Возможен ли в науке "гамбургский счет"?

В Европе и США деятельность ученых организована так, что для них важнейшей целью является внедрение их открытий, изобретений в производство, то есть во главу угла ставится практическое применение идей. В нашей стране уже давно произошел сдвиг в сторону степеней, регалий, государственных наград и места в иерархии академии наук. Теперь важно не то, что ученый делает, а то, что о нем говорят. Занимаясь своей карьерой, создавая научную школу, ученый человек забывает о своем главном предназначении (если оно изначально имело место) – строить гипотезы, творить, создавать новое, совершать открытия. То есть результат становится вторичным явлением. Наиболее важен здесь сам процесс «создания ученого». Вот почему, при оценке специальной комиссией РАН моих работ, в качестве критерия, рассматривалось количество научных публикаций, а не предметные результаты научного поиска, реализованные в виде готовых технологий и материалов.  

Разумеется, для независимых исследователей и изобретателей такой подход в корне неприемлем. Как бы они не любили творческий процесс, как бы ни хотели удовлетворить страсть к познанию, но им приходится думать о таких неприятных вещах, как то, где взять деньги на содержание лаборатории, покупку оборудования, оплату труда помощников и т.д. Ничего не поделаешь – научная независимость обходится не дешево. Соответственно, у независимых исследователей и тех, кто принадлежит к академическому сообществу, мотивация не может не различаться.

Иное отношение и к репутации – изобретателям и исследователям, работающим в частных лабораториях, приходится следить также за поддержанием своей деловой репутации. По крайней мере, когда они сами занимаются коммерционализацией собственных разработок. А о чем это говорит? Очевидно, что кроме законов и правил научного сообщества, необходимо соблюдение этики бизнеса. В противном случае проблемы могут возникнуть не только с привлечением инвесторов, но даже на этапе продвижения продукции на рынок.

Появление независимых исследователей вызвало естественное неприятие со стороны части академического сообщества. Ведь в случаях, когда им удается достичь результатов, становится очевидно, что одиночки даже при скудном финансировании в силах достичь большего, нежели питаемые из госбюджета многочисленные научные коллективы. Таким образом, независимые исследователи угрожают не только увести гранты из-под носа академических институтов, но и усиливают опасность девальвации научных званий и степеней. А коль скоро корни неприятия со стороны РАН имеют и экономическую, и идеологическую основу, то не удивительно, что здание российской науки последнее время сотрясают громкие скандалы.
Очевидно, сегодня мы находимся в точке бифуркации – эта напряженность предшествует появлению других, более объективных показателей оценки научных достижений, нежели те формальные критерии, которые в ходу сегодня у российской науки, сформированной на идее приоритетности коллективного разума.