Нобель уничтожил комиссию РАН по \"лженаукам\"

Пока российские СМИ продолжают ломать копья и стрелы вокруг недавнего присуждения Нобелевской премии Андрею Гейму и Константину Новосёлову, у людей не только эрудированных, но и мыслящих возникают вполне закономерные вопросы. Например, для чего в Российской академии наук существует комиссия якобы по противодействию якобы лженаукам? Если в России в начале третьего тысячелетия государственные средства используются для «охоты на ведьм», то о какой модернизации и о каких инновациях можно говорить?

Смотрите сами. Парни, закончившие МИФИ в России, работающие в Манчестере (Великобритания), в 2010 году становятся лауреатами Нобелевской премии по физике.

Российский изобретатель Виктор Петрик, узнав, что СМИ выставили лауреатов «первооткрывателями графена», возмущён: открытие графена случилось за много лет до Гейма и Новосёлова. В России, а не в Манчестере!

Следует пояснить, что Петрик – создатель фильтров, в которых сорбентом является УСВР, то есть графен. Однако один из отечественных «столпов» по борьбе с «лженауками» академик Кругляков, откровенный недруг Петрика, поспешил заявить, что в УСВР никаких графенов нет. Но это не так! В России уже найдено коммерческое применение УСВР. И не только в качестве сорбента для очистки воды. Петрик создал низкотемпературный термопреобразователь тепловой энергии в электрическую. Именно эта разработка должна считаться одним из первых практических применений новых физических свойств графенов, а не исследования, о которых упоминается в резюме нобелевского комитета.

Впрочем, нобелевскому комитету ошибаться «не впервой». Вот что писал по этому поводу ещё год назад российский учёный и общественный деятель Андрей Тюняев: «В октябре 2009 года слепые глаза экспертов Нобелевского комитета в очередной раз не увидели того, что на Нобелевскую премию номинированы так или иначе украденные достижения. Эксперты не только не заметили воровства, но именно ворованные вещи и отметили премией. Подчёркиваю: в очередной раз! Не во второй и не в третий. К сожалению, такое поведение Нобелевского комитета стало для него уже нормой.

Вспомним, что почти столетие назад Альберт Эйнштейн получил Нобелевскую премию за фотоэлектрический эффект, который он теоретически обосновал.

А в 2009 году Нобелевский комитет, видимо, страдающий старческим забыванием, вручил за это же самое открытие вторую Нобелевскую премию – американцам Уилларду Бойлу и Джорджу Смиту из Bell Laboratories «за изобретение оптической полупроводниковой схемы, или CСD-сенсора (прибора с зарядовой связью)».

Но на самом-то деле, если заглядывать ещё глубже, ещё А. Белл в 1880 году запатентовал фотофон – прибор для передачи голоса посредством светового сигнала с селеновым фотодетектором (селен - полупроводник). Так за что же столь существенная премия нашим современникам. Или – по традиции? Давать премии – так американцам!

Впрочем, указанным американцам досталась лишь половина Нобелевской премии. Вторую половину получил некий Чарлз Као, работающий в британском исследовательском центре Standard Telecommunication Laboratories. Нобелевский комитет вдруг ни с того ни с сего отметил именно его «передовые достижения в области передачи света по оптоволоконным линиям связи». В сопровождающих пресс-релизах сообщается, что Као в 1966 году совершил открытие, благодаря которому стала возможной передача светового сигнала на дальние расстояния через оптическое волокно.

Между тем для соблюдения принципов честности и объективности экспертам Нобелевского комитета вовсе не нужно было рассматривать достижения профильных советских научно-исследовательских институтов, которые успешно делали то, к чему Као пришёл в 1966 году. Делали ещё в то время, когда он, возможно, под стол пешком ходил. Достаточно было попросить русскоязычных референтов заглянуть в Большую советскую энциклопедию. Итак, что открылось бы уважаемым экспертам, содействующим присуждению Нобелевской премии? «Волоконная оптика возникла лишь в 50-е гг. 20 в.» (ст. «Волоконная оптика»). То есть господин Као явно опоздал со своим «открытием». Более того, к моменту, когда Као «совершал своё открытие», во всём мире уже было огромное число работ на эту тему. Но среди них не было ни одной работы Као! Вот лишь небольшой, но прекрасно известный специалистам список: Капани Н. С., Волоконная оптика, пер. с англ., М., 1969; Вейнберг В. Б. и Саттаров Д. К., Оптика световодов, М., 1969; Карпов Н. В., Маненков А. А., Квантовые усилители, М., 1966; Сигмен А., Мазеры, пер. с англ., М., 1966.

Так за что же Нобелевская премия Као? Ведь на самом деле принцип передачи света внутри оптоволокна был впервые продемонстрирован ещё во времена королевы Виктории (1837 – 1901 гг.).

Аналогичная история была с открытием термостабильной ДНК-полимеразы, способной синтезировать ДНК при температуре около 100 градусов. Её нашёл российский учёный Станислав Городецкий. На цепных полимеразных реакциях, в которых используется этот фермент, основана вся диагностика в мире.

Но патент на его изобретение получила фирма на Западе, а Нобелевскую премию – опять-таки пронырливые и бесстыжие американцы.

Украв изобретение россиянина, американцы оказались настолько наглы, настолько уверены в своей безнаказанности, что даже написали Городецкому о том, какой он молодец, что сделал такое выдающееся открытие.

В 2009 году, кроме присуждения премии по физике мало что значащим, американцам и англичанину за не ими открытые и давно уже известные и работающие во всём мире вещи, Нобелевский комитет дал американцам премию по медицине – опять же за ворованное изобретение!

Итак, Нобелевский комитет премию 2009 года в области медицины и физиологии присудил тройке учёных из США – Элизабет Блекберн, Кэрол Грейдер и Джеку Шостаку. Премия присуждена «за открытие того, как хромосомы защищаются теломерами и ферментом теломеразой».

Однако впервые теоретически описал механизм работы теломер в клетках российский учёный Алексей Оловников, АМЕРИКАНЦЫ ВСЕГО ЛИШЬ ПРОЧЛИ ВСЕ ЕГО РАБОТЫ.

Кроме того, в своё время академик Владимир Скулачёв, декан факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ, выдвигал Оловникова на премию за этот цикл вместе с одной из сегодняшних «премианток» – Блекберн. «Это очень несправедливо, я считаю, поскольку он (Оловников) предсказал это явление. Общепринято в мире, что он высказал эту идею, они – нынешние лауреаты - лишь подтвердили её», - сказал В. Скулачёв, комментируя проамериканское решение Нобелевского комитета.

В России о приоритете Алексея Оловникова знают все. И в Америке тоже.

Но тогда почему Нобелевский комитет стал так не разборчив по отношению к своим номинантам? Или наоборот: разборчив по заокеанскому заказу? Если такими односторонними темпами будет строиться политика внутри этого комитета и далее, то он может постепенно превратиться в одиозную кучку преступников. Которые скупают промышленные изобретения у тех, кто их ворует и переправляет через границу».

Да, настоящим авторам открытий и изобретений грустно. Особенно когда внутри России звучат заявления типа недавно сделанного шахматистом-политиком Г. Каспаровым: мол, если бы эти учёные вовремя не уехали из России, то бегали бы в ассистентах у «пустобреха Петрика». Ладно бы, Каспаров: он в силу своей ограниченности может не знать о том, что Россия имеет все патенты и располагает приоритетными технологиями по промышленному производству подобных материалов.

Страшнее так называемые «борцы со лженауками». Во главе с тем же академиком Кругляковым.

Смотрите, что получается. Нобелевский комитет, несмотря на все его явные и тайные недостатки, на весь мир подтвердил значение этого направления в физике. Россия имеет значительные преимущества в возможности внедрения данного открытия. Ведь у России есть патенты и приоритетные технологии по промышленному производству подобных материалов. Россия тут же позвала своих соотечественников в Сколково. Как они отреагировали - это уже другой вопрос. Но вот как быть человеку, у которого очевидный приоритет на открытие? И которого некоторые услужливые – или недалёкие? – журналисты продолжают гнобить? Причём, делают это с подачи академиков, посвящающих себя не открытиям, а борьбе с теми, кто опережает время и не вписывается в очерченные системы научных ценностей.

Если нет пророков в своём Отечестве, то повторяю свой вопрос: о какой модернизации и о каких инновациях можно говорить?

К слову, затея со Сколково уже обещает разорить остальные наукограды России. А идея Чубайса пригласить в Сколково лучших учёных со всего мира пахнет очередным этапом государственной измены. Чубайс своей приватизацией уже позволил иностранцам украсть уникальные наработки советских учёных, во многом опережавших всю мировую науку. Кто украл, тот уже внедряет в производство и продаёт нам же, обокраденным, по диким ценам.

Зато мы впереди планеты всей по борьбе со «лженауками»!

Глеб Вещаев, заместитель директора информационно-аналитического центра социальных технологий «КРАСС»