Приднестровье 20 лет остается непризнанной республикой

2 сентября 2010 года исполнилось 20 лет со дня провозглашения Приднестровской Молдавской Республики (ПМР). Она до сих пор остается не признанной международным сообществом. Но вместе с тем, за исключением полноценного международного признания, обладает всеми необходимыми внешними атрибутами и внутренним качественным наполнением реальной государственности. А ее история и современный опыт дают ценный материал для лучшего понимания сущности государства как важнейшего компонента политической системы, многообразия разновидностей (типов и форм) государства и путей его развития.

В то время как в 1989—1990 годы в бессарабской части Молдавии вовсю разворачивалась \"национально-демократическая\" революция, которая активно обращалась к антисоветской и \"антиимперской\", антиславянской риторике в стремлении обосновать историческую справедливость этнократических (то есть направленных на установление господства одной нации) и панрумынских (то есть ориентированных на \"воссоздание общерумынского суперэтноса\") устремлений, на левом берегу Днестра и в Бендерах (на правобережье) произошла серия своеобразных \"консервативных\" и в то же время устремленных в социально справедливое будущее локальных революций.

Действительно, провозглашению Приднестровской Молдавской Республики, возникшей как не признанная ни центральной (общесоюзной, \"московской\") властью, ни \"национально сознательными\" властями Молдавской ССР, предшествовали муниципальные и кантональные революции, схожие по своей природе с теми революциями, что время от времени в XVIII и XIХ веках потрясали Францию, а Испанию — в XIX веке (в частности, в 1854—1856 и 1868—1874 годах). Их народная сущность сродни и революциям XVIII века в североамериканских колониях Британской империи.

Элементы подобных муниципальных и кантональных революций наблюдались в современной Украине в период революции 2004—2005 годов. В ее \"оранжевом\" компоненте это проявилось в выдвижении региональными и местными властями Галичины и Волыни \"ультиматумов\" центральным властям и в отказе выполнять директивы президента и правительства. А в \"бело-голубой\", незавершенной, составляющей этой революции — в аналогичном отказе многих местных (локальных) и региональных органов власти и самоуправления востока и юга Украины подчиняться альтернативной революционной власти, которой в конце 2004 года, по сути, удалось парализовать деятельность центральных государственных структур. Наиболее показательным моментом этого процесса было выдвижение в Северодонецке 28 ноября 2004 года на \"Всеукраинском съезде народных депутатов и депутатов местных советов всех уровней\", представлявших главным образом восток и юг Украины, идеи создания Юго-Восточной Украинской Автономной Республики (с широкой бюджетной, хозяйственной и культурной автономией) в качестве противовеса разворачивавшимся революционным экспериментам \"оранжевых\" сил в центре и на западе страны.
Муниципальные революции 1989—1990 годов в Приднестровье и их практический политико-правовой результат (создание ПМР) были фактически продолжением опыта и политических тенденций Парижской коммуны 1871 года — самоорганизации народа, оставленного на произвол судьбы своими прежними руководителями, центральной государственной властью. С политической (как и с цивилизационной) точки зрения эти революции в Приднестровье оказались успешными, ведь ПМР отпраздновала свое 20-летие. А в социально-классовом аспекте (в среднесрочной перспективе) данные революции вновь показали мощный общий потенциал традиционных индустриальных слоев трудящихся, но в то же время и его пределы — нынешнюю неспособность этих сил предложить долгосрочную реалистичную альтернативу стратегии \"свободного рынка\" в ее этатистски-бюрократическом обрамлении.

В цивилизационном плане создание ПМР, по-видимому, является единственным успешным примером на постсоветском пространстве не только \"выживания\", но и дальнейшего развития \"советского народа\" на территории одной отдельно взятой \"небольшой, но свободолюбивой республики\" в той его форме, в которой факт его возникновения как \"новой исторической общности людей\" был в свое время официально провозглашен Генеральным Секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым. В определенной мере подобная духовная и социальная общность сохраняется и на территории Беларуси (в условиях власти президента Александра Лукашенко), однако даже там — при Лукашенко — в интерпретации исторических и цивилизационных корней белорусской государственности все более заметными становятся этнонациональные акценты.

Среди неудачных попыток повторения опыта ПМР следует указать действия Интерфронтов в Латвии и Эстонии в 1989—1991 годах.

Во многом иными по своей культурно-политической природе (в сравнении с ПМР) являются возникшие в качестве ответа на этнонационализм и \"сепаратизм\" центральных властей бывших союзных республик три политически успешных (по крайней мере, на настоящий исторический момент) проекта создания независимой, хотя также все еще не признанной широким международным сообществом, государственности на Южном Кавказе — в Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе. Главным в процессе их создания была не приверженность цивилизационным ценностям \"единого многонационального советского народа\", а обращение, прежде всего, к принципам исторической справедливости в отношении \"титульной нации\" конкретного региона. То есть они являются главным образом результатом \"классического\" противостояния различного рода национализмов — малого (локального, пользуясь \"географическими категориями имперского и советского прошлого\") и большого (регионального) этноса.

ПМР, по сути, в первозданном виде сохранила на региональной почве распавшегося СССР мультикультурный, многонациональный советский (\"имперский\") суперэтнос, провозглашенный в преамбуле Конституции ПМР \"многонациональным народом Приднестровской Молдавской Республики\" при законодательном закреплении трех равноправных официальных языков — молдавского, русского, украинского (статья 12).

В условиях, когда на Западных Балканах практически не осталось и следов от \"югославов\" (хотя \"дух Югославии\" не умер и вряд ли когда либо исчезнет), а все бывшие югославы избрали для себя тот или иной этнонациональный \"дом\", в котором в настоящее время, к счастью, чаще всего уже находится место и для этнонациональных, культурно-языковых и религиозных меньшинств, на берегах Днестра ситуация качественно иная. Там в полиэтничной и мультикультурной ПМР нет \"национальных меньшинств\", а есть единый народ, состоящий из множества равноправных этнических и языковых групп. И гражданам вовсе не обязательно определяться со своей этнической принадлежностью и языковыми предпочтениями, даже вынужденно (в условиях фактической международной блокады), выбирая для себя дополнительное (наряду с приднестровским) гражданство — российское, украинское или молдавское.

Приднестровцы в чем-то напоминают средневековых ромеев (жителей Византии) после падения Константинополя в 1453 году — по духу, по готовности оставаться самими собой, сохранять свою цивилизацию даже в самых неблагоприятных условиях. Но в отличие от ромеев, которым пришлось долгое время жить (и постепенно исчезнуть) без своей — пусть даже только автономной, вассальной государственности, приднестровцы свою государственность отстояли, сберегли.

Среди основных источников легитимации современной государственности Приднестровья (как процесса придания власти признаков ее законности) и источников ее легитимности как реального состояния убежденности соответствующих социальных слоев и групп и большинства конкретного социума в законности, моральной и исторической обоснованности и необходимости установления этой государственности, а также ее нынешнего и дальнейшего существования, отметим следующие семь.

1. Цивилизационный консерватизм и \"общеимперский\" православный патриотизм, пусть даже и \"невоцерковленных\", но в большинстве своем православных в своей душе и исторически принадлежащих именно к Русской Православной Церкви людей.

Этот мощнейший источник духовной силы уходит своими корнями в самосознание народов Причерноморья Российской империи и исторического правопреемника империи и, в конце концов, продолжателя ее цивилизационной и геополитической миссии — Советского Союза, в котором, несмотря на серию довольно жестоких экспериментов, направленных на введение народа в состояние \"цивилизационной амнезии\", все же — в самое тяжелое время, в ходе Великой Отечественной войны 1941—1945 годов — этот цивилизационно-консервативный и \"имперски\"-державнический пласт духовной жизни народа был официально или полуофициально, пусть только частично, но все же \"реабилитирован\" существовавшим тогда режимом \"воинствующего атеизма\", признан в качестве важного и полезного.

2. Советский социально-политический консерватизм (прежде всего индустриальный и урбанистский), основанный на \"чистых\" народных (не испорченных порочной номенклатурно-бюрократической и доктринерской практикой) идеях гуманизма, социальной справедливости, порядочности, честного труда и высокой гражданственности, привносившихся в прошлом в массовое и индивидуальное сознание системой советского образования, наилучшими гуманистическими образцами отечественной и мировой литературы, театра и кино, а также повседневной практикой взаимоотношений \"простых\" людей на базовом уровне, — консерватизм, впитавший в себя идеи социалистического (и социал-демократического) гуманизма.

3. Общедемократические идеи и ценности сопротивления тирании — как тирании меньшинства, так и тирании большинства (в классическом виде изложенные Алексисом де Токвилем в работе \"Демократия в Америке\") и правомерности защиты меньшинством своих прав и свобод, своей чести и достоинства, своей идентичности (культурной самобытности).

4. Европейские ценности мультикультурализма, полилингвизма (официального многоязычия в многонациональных государствах), государствообразующей политической (а не этнической) нации.

5. Вера в силы народа, отказ от соблазнов беспринципного приспособленчества, от \"продажи первородства за чечевичную похлебку\", а тем более своей чести и достоинства в обмен на посулы \"повыгоднее и потеплее устроиться\" в \"банановой республике\" или \"усесться на плечах\" или хотя бы \"под зонтиком\" других цивилизаций, уповая на их постоянную помощь и просто унижающие подачки.

6. Ощущение сопричастности к действию включившихся базовых психологических механизмов коллективной самозащиты и выживания каждого индивида в отдельности, каждой семьи и привычного и нежно любимого своего \"ближнего\" мира. \"Отступать дальше некуда…\", — так кратко, в концентрированной форме может быть выражено подобное состояние духа и дел в обществе. А в более пространной форме это состояние может быть охарактеризовано как следование мудрости вдохновенных и вдохновляющих слов еврейского мудреца Гилеля, сказанных им в Иерусалиме в I веке н. э.: \"Если я не постою за себя, то кто тогда постоит за меня?! Но если я лишь сам за себя, то что тогда представляю собой я?! И если не сейчас, то когда?!\".

7. Обращение к истории существования политико-правовых институтов \"первой\" приднестровской государственности — Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики (1924—1940 годы) в составе Украинской ССР. Данный аспект глубоко теоретически и дидактически разработан историками, юристами, политологами, работниками средств массовой информации и педагогическими кадрами Приднестровья.

Политическое будущее Приднестровья все еще остается неопределенным и многовариантным. Как бы некоторые из теоретически возможных моделей окончательного определения статуса Приднестровья ни представлялись \"кощунственными\" для самих приднестровцев или же для тех или иных политических сил Республики Молдова, общий спектр основных имеющихся вариантов решения данной проблемы (исключая из предлагаемого их перечня лишь \"самые фантастические\") выглядит так:

1. Прекращение существования приднестровской государственности:

1.1. Упразднение государственности ПМР и присоединение ее территории на правах ряда муниципий к Республике Молдова (\"растворение\" в ней);

1.2. Ликвидация государственности ПМР и раздел ее территории между Молдовой (или представляющей ее Румынией, в случае присоединения Молдовы к ней) и Украиной.

2. Автономный несуверенный статус Приднестровья:

2.1. В составе Республики Молдова на основаниях, аналогичных нынешнему автономному статусу Гагаузии;

2.2. В составе Республики Молдова в качестве особого экономического и культурно-политического региона, по образцу политико-правового статуса Гонконга и Макао в современном Китае;

2.3. В составе Украины (подобно Автономной Республике Крым);

2.4. В составе России (со статусом, аналогичным иным ее субъектам федерации).

3. ПМР (наряду с нынешней Республикой Молдова) как полусуверенный субъект максимально децентрализованной конфедерации по образцу Боснии и Герцеговины.

4. Полусуверенный статус ПМР, под протекторатом одного или нескольких государств, вне рамок государственности Республики Молдова:

4.1. Под протекторатом России;

4.2. Под протекторатом Украины;

4.3. Под протекторатом России и Украины;

4.4. Под протекторатом России, Украины и Молдовы;

4.5. Под протекторатом России, Украины и ЕС;

4.6. Под протекторатом ЕС и НАТО.

5. \"Замороженный\" на неопределенное (или же на относительно четко определенное, но продолжительное) время нынешний статус ПМР как \"непризнанного\", но реально существующего государства со всеми внешними формальными атрибутами и качественным содержанием суверенности.

6. Суверенный статус ПМР:

6.1. В основном суверенный статус в рамках кондоминиума по образцу Андорры. (При этом осуществлять ряд символических суверенных функций могли бы в том или ином соотношении Россия, Украина и Молдова);

6.2. Суверенный статус \"обычного\" малого независимого государства по образцу Люксембурга.

В современном мире есть немало политических лидеров и движений, считающих, что все вокруг им \"должны\" (\"задолжали\", \"обязаны\"). При этом нередко таким силам удается заполучить в свои руки и рычаги осуществления государственной власти. ПМР и приднестровский народ не принадлежат к числу подобных эгоцентристов. Они знают, что никто из живущих на Земле ничего им не должен. Приднестровцы лишь обращаются к совести и здравому смыслу народов и их лидеров с призывом, по возможности, быть мудрыми, принципиальными, справедливыми и деятельными. Совершенно ясно, что рассчитывать можно лишь на самих себя — на свою собственную мудрость, выдержку, терпение, силу воли и организованность, а также — на солидарность своих собратьев, солидарность не \"вымученную\", \"выпрашиваемую и выпрошенную\", а реальную, идущую изнутри, из сердца, от осознания единства судеб народа, народов, землян.

Защищая ценности коллективного и индивидуального человеческого достоинства, противостоя многочисленным духовным и политическим \"ловушкам\" шовинизма, этнократии и исторического беспамятства, социальной и цивилизационной безответственности, избегая и преодолевая искушение стать иждивенцами и приживальщиками в \"чужом доме\" иных стран, регионов и цивилизационных миров, Приднестровская Молдавская Республика с гордостью за героическое боевое и мирное трудовое прошлое своего народа и с уверенностью в его успешном настоящем и светлом будущем протягивает руку дружбы другим народам с надеждой на взаимопомощь, взаимопонимание и тесное сотрудничество во имя безопасного, мирного и счастливого будущего Европы, Евразии и всего мира.