Истории от Олеся Бузины. Сталин, милый Сталин!

Уверен, что феномен личности Сталина будет еще очень долго интересовать не только историков, но и обычных людей. Почему его ТАК любили? Ведь тот же Хрущев сделал для удовлетворения потребностей обывателя на порядок больше. При Никите Сергеевиче дали паспорта крестьянам, развернули строительство малометражных квартир, практически решив жилищную проблему. В домах советских граждан появились телевизоры и магнитофоны. Холодильник стал таким же привычным предметом, как раньше погреб. А простой инженер уже не мог представить себе лето без ежегодной поездки на отдых в Крым. Да и дышать стало легче! Реабилитация репрессированных, журнал «Новый мир», расцвет кино — все это хрущевская эпоха. Тем не менее, либерального главу СССР никто иначе, как «кукурузником» не называл и об устранении его из власти — не жалел.

При Брежневе жилось еще лучше! На счетах трудящихся, как подкожный жир, откладывались тысяча за тысячей. Жадные могли копить всласть. Щедрые — сидеть в ресторанах и покупать джинсы у фарцовщиков за 200 рублей. Спекуляция процветала. Отпуск в Крыму просто приелся. Самые продвинутые стремились уже в Болгарию или Чехословакию. И даже рабочих с какой-нибудь «Ленинской кузни» посылали лечить почки в Карловы Вары — в бывший немецкий Карлсбад, где до Первой мировой войны попивали водичку только сливки аристократии и буржуазии. Но вконец зажравшийся «гегемон» капризничал и благодарил «дядю Леню» только ударными порциями анекдотов.

О Горбачеве даже как-то неудобно напоминать. Человек просто всего себя положил ради удовлетворения капризов обывателя. Хотите выборы на альтернативной основе? Нате вам выборы! Открыть границы, чтобы вы челноками мотались по Европам, торгуя на базарах водкой и кипятильниками? Пожалуйста! КПСС надоела? Сделаем многопартийную систему! Вывести войска из Афганистана? Выведем! Разрешить Солженицына? Читайте! Сахарова? Хоть объешьтесь этими «сахаровыми» под разными именами! Вот вам их целый мешок — Попов, Боннэр, Новодворская, Собчак, а заодно специально для удовлетворения потребностей советской Украины — Хмара и Черновол.

Михаил Сергеевич так любил советский народ, что даже дал ему беспрепятственно развалить Советский Союз и разойтись по национальным квартирам, а себя самого отправить в отставку! Хоть слово доброе ему кто-то за это сказал? Все 90-е годы торжествующей демократии бывшие сталинские «винтики», а заодно их дети и внуки, милого сердцу Запада «Горби» иначе как матом не поминали! Мишка меченый — самое мягкое, что пришлось мне слышать в адрес прогрессивного первого и последнего президента СССР. И даже я, хоть и благодарный человек, поймал себя на мысли, что не испытываю к этому приятному человеку никаких теплых чувств, несмотря на то, что именно он уволил меня в запас из рядов Советской Армии в 1989 году на целых десять месяцев раньше срока, отменив призыв студентов. Уверен, из 75 тысяч оболтусов в погонах, которые оказались тогда дома, вряд ли кто и сегодня поднимает за доброго Мишу рюмку.

А Сталина до сих пор обожают! Несмотря на репрессии, коллективизацию, выигранную нечеловеческой ценой войну, цензуру и газету «Правда», в которой правдой и не пахло.

Розовощекие и счастливые. Таковы были идеальные пионеры

В чем же дело? Неужели только в человеческой природе, не способной ценить добро? Ведь до сих пор на любом интернет-форуме вы встретите сотни кипящих «умов», готовых с пеной у рта доказывать непогрешимость Сталина, а также — Гитлера, Муссолини, Бандеры — любого маленького и большого тирана, запомнившегося, прежде всего, тем, сколько он повесил, сжег, расстрелял, посадил и прищемил. Их поклонники, захлебываясь, станут обосновывать, что «великий человек» просто не мог не расстреливать и не вешать, а также не щемить — Солнце бы остановилось и океаны высохли бы, не позволь он себе в полной мере проявить склонность к душегубству в массовых масштабах.

При этом те же люди будут возмущаться коррумпированностью демократии, несправедливым распределением доходов, бесконечным современным судом, лишенным прыти, с которой вершили расправу сталинские «тройки», а также просроченными продуктами в супермаркете. Все это, по их мнению, страшное «горе», кое, как поется в современной песенке — «шире Вселенной», а Сталин – «лапочка» и «эффективный менеджер», по утверждению нынешнего российского учебника истории.

Вообразите, что Иосиф Виссарионович восстал из могилы у Кремлевской стены и осудил автора этого учебника к расстрелу за то, что его назвали просто «эффективным», а не «очень эффективным» или «эффективнейшим». А, может, и действительно его расстрелять? За «недооценку величия личности вождя»? Не дожидаясь, пока вождь поднимется и сам наведет порядок с обидчиками? Ведь, и в самом деле, «эффективнейший»! Человек, понимаешь, разгромил троцкистов, построил социализм в одной отдельно взятой стране, а потом и целый социалистический лагерь с разными лагерями — от пионерского до ГУЛАГа, победил в Великой Отечественной войне, принял Россию с сохой, а оставил с ядерным оружием, переобул народ из лаптей в резиновые и кирзовые сапоги (еще немного пожил бы, каждую советскую женщину переодел бы из шинели в Шанель!), а его за это только «эффективным»?

Сдается мне, дело все-таки не в Сталине, а в сталинистах — то есть в человеческой природе, кнут помнящей, куда отчетливее, чем ласковое поглаживание. Думаете, нищий, которому вы подали милостыню, вспомнит вас добрым словом? Посмотрите на его пропитую синюю рожу — он пойдет и напьется на ваши деньги, в лучшем случае обозвав вас про себя дураком. А возьмите этого нищего за ухо (если брезгуете, то предварительно наденьте резиновую перчатку), вытащите его из грязи, присоедините еще к десятку ему подобных, поставьте рядом часового и прикажите копать канаву — вас запомнят на всю жизнь. Особенно, если одному из этих «отверженных» вы еще и прикажете отрубить палец за то, что он медленно копает. У «народа» появится и цель, и зрелище. И даже перспектива, если самого бодрого из этих голодранцев вы назначите старшим по команде, чтобы заменить часового, необходимого вам для воспитания другой банды мерзавцев. Механизм сталинской системы налицо: нищие — ваши граждане, выдвиженец — партийный функционер, часовой — НКВД, а вы — вождь. И учитель, естественно. Главное — чтобы ни у кого не было собственности, а кассу и пайки делили только вы.

Советский десерт из «Книги о вкусной и здоровой пище». Непременные грузинское вино, армянский коньяк и заварные пирожные. Все для народа!

Я еще помню, как в 70-е некоторые водители грузовиков цепляли на лобовое стекло портрет Иосифа Виссарионовича в маршальской форме. Это был знак подспудного протеста расслабленному брежневскому СССР. Мол, мы помним, что у страны был настоящий «хозяин», указывавший правильный путь. Но в этой демонстративной преданности покойному вождю проглядывал тот же мазохизм, что и в нынешних демонстрациях поклонников Бандеры. За «икону» Сталина на стекле ничего не было бы, как сегодня за портреты вождей ОУН, развешенные во львовском кафе. Я потому и не воспринимаю нынешний необандеровский национализм, что он стоит в ряду тех же тоталитарных идеологий первой половины прошлого столетия, где на почетном месте находится сталинизм. Это явления одного типа.

Только разного масштаба. Маленький Бандера просто не вырос до уровня Сталина или Гитлера. Если бы вырос, в Украине тоже появился бы свой «національний» ГУЛАГ — в Карпатах хватило бы места, а среди тамошних пастухов — надсмотрщиков.

Сталин — всего лишь один из породы европейских диктаторов XX века. Его точно так же, как Гитлера и Муссолини, породила катастрофа Первой мировой войны. Законные «отцы народов» — наследственные монархи предыдущей эпохи — не придумали ничего лучше, как бросить Германию, Россию и Австро-Венгрию в котел общеевропейской бойни. Простого человека лишили его главного достояния — права на жизнь. Все диктаторские режимы, пришедшие на смену классическим монархиям, базировались на этом постулате: ты не можешь сам распоряжаться своей жизнью. Она принадлежит Родине, Рейху, Партии, Вождю. Хозяин у страны появляется только тогда, когда ее гражданин перестает быть хозяином даже приусадебного участка. Именно поэтому частная собственность — основа любой демократии. Личные шесть соток убьют любой коммунизм. Останется только название, как у нынешней украинской Компартии, глубоко мелкобуржуазной по своей сути.

Первый удар по сталинской системе нанесла… победа над Гитлером. Победители в кирзовых сапогах вошли в Европу и обнаружили, что рай, о котором так долго говорили большевики, находится именно там. Даже Москва еще готовила обеды на керогазах и примусах (газификация столицы СССР началась только в 1946 году), а в Чехословакии, Австрии, Германии газовая плита и унитаз в доме были так же привычны обывателю, как томик Ленина советскому человеку.

Автор книги «1000 дней после Победы» Семен Экштут описывает впечатления своего отца — офицера-артиллериста Красной Армии, столкнувшегося с проклятой капиталистической цивилизацией: «Отец был родом из городка Белая Церковь, и все, что он увидел в Германии, его поразило. Его несказанно удивили не только сами комфортабельные дома побежденных немцев, но и то обстоятельство, что в каждом доме была уборная. До этого момента он простодушно полагал, что туалет обязательно должен располагаться на достаточном расстоянии от дома, чтобы запах не достигал жилья. Это был качественно иной уровень бытовой цивилизации… Его ошеломило и обилие консервированных овощей и фруктов, и изобилие разнообразной бытовой техники в немецких домах. Стиральные машины, газовые плиты, электрические чайники, кофемолки и кофеварки были в домах обычных немцев среднего достатка.

Власть была прекрасно осведомлена о таких настроениях. Секретарь ЦК Жданов откровенно признался генералу Д.Т. Шепилову: «Наши люди проявили столько самопожертвования и героизма, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Они хотят теперь хорошо жить. Миллионы побывали за границей, во многих странах. Они видели не только плохое, но и кое-что такое, что заставило их задуматься. А многое из виденного преломилось в головах неправильно, односторонне. Но так или иначе, люди хотят пожинать плоды своей победы, хотят жить лучше: иметь хорошие квартиры (на Западе они видели, что это такое), хорошо питаться, хорошо одеваться».

В этот момент по солнечной картине мира, которую удалось вживить в мозги советских людей в предвоенные годы, словно кто-то грязной метлой прошелся. Метод социалистического реализма не выдержал конкуренции с немецкой кофеваркой. Кофеварка оказалась сердцу нашего человека милее, чем все творчество Союза художников и Союза писателей вместе взятых. Нет, недаром сразу же после окончания войны товарищ Сталин развернул широкую кампанию по борьбе «с низкопоклонством перед заграницей»! Уже в августе 1946 года на встрече с ленинградским литературным «бомондом» он заявил: «Достойно ли советскому человеку на цыпочках ходить перед заграницей? Вы поощряете этим низкопоклонные чувства, это большой грех». Представляете, какую опасность почувствовал «дед», если заговорил теми терминами, которые вынес в юности из семинарии?

Эта «боль» стала для него просто навязчивой. В феврале 1947-го вождь поучает творческий коллектив фильма «Иван Грозный»: «Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал… А вот Петр — открыл ворота в Европу и напустил слишком много иностранцев». В мае того же года на ковер к Сталину вызывают руководство Союза писателей. «Инженеры человеческих душ» рапортуют вождю о темах, над которыми работают. А тот не унимается: «Все это хорошо. И все же нет главного. А главная задача писателей, генеральная задача — это борьба с низкопоклонством перед заграницей».

Глава второй по военной мощи мировой державы настолько напуган, что четырежды повторил писателям: «Нам не жалко денег». В самом Сталине происходит революция! Или контрреволюция? Он даже не грозит карами, понимая, что просто невозможно репрессировать всю победившую страну. В дело вступают чисто буржуазные стимулы — деньги и лесть. От премий «творцам» до тоста «За великий русский народ!». На одной из встреч с творческой интеллигенцией, в очередной раз похвалив Грозного и покритиковав Петра, Иосиф Виссарионович добавляет: «Я даю вам не указания, а высказываю замечания зрителя».

Именно с этого переломного момента победного 45-го чудовище начало «добреть». Да, еще были репрессии. Но их размах несравним с предвоенными 30-ми. Во время кампании по борьбе с «космополитизмом» увольняли и чихвостили на собраниях. Но не расстреливали. Зарвавшегося Жукова отправили командовать Одесским округом, но не на тот свет — дискутировать с маршалом Тухачевским о преимуществах советской военной доктрины. Анну Ахматову и Михаила Зощенко «отметили» в знаменитом постановлении «О журналах «Звезда» и «Ленинград», фактически лишив права печататься, но не тронули даже пальцем — живите, «низкопоклонники»!

Он обожал детей! И многие взрослые дети до сих пор обожают его

Естественно, следовало подумать и о народе, так много вынесшем на своих плечах. Почти до самого конца 1947 года Советский Союз жил по карточной системе, нормировавшей распределение продуктов и даже одежды. Кроме этого существовала сеть коммерческих магазинов, где те же товары стоили в несколько раз дороже, и черный рынок, на котором можно было купить все, вплоть до антиквариата — были бы деньги. Зарплаты учительницы не хватало даже на то, чтобы купить пару туфель. В коммерческом магазине они стоили в 1946 году 945 рублей, а учительница получала в месяц 488. Правда, те же туфли по ордеру могли ей достаться за 120 рублей. Но ордер еще нужно было получить, доказав, что ты действительно нуждаешься в паре обуви!

Через два года после войны Сталин отменяет карточки и ордера и возвращается к коммерческой торговле по единым ценам. С этого времени начинаются так запомнившиеся старшему поколению ежегодные снижения цен. Они потому так и врезались в память, что происходили на фоне всеобщей нищеты. Но ведь запомнилась же народу и выданная по той же системе «Юлина тысяча»? Если сначала государство отобрало ВСЕ сбережения, а потом однажды капнуло из них, как пипеткой, — как не вспомнить добрым словом ту, что до этого додумалась?

«Милого» Сталина будут вспоминать вечно. Ибо доброта в святом никого не удивляет. А даже лучик ее в злодее вызывает воистину всенародное ликование. Монстру тоже свойственно что-то человеческое.