённых акционерных обществах.

Значительны "издержки перевода" и в законе о Банке России. Но тут примечательны не только сходства с американским аналогом, но и различия. С одной стороны в законе сказано, что уставной капитал и иное имущество Банка России являются федеральной собственностью. Госдума по представительству Президента РФ назначает Председателя Банка и членов совета директоров. С другой - "Банк России осуществляет полномочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом Банка России, включая золотовалютные резервы Банка России. Изъятие и обременение обязательствами указанного имущества без согласия Банка не допускаются, если иное не предусмотрено федеральным законом. Государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России - по обязательствам государства..."

Что же получается? Хотя имущество Банка России принадлежит государству, оно не может этим имуществом ответить по своим обязательствам.

То есть банк независим от государства. Скорее наоборот. Стань государство хоть банкротом, Банк с его имуществом, включая золотовалютные резервы, тут ни при чём. Казалось бы, это прямая аналогия с законом о Федеральной Резервной Системе США. Но ФРС печатает столько долларов, сколько нужно и предоставляет их правительству страны под его долговые обязательства.

Банк же России выпускает рубли, количество которых зависит от того, на сколько долларов продано нефти и сколько их возвращается в распоряжение Банка России в результате торгов на валютной бирже.

Иными словами, российский рубль жёстко привязан к американскому доллару, а Банк России, став своего рода обменным пунктом, больше зависит от внешних факторов, чем от потребностей страны.

Или вот совсем иная сфера - жилищное законодательство, ядро которого представляет собой Жилищный кодекс РФ, принятый шесть лет назад с исключительной оперативностью. Критики насчитывают в нём до пятисот противоречий Основному и другим законам Российской Федерации. Но реформаторы считают главным не эти "издержки", а то, что обеспечивается колоссальный прорыв во всей российской жизни: государство снимает со своих плеч бремя забот по содержанию жилого фонда и возлагает их на самих граждан, превратив их в ходе массовой приватизации из съёмщиков жилья в его собственников. Опять же - как на Западе. Как во всём «цивилизованном мире». С той, правда, разницей, что доходы наших новых собственников существенно отстают от темпов роста квартплаты. Причем в кратчайшие сроки такими собственниками стали восемьдесят процентов россиян. Здесь мы вчетверо обошли французов, восемьдесят процентов которых - отнюдь не вопреки царящему в их стране рынку - проживают не в собственных, а в съёмных домах и квартирах.

Ну а мы, проживающие в доставшихся нам ещё от советского прошлого "двушках" и «однушках», стали собственниками чего, простите? Земли под нашими домами и вокруг них? Отнюдь. Лифтов, подвалов, лестничных площадок? Тоже большой вопрос. В одном законе, также, похоже, дурно переведённом, это названо "безхозяиновой" собственностью. Тогда, возможно, мы - собственники стен наших квартир? Опять же нет. Ибо по другую сторону тех стен живут наши соседи, тоже собственники.

Что остаётся? Наши кв. метры? Но в юридическом плане и они представляют собой собственность виртуальную.

Люди это чувствуют и соответственно ведут себя, заходит ли речь о ремонте дома, его содержании или выборе формы управления им.

Теми же ветрами, бьет тревогу ряд экспертов, занесён на российскую почву Градостроительный кодекс РФ, следуя которому строительно-инвестиционный комплекс России не только не может быстро развиваться, но не может даже нормально работать на сегодняшнем уровне, а выполнение жилищных программ в ряде регионов под угрозой срыва.

Перечень примеров можно продолжать. Только при этом не надо выдавать нашу неуклонно растущую информационную, интеллектуальную, культурную зависимость от "старшего брата" за благо всеобъемлющей глобализации.