"Новая газета": о чем не спросил Путина Ларри Кинг

Ларри Кинг уходит по-английски, не спросив Владимира Путина о Михаиле Ходорковском.

Шоу Ларри Кинга, занесенное в Книгу рекордов Гиннеса, в скором времени закрывается - все-таки бессменному ведущему 77 лет. Но красиво уйти не получилось. Во всяком случае, второе интервью Путина Кингу не было отмечено крылатой фразой, которая вошла бы в историю. Не считать же таковой следующее высказывание, больше напоминающее знаменитый «бовинизм» (фразочки, вставлявшиеся Александром Бовиным в доклады Брежнева) «Мы встали на этот путь и с него не свернем»: «Российский народ сделал однозначный выбор в сторону демократии в начале 90-х годов. И с этого пути не свернет». Этот пассаж ни в какое сравнение не идет с ответом тому же Ларри Кингу десять лет назад на вопрос, что же случилось с подводной лодкой «Курск»: «Она утонула».

На этот раз утонул вопрос, который знаменитый ведущий почему-то не решился задать, выбрав для беседы с Путиным тон доклада о международном положении, смешанного со светской беседой о тиграх, жене, детях и английском языке. На английском языке, как выяснилось, премьер-министр поет песенки. Хорошо, если не «С чего начинается Родина»...

Даже после мюнхенской и лужниковской речей, после статьи в «Зюддойче цайтунг» и недавнего выступления в Германии о безальтернативности российского газа ответы Путина все равно казались весьма агрессивными. Что, впрочем, не является новостью: его неповторимый стиль еле сдерживаемого гнева и дискурс дворовой драки («Вы к нам не лезьте») мировое сообщество могло изучить за последние десять лет. Едва ли ястребиная риторика могла успокоить «американский народ», к которому обращался Путин, рассказывая о печальной необходимости гонки вооружений в случае нератификации договора СНВ и несогласования системы европейской ПРО. Но еще более странно, особенно после утечек WikiLeaks, звучал пассаж, повторенный дважды, о том, что иранской ядерной угрозы не существует. «Утекшая» дипломатическая переписка свидетельствовала об обратном, равно как и о том, что под угрозой оказывается и Россия.

«Национальный лидер» сделал акцент на единстве тандема и повторил старый сурковский тезис о неких силах, которые все время пытаются внести раскол в тандем.

Сравнение с Бэтменом и Робином ему не понравилось. Но характерна оговорка: оно, заметил премьер-министр, нацелено на то, чтобы «оскорбить одного из нас». То есть сам-то Путин не чувствует себя оскорбленным сравнением с Бэтменом, кто ж сомневается, он и есть Бэтмен по всем признакам - пожары тушит, занимается ручным управлением, а вот за коллегу обидно.

Досталось, правда, в привычном, дежурном режиме и американской демократии, которая подменяет голосующих граждан выборщиками, и вьетнамской войне, которая хуже, чем «наша», афганская, и американским спецслужбам за то, что они организуют тайные тюрьмы. Это тоже старый риторический прием системы «сам дурак», который Путин регулярно использует, общаясь с западными коллегами и СМИ.

Ни на одну из колкостей Ларри Кинг не отреагировал. И вообще, казалось, что он обращался с Владимиром Владимировичем, как с дорогой хрустальной вазой, которая при одном неловком движении может упасть и разбиться, и тогда никому мало не покажется. Впрочем, примерно так же с ним обращается мировое сообщество, старающееся не будить лихо, пока оно хотя бы относительно тихо.

Конечно, в таком контексте тема геев в российской армии казалась Кингу более актуальной, чем, скажем, естественный вопрос о цензуре на телевидении или о Ходорковском. Интересно было бы посмотреть на гея в российской армии, который, как выразился интервьюер, «открыто заявляет» о своей ориентации в казарме отдаленного гарнизона...

В общем, разговора не получилось. Хотя характерным и симптоматичным оказалось то, что Кингу Путин интереснее, чем Медведев. Да и вообще это интервью легло в стройную линейку чрезвычайно оживившейся медиаактивности премьер-министра. Кульминацией станет общение «национального лидера» с народом, где он снова выступит в роли всероссийского Санта-Клауса. Точнее, с учетом риторики и целевой аудитории премьер-министра, Деда Мороза.

«My English is very bad», - сказал Путин. Однако намекнул, что у него еще будет возможность, и главное, необходимость его усовершенствовать для дальнейшей работы.