Почему умному так трудно сделать военную карьеру

Рожден в Сибири в 1960 году. В Крыму удалось окончить школу и научиться управлять трактором. Им и управлял до призыва в армию. Служба рядовым в военно-строительных отрядах оставила неизгладимые впечатления. После армии увлекался управлением грузовиками, кранами и вечерним обучением в Политехе. Особое место занимает встреча с прекрасным в процессе работы в Эрмитаже. Сейчас - отец двух дочерей, трудится в одной из организаций Питера. Воспоминания о службе издал в книжке \"Самые страшные войска\". Участник проекта - Содружество военных писателей \"Покровский и братья\".

Это долгая отдельная история. Ее можно рассказывать с любого места и в любой последовательности. Но это было со мной на самом деле осенью 1979 года в Ленинском райвоенкомате Крымской области. Ручаюсь честью, господа.

Итак, я обхожу кабинеты врачей.

ЛОР (ухо, горло, нос)

- Ты меня слышишь? - спросил врач.

- Да, - отвечаю.

Он поставил отметку в карточку: «здоров» и крикнул в приоткрытую дверь:

- Следующий!

Хирург

В кабинет заходили по трое. Со мной зашли щуплый очкарик с тоненьким голоском и бритоголовый громила, весь в наколках и со стальными зубами. Все в одних лишь трусах. Дальше все четко и по команде.

- Встать лицом к стене!

Встали.

- Трусы до колен спустить.

Спустили.

- Нагнуться!

Сделали.

- Раздвиньте ягодицы!

Медсестра произнесла это с мягким украинским «г»:

«Ях\'адицы».

- Чего раздвинуть? - Не понял очкарик.

- Раздвиньте ях\'адицы!

- Чего раздвинуть? Какие яйца? - не врубался очкарик.

- Очко раздвинь! Понял, олух? - хрипло прорычал приблатненный.

Невропатолог

Оттуда все вылетали красные, ошарашенные, с возгласами: «Ну, змея! Ну, стерва!» И, делая страшные глаза, рассказывали, что врач - ну просто зверь!

«Ладно, посмотрим, что за зверь», - усмехнулся про себя. Я тоже не мякиш, что мне сделает какая-то старая перечница? Наконец, моя очередь.

Влетаю в кабинет, словно боец спецназа в тыл противника, весь на взводе. Сидит там такая седенькая старушка в очках, божий одуванчик, и что-то вяжет.

На меня - ноль внимания. Ну, думаю, давай начинай. Сейчас увидим, какая ты крутая. А она и ухом не ведет, знай себе, вяжет шарфик. Ждал я, ждал, когда она заметит мое присутствие, да и не дождался. «Похоже, кина не будет», - подумал я. И выдохнул.

Вот этого выдоха она и ждала.

- Вы под себя ночью мочитесь?

Спокойно так спросила. Я усмехнулся.

- Что за ерунда? Нет, конечно.

- А что вы так странно улыбаетесь? - Она впилась в меня пристальным взглядом. - Я вас серьезно спрашиваю: мочитесь вы под себя или нет?

- Ну... нет.

- Не «нукайте», вы не в конюшне! - Она повысила голос. - Я еще раз вас спрашиваю: мочитесь вы под себя или нет?

- Хорошо, я не мочусь.

- Что значит хорошо? Вы что, одолжение мне делаете? Вы можете ответить членораздельно - мочитесь вы под себя или нет?

- Не мочусь я!

- Спокойнее!

- Я не мочусь...

- Еще спокойнее! Что вы тут истерики устраиваете?

- Да не мочусь я, господи!

- Вот только не надо орать! Не умеете себя в руках держать? Так я вам валерьянки налью!

Я собрался и, стараясь быть спокойным, сбивчиво сказал:

- Простите, пожалуйста. Я не мочусь под себя.

- Вот видите - простой вопрос, а вы так волнуетесь. Нервы у вас явно не в порядке. Я, конечно, поставлю вам в карточке «здоров», но вам нужно серьезно лечиться.

В коридор я выскочил красный, как рак.

- Ну, как там? - испуганно спросили меня из очереди.

- Ой, зверюга! Не дай бог!

Психиатр

- Какие вы знаете прибалтийские республики?

- Литва, Латвия, Эстония, - ответил я четко, словно на экзамене.

- Столица Белоруссии?

- Минск, - говорю.

- Кто такой Чапаев?

- Начдив двадцать пятой дивизии.

- Чего? - удивился врач.

- В Гражданскую войну, - поясняю. - А командармом у него был Фрунзе.

- Ладно, проехали. Кто такой Маркс?

Ну кто ж не знает Маркса?!

Врач с сомнением посмотрел на меня, а потом поставил диагноз:

- Сильно умный. Дальше рядового в армии не продвинешься.

И ведь прав оказался!