Пепел августа

В России привыкли ожидать августа с тревогой. Слишком много бед принес этот месяц в последние два десятилетия. Дело, конечно, не в месяце, но и на сей раз страшная примета оправдывает себя.

Тысячи гектаров леса и пашен, целые населенные пункты превращаются в эти дни в пожарища: зола и пепел да черные обгорелые стволы – там, где еще вчера шумели деревья. Теперь здесь гудит только пламя, с которым никак не удается справиться. По официальным данным, погибли 48 человек. Россия в огне. Страшные фото– и видеокадры заполнили экраны и газетные страницы. Страшные – и знакомые, по давней, уже исторической хронике. Скот, бредущий по дорогам. Люди, спешно спасающие от беды детей и женщин – эвакуированные, беженцы. Застывшие, отрешенные лица тех, кто потерял все – над жалкими остатками недавно хоть как-то налаженной жизни. Глаза, в ужасе устремленные в небо, черное от дыма, полыхающее заревом. И самое невыносимое: обугленные остовы разрушенных домов, полностью выгоревшие села – только печные трубы над пепелищем. «Как в 41-м. Война, враг, отступление»… Все это до сих пор живо в народной памяти, и только премьер на подобном пепелище вспомнил почему-то древних печенегов.

Тогда, без малого семь десятилетий назад, действительно, был враг: жестокий и безжалостный, стремившийся уничтожить наш народ и наше государство. Но кто же враг ныне, если войну России не объявляли, ее землю не топчут иностранные каратели, не свистят пули и не падают бомбы? Почему каждый день полнится список уничтоженных полностью или значительно пострадавших сел, деревень, поселков?

Вот лишь некоторые из них, которые, несмотря на обещания властей, еще неизвестно – поднимутся ли или навсегда исчезнут с карты страны.

Московская область: Моховое и Каданок. Нижегородская область: Семилово, Барковка, Тамболес, Верхняя Верея, поселок Рожновский, Фирюсиха. Мордовия: Свеженькая, Подлясово, Вадовские Селищи. Рязанская область: Передельцы, Криуша, Шехмино. Воронежская область: Масловка. Липецкая область: Излегоще, поселок Дальний. Ивановская область: Большое болото.

Кто виноват? Кто ответит? Кто спасет и поможет пострадавшим? У президента Медведева и премьера Путина есть ответы. Виновата – разбушевавшаяся стихия.

Ответят – руководители пострадавших населенных пунктов. Ну а помогут пострадавшим – большие деньги, выделенные из федерального бюджета, если, конечно, их не разворуют. А еще Бог. На 2 августа, день святого Илии-громовержца, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл назначил общероссийское моление о дожде.

Что же, погорельцам, похоже, больше рассчитывать не на кого: только на Бога и на то, что обещанные деньги не разворуют. Да еще на множество добрых и отзывчивых людей, собирающих в эти дни помощь для пострадавших по всей России. Только вот, как водится, добрые и отзывчивые в подавляющем большинстве своем – самые обычные граждане. Зачастую – из соседней деревни, до которой огонь еще не дошел, из задыхающейся от дыма нижегородской Выксы, откуда каждый день уходят добровольцы, чтобы спасти еще несгоревшие поселки Вилю и Проволочное. А значит, эти добрые люди сами в любой момент могут оказаться пострадавшими.

Неудивительно, что у погорельцев свои ответы на эти вопросы – и звучат они все чаще и жестче. Трое мужиков рассказывают, как несколько дней, практически безо всякой помощи, боролись с огнем под Вереёй. Из «оружия» – только лопата, из другой «техники» – респираторы. Обувь плавится, одежда тлеет. Ни пожарных, ни специальных самолетов, ни вертолетов. Ни даже еды, которую привозили лишь родственники. Огонь все ближе, подкрепления не видать.

А губернатор Нижегородской области Шанцев как раз в это время отчитывается перед премьер-министром Путиным: «Обстановка сложная, Владимир Владимирович, непростая. Но она находится под контролем. Мы все делаем для того, чтобы справиться с тем, что сегодня происходит в области, в лесах. Я думаю, что мы обеспечим необходимую безопасность наших поселений. Дополнительная помощь не нужна, мы пока справляемся сами».

Разговор состоялся 27 июля. А вечером 29 июля от верхового пожара полностью сгорела Верхняя Верея, что рядом с Выксой: 341 дом, почти 600 человек остались без крыши над головой, пол­тора десятка человек погибло. Именно на ее пепелище, спустя сутки, и приехал Владимир Путин – раздавать обещания. Получается, высокие чиновники в своих кабинетах «контролировали» и «справлялись». А не справились (и, стало быть, виноваты) три мужика, бившиеся с огнем лопатами. «Да, теперь все есть, теперь и техника появилась, когда села больше нет», – зло говорят они. Один срывает с лица маску: «Я офицер. Я хочу сказать спасибо всем нашим руководителям. Молодцы, хорошо работаете. В Чечню бы вас всех – и…». Дальше следует непечатное. По закону можно привлечь за экстремизм и разжи­гание.

А руководители – сверху донизу – и впрямь уверены, что работают на отлично, более того, заслуживают награду. Они эти награды и получают. Кубком и Почетной грамотой Приволжского регионального центра по делам гражданской обороны, предупреждения чрезвычайных ситуаций и ликвидации последствий стихийных бедствий за первое место по итогам работы в 2009 году награждено Главное управление МЧС России по Нижегородской области. Той самой, где на сегодняшней день наиболее критическая ситуация: и ни МЧС, ни местные чиновники совладать с ней не могут. Несмотря на то, что чиновники эти тоже при наградах. Медалью МЧС России «За содружество во имя спасения» награждены, в частности, министр промышленности и инноваций Нижегородской области Николай Сатаев и глава администрации Выксунского района Алексей Соколов. А инновации для борьбы с пожаром – все те же лопаты…

Почему на все наиболее опасные участки не пошлют специальные российские самолеты-амфибии Бе-200, недоумевали жители горящих районов. Хотя бы по одному на район! Ведь так красиво смотрится эта техника на разных выставках и демонстрациях возможностей МЧС, да и заграницей себя хорошо зарекомендовала, когда мы помогали справляться с пожарами в других странах. Потому что техника эта и есть – для выставок и демонстраций, объясняют знающие люди.

Самолет-то прекрасный, по многим параметрам не имеет аналогов в мире. Только вот на всю Россию их 10 штук, из которых 3 – демонстрационные. Попробуй потуши семью самолетами бескрайние просторы Центральной России и Поволжья, которые охватил огонь…

Получается, что третья по численности силовая структура в России – МЧС, в которую вкладываются огромные государственные средства – вовсе не так эффективна, как видится на экране ТВ? Рядовые спасатели рискуют жизнью, разбирая руины и помогая пострадавшим. А их руководители не делают ничего, чтобы руин и чрезвычайных ситуаций становилось меньше.

Впрочем, формально МЧС и входящие в министерство пожарные за защиту леса от огня не отвечают. Как раз до тех пор, пока не начинают гореть села. Такие уж у нас законы. С 1 января 2005 функции охраны леса приданы Росприроднадзору. С 1 января 2007 года государственная лесная охрана вообще упразднена. Сделано это по новому Лесному кодексу – по праву могущему именоваться путинским и «единороссовским».

Ну а что касается инноваций и малочисленных самолетов, можно было бы и по старинке с огнем бороться. Только тоже не получается. «Раньше, при «проклятых коммуняках», в нашей деревне было три пожарных пруда, пожарная машина и сигнальная рында, – пишет один из комментаторов. – Потом пришла демократия, пруды немедленно засыпали и отдали землю под частную застройку, пожарная машина сразу куда-то пропала, а рынду заменили на телефон. Только подключить его забыли.
Зато есть пожарный с каской – тоже из тех еще времен». Вот такие капиталистические инновации.

Сложно сказать, инновационным или старинным способом борьбы с пожарами являются объявленные Кириллом всероссийские моления. Одно очевидно: моления не помогли, что соб­ственно, неудивительно. «На Бога надейся, а сам не плошай», так говорил русский народ еще в стародавние времена.

И вот как на грех в день всеобщего моления огонь вспыхнул в промышленной зоне города Сарова, где в царские времена был монастырь, а в советские построен наукоград Арзамас-16. Там и по сей день находится Федеральный ядерный центр России.

В СССР, пусть и без всеобщих молений, получалось с инновациями. Да и с противопожарной безопасностью. «Как у нас любят поглумиться и поужасаться над тем, что в СССР все ходили строем, проходили обучение ГО и сдавали нормы ГТО, ездили на различные сборы, картошку и прочие трудовые повинности. Как же – очевидное завоевание демократии, что всю эту чушь разогнали. Однако же в те времена город мог в считанные часы выставить несколько тысяч подготовленных и умелых людей, снабженных различной техникой и самое главное – сплоченных в организованную структуру. А теперь есть только стадо неорганизованных добровольцев, от которых польза отрицательна, ибо их самих в случае пожара спасать надо. Или раньше всю дорогу от города до Арзамаса все поля были заставлены трубами на колесах – поливочными системами. И это по всей стране так было. Все в течение лет пяти ушло в виде металлолома в Китай на пивные банки за копейки: настоящая диверсия, кстати. А теперь вот засуха, откуда ни возьмись», – сравнивает прошлое и настоящее житель Сарова на городском интернет-форуме.

Такая вот диверсия халатности и алчности на стратегически важном ядерном объекте.
Между тем высокие руководители государства борются с подобными диверсиями и стихией, принявшей размах военных действий, по-своему. Владимир Путин заявил, что губернаторы горящих регионов теперь будут работать без выходных – и тут же собрал их в Москве, дабы дать совершенно бесценные указания: работать как следует, не воровать и не давать воровать подчиненным. Потребовал, чтобы новые дома для погорельцев построили уже к 1 ноября, причем фирмы, занимающиеся строительством, будут выбраны без конкурса. Понятно, что до зимы времени мало, людям срочно нужно жилье. Но практика российской жизни показывает, что огромные государственные средства, выделенные на таких условиях, обычно становятся полигоном для наживы. Все те же диверсии алчности и халатности.

«Мы и дома построим, и леса в конце концов вырастут, главное – это жизнь и здоровье людей», – заявил Путин, в очередной раз проявив себя народным заботником. Как это похоже на сказанное им почти год назад, в августе 2009-го, после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС: «Железо восстановим, людей не вернуть». Для Путина сложнейшее техническое сооружение, создание человеческой мысли и рук – всего лишь железо, как металлолом. Ничего для него не значит и выгорающая заповедная, есенинская Мещера, уникальные заповедные леса Нижегородчины и Мордовии, которые, по мнению специалистов, восстановятся через многие десятилетия. И то если заниматься этим специально.

Но на самом деле нет дела этой власти и до людей: иначе не гибли бы они десятками, сотнями – в рукотворных и техногенных катастрофах, стихийных бедствиях, которые при работоспособной и компетентной системе управления можно было бы предотвратить – или, по крайней мере, минимизировать их последствия.

А президент Медведев, объявив режим чрезвычайной ситуации в семи субъектах федерации, вообще покинул столицу. В ближайшие дни он будет работать в своей сочинской резиденции – и просит не считать это отпуском. «Все равно каждый день идешь в кабинет, проводишь мероприятия и встречи, а когда, наконец, выходишь к морю, оказывается, что уже девять вечера. С другой стороны, пребывание в Сочи – это тоже возможность сменить обстановку, подышать морским воздухом», – объяснил глава государства, миллионы граждан которого сегодня задыхаются в дыму пожарищ, тысячи не знают, что будет с ними и их домами завтра. И не имеют никакой возможности «сменить обстановку» разве что на эвакопункт в казенных стенах.

Президент еще надеется и на совместную рыбалку с премьером.

Вот потому буйство стихии рождает ощущение войны, поражения, отступления. Народ один на один с бедой. Даже в дымной, окутанной смогом, раскаленной Москве.

Хотя лидеры государства наверняка убеждены, что окруженная заревами пылающих российских просторов столица – оплот их власти и благополучия – никогда не заполыхает.