Кара-Мурза: чтобы победить коррупцию, нужно менять строй

Последние эксцессы в сфере межнациональных отношений в России имеют сложную подоплеку. В этой связи можно выделить как причины фундаментального характера, которые действуют во всем мире, так и внутрироссийские условия. Что касается первых, то речь идет об общем изменении жизнеустройства в результате кризиса всей индустриальной цивилизации.

Эти изменения вызывают к жизни различные формы общественной консолидации, направленные против этих изменений. Таким образом, этнонационализм является своего рода реакцией на либеральную модель глобализации. Конечно, люди не рефлексируют специально по этому поводу, и реакция носит во многом бессознательный характер. Она выражается в сплочении по поводу некоей угрозы, которую люди не всегда даже могут вербально сформулировать.

Кризис межэтнического общежития продолжается у нас уже более 20 лет

Это такой общемировой фон. При этом специфика ситуации в России заключается в том, что в нашей стране произошли быстрые и радикальные изменения такой глубины и разрушительной для большинства населения силы, что они дополнительно обострили проявление общемировой тенденции. Помимо стресса, вызванного глобализацией, на постсоветском пространстве имеет место стресс, вызванный разрушением привычных форм жизнеустройства в ходе реформ последних 20 лет. Это то, что называется возбужденной или политизированной этничностью. В научной терминологии даже есть специальное понятие «бунт этничности». И это «колесо катится по России» вот уже два десятилетия, в результате чего процесс набрал такую инерцию, что обвинять нынешнюю власть в этом нельзя. Она получила этот процесс в уже оформленном виде. И остановить его каким-то «чудодейственным способом» (деньгами или репрессиями) невозможно. Кризис межэтнического общежития продолжается уже более 20 лет, и нет такого универсального рецепта, который мог бы вылечить эту тяжелую и длительную болезнь.

Конечно, легко рассуждать, сидя в уютных креслах, но в такого рода конфликтах любое действие или бездействие вызывает обострение. Например, если мы ставим перед собой цель по-настоящему погасить коррупцию в госаппарате, то для этого нужно изменить общественный строй. Коррупция в госаппарате - это когда если ты не коррумпирован, то тебя тут же изгоняют. Понятно, что в такой ситуации никакой начальник (даже президент) не может просто так сказать - мы сейчас возьмем и посадим всех коррумпированных чиновников. Для этого по большому счету придется разрушить всю вертикаль власти, что невозможно по определению. Этим можно заниматься только после гражданской войны. Как в 1920-е и 1930-е гг., когда в стране были массовые репрессии.

Слава Богу, до гражданской войны пока дело не дошло

Слава Богу, до гражданской войны пока дело не дошло.

Поэтому власть стремится гасить разгорающийся конфликт мерами паллиативного характера. Что тоже очень трудно, потому что, даже обладая небольшими возможностями, любая преступная или политическая структура может спровоцировать эскалацию конфликта. Достаточно заплатить небольшие деньги смуглому отморозку (не важно, какой национальности), чтобы он застрелил одного русского парня (допустим, футбольного фаната), а потом подать это нужным образом в Интернете. И вот вам совершенно неизбежный конфликт. А если повторить это сразу в десяти российских городах, то вы получите очень мощную дестабилизацию.

Причем в этом могут быть заинтересованы не только внешние силы. Преступный мир тоже бывает заинтересован в дестабилизации. Не секрет, что криминалитет очень неплохо нажился на той же войне в Нагорном Карабахе. Когда зарождался этот конфликт, главными действующими агентами были именно преступные структуры с обеих сторон (армянской и азербайджанской). Хотя они, конечно, имели политическую поддержку. Но могли теоретически провернуть то же самое и без нее. Как происходит сейчас в той же самой Мексике, где наркодельцы устраивают целые войны.

Государство оказалось с меньшинством против большинства

Если общество доводят до такого состояния, то из него нужно выходить через разработку фундаментальной программы мер. И систематически ее выполнять. Но для этого у нынешней власти нет ни социальной базы, ни ресурсов. Грубо говоря, государство оказалось с меньшинством против большинства. Сильно криминализованное меньшинство новых собственников срослось с преступным миром и не может оторваться от него. А большинство составляют обобранные и озлобленные люди. Даже если бы сейчас чисто гипотетически пришел к власти политик типа Сталина, он бы не смог быстро изменить ситуацию.

При этом хотел бы обратить внимание, что в целом общество проявляет гибкость и разумность и старается гасить деструктивные проявления. То есть не стравливать конфликтующие стороны. И пока что преуспевает в этом. Мы видим, что гражданской войны у нас нет, хотя напряженность налицо. Обратите внимание, что та же молодежь отнюдь не рвется начать взаимное истребление. Видимо, семья и другие институты социализации пока выполняют эту функцию. Хотя есть силы, которые могут быть заинтересованы в противоположном развитии событий. Например, когда к власти рвется политическая сила вроде фашистов в Германии, которые изначально создавали хаос, чтобы на волне его прийти к власти. В 1930-е гг. за них проголосовали как за силу, которая способна обуздать разбушевавшуюся общественную стихию.