Спасти рядового украинца: о новом Майдане

22 ноября 2010 года станет еще одним реальным поворотом в украинской политике. Сегодняшние события - это очень важные исторические дни. На весах истории эти дни значат больше, чем президентские выборы и прочие внутриэлитные игры, в которую заигралась украинская элита.

Еще один Майдан - это не обычная хронологическая событийность, а Событие историческое по своей сути и возможным последствиям.

Протест предпринимателей, среднего класса против нового Налогового кодекса, который может достичь революционных масштабов, революционного накала и революционных результатов свидетельствует о том, революционный процесс 2004 года продолжается.

Революция - это не столько переворот или смена власти, сколько качественное, глубокое, системное изменение общественного уклада жизни. Только сегодня революция приняла иную качественную форму.

Если в 2004 году средний класс вышел на Майдан, чтобы защитить свои политические права и свободы на волне электоральных процессов и желания власти ограничить электоральный выбор, то сегодня на первом плане стоят буржуазные свободы: свобода прозрачно платить налоги и право на справедливое правосудие.

Другими словами, акции протеста украинских предпринимателей, так сказать вставшей на ноги новой украинской буржуазии свидетельствуют о переходе в фазу буржуазно-демократической революции.

Первоочередное требование - принятие такого Налогового кодекса, который стимулирует развитие малого и среднего предпринимательства, а не служит административным инструментом для взимания всевозможных податей.

Новый Майдан спровоцирован дефицитом государственных финансов. Но проблема государственных финансов - это проблема государства: если в стране нет денег в бюджете, то значит такое государство неплатежеспособно, а такая власть некредитоспособна.

Другими словами, какие государственные финансы, такое и государство, и политическая система. Ведь налоги - не просто технические инструменты власти, с помощью которых она управляет экономикой. Налоги выступают неотъемлемым элементом политической системы. В современных условиях налоги становятся политической категорией.

Абсолютно не случайно при анализе современной ситуации речь идет именно об изменениях в политической экономии. Кроме измененного Налогового кодекса на повестке дня стоят правки к Трудовому, Гражданскому, Жилищному и Земельному кодексам.

Подобная реформация жизненно важных для каждого украинца кодексов говорит о том, что грядут фундаментальные изменения в полит-экономической конфигурации государства.

Суть современного общественно-политического момента заключается в том, что 20 постсоветских лет закончились.

Завершилась эпоха политического транзита и растворяются остатки социалистической политэкономии. Наступает совершенно новая эпоха посттранзита, постсоциализма, в которой складываются возможности для создания протокапитализма, где есть место наемному труду, частной собственности и капиталу, где могут быть капитализированы человеческие способности.

Именно в этом суть современного исторического поворота.

Революция в налогах означает, что налоговая система должна быть справедливой, прозрачной, когда люди сознательно платят налоги, а не осознанно уходят от налогов.

Революция должна ликвидировать как непрозрачные схемы уплаты налогов, так и в целом несправедливую систему налогообложения, когда бедные платят больше, чем богатые.

Если, к примеру, повышаются коммунальные тарифы, то в первую очередь страдают бедные.

Предложенный Налоговый кодекс, который не исправляет ни регрессивное налогообложение, ни социальную несправедливость, ни теневые налоговые схемы, становится зажженным бикфордовым шнуром под мнимой стабильностью. Судя по тому, что власть проявила незавидную близорукость, теперь инициатива по налоговой революции перешла в руки предпринимателей - работающих двигателей реальной экономики. И власть будет вынуждена пойти на переговоры и уступки.

Сегодня главные реформаторы от власти вменяют малому и среднему бизнесу, что они не хотят платить налоги. Но это не совсем точно.

Во-первых, если бизнес знает, что оплаченные налоги пойдут на финансирование государственных публичных благ, пенсий, здравоохранения, образования, то у него нет причин их не платить.

В существующих реалиях люди просто не уверены, что налоги пойдут именно туда, куда их обещают направить, а не в карман чиновников или олигархов.

А во-вторых, речь должна идти действительно о налогах в экономическом значении. Когда у бизнеса изымают доходы, и он не знает на что идут государственные расходы, тогда это уже не налог, а оброк, дань, рента.

Налог - это легальный процент с дохода, контролируемый плательщиком, и который идет на финансирование государственных публичных благ. Задача, стоящая перед казной, состоит не в том, чтобы просто тратить изъятый налог, а в том, чтобы направить бюджетные поступление на производство и воспроизводство публичных благ.

В этом случае государство, располагая налоговой системой, работает как машина по производству общественного блага и общественного служения. В этом социальная сущность налога. Нынешний же вариант Налогового кодекса - это кодекс изъятия феодальной дани и оброка.

Когда реальная политика начинает строиться вокруг дискуссии о налогах и налоговой системе, то это свидетельствует о сформировавшемся общественном запросе на реальных, а не бутафорно-гламурных политиков, на действующие, социально активные, а не диванно-виртуальные партии. А в экономическом плане - это запрос на новую, национальную экономическую политику, а не на консервацию коррупционных привилегий для сверхбогатой олигархии.

Основная проблема текущего исторического момента - сумеют ли партии уловить политическую повестку дня?

Украинская элита должна понять, что время для игр в кабинетные, диванные и паркетные партии заканчивается, как и время для "выходов в народ" и манипуляций голосами избирателей на выборах. Это значит, что заканчивается эпоха партий элит, не имеющих собственной социальной базы, общественной опоры, идеологического фундамента.

Сейчас появился шанс для создания партий, основанных на формирующейся новой социальной структуре общества, выражающей реальные социально-экономические и политические интересы новых слоев.

Политика как раз заключается в том, чтобы не просто оформить требования отставки обанкротившихся политиков, а предать социальным интересам форму политических требований, партийной программы с целью действовать политическими, легитимными методами.

Позитив Майдана предпринимателей состоит и в том, что политики активно не принимают в нем участия.

С одной стороны - это показатель гражданского недоверия всей политической системе. Бизнес не хочет быть связанным одной цепью с кем-либо из партий или политиков.

Но с другой стороны, необходимо, чтобы протест не перерос в слепой, стихийный, необузданный бунт, который удержать политическими инструментами будет очень трудно.

Поэтому для того, чтобы это был действительно цивилизованный демократический протест, его необходимо политизировать, придать политическую форму, что может сделать только абсолютно новая партия, организованная снизу. Только такой тип партии сможет сформулировать требования и идеологию движения, предложить идеологию новой налоговой системы. Но создание подобной партии - вопрос ближайшего будущего.

Пока же вопрос состоит в том, чью сторону займет власть: среднего класса или олигархов, простого украинца и зажравшегося чиновника?

Будет ли власть продолжать строить буржуазное общество или законсервирует олигархический порядок?

Будут ли реализованы основные буржуазные права и свободы: на жизнь, свободу, собственность? Или эти права останутся "собственностью" олигархов?

Это вопрос о том, какую модель экономики выберет Украина: европейскую, буржуазно-экономическую, со справедливым правосудием, легитимной налоговой системой, равенством возможностей или модель авторитарного, монополистического, чиновничьего капитализма с привилегиями для олигархов, "приватизированными" судами, оброчной налоговой системой и ограниченными возможностями.

Власть сейчас будет сомневаться и тянуть время. Но ответ прост: спасти рядового украинца - это спасти Украину, спасти олигарха - это спасти олигарха.

Каков Ваш ответ, господин президент?