Как российская бюрократия помогает Качиньскому

На политической сцене Польши премьер-министр Дональд Туск работает в амплуа выдержанного и прагматичного политика, настоящего европейца, за которого не стыдно перед лидерами Запада. Образу приходится соответствовать: во всех вопросах премьер предельно корректен и избегает любых резких движений. В бесконечном конфликте вокруг катастрофы под Смоленском Туск не может ответить на обвинения Качиньского чередой аналогичных агрессивных нападок. Премьеру хочется закрыть вопрос красиво и убедительно, используя исключительно неопровержимые факты.

Поэтому польские чиновники из правительства и прокуратуры чуть ли не каждый день дают интервью и созывают пресс-конференции, подробно отчитываясь о ходе расследования причин катастрофы. Правительство считает, что сухие факты – лучшие оружие против теорий заговора, которыми сыплют сторонники Качиньского.

Только отыскивать новые материалы для очередного брифинга польским следователям с каждым днем становится все труднее. Их российские коллеги и раньше занимались расследованием очень неторопливо и делились материалами только после окрика сверху, а начавшийся сезон отпусков и московская жара убили последнюю надежду узнать хоть что-то новенькое о причинах катастрофы.

Пришлось полякам поднимать новый скандал и снова пытаться решить вопрос на самом высоком уровне. Сначала главный польский авиаследователь Эдмунд Клих написал в Москву в Межгосударственный авиационный комитет недовольное письмо с просьбой предоставить, наконец, всю необходимую информацию. Потом министр внутренних дел Польши Ежи Миллер пожаловался, что сотрудничество с российскими коллегами как-то совсем заглохло. Наконец, премьер Туск вызвался лично съездить в Москву поговорить с Путиным, Медведевым или с кем там еще понадобится, чтобы получить от русских долгожданные материалы.

Поляки никак не могут привыкнуть, что расследования даже очень громких дел в России неторопливы и забюрократизированы. Поиск виновных может продолжаться много лет. Что касается катастрофы под Смоленском, то Москва и так уже успела снабдить Варшаву кучей материалов в рекордные для себя сроки. Правда, каждый раз вопрос о передаче данных приходилось решать на уровне правительств, а не простых следователей. Записи разговоров в кабине президентского Ту-154 и данные, касающиеся технического состояния самолета, попали к полякам только в конце мая, после того, как в дело вмешался лично премьер-министр Туск. Вопрос с передачей Варшаве документов о опознании тел погибших удалось решить только на уровне министров юстиции обеих стран, потому что на запросы менее высокопоставленных польских чиновников в России не реагировали.

Теперь дело дошло до материалов, касающихся состояния смоленского аэродрома и действий российских диспетчеров.

Пока все, что получили поляки – это протоколы допросов двух диспетчеров, которые отвечали за посадку самолета Качиньского. Польским следователям этого показалось мало: они хотят сами допросить обоих диспетчеров, а также загадочного третьего человека, офицера ФСБ, который, судя по протоколам допросов, находился в рубке во время посадки. К тому же, незадолго до катастрофы диспетчеры выходили на связь с Москвой и о чем-то там советовались. О чем именно – до сих пор неизвестно.

Еще польским следователям хочется подробнее ознакомиться с уровнем технической оснащенности аэродрома под Смоленском. Особенно по состоянию на 10 апреля 2010 г. Не было ли сразу после катастрофы в аэропорту тихого, но спешного ремонта? Наконец, поляки никак не могут разобраться в дебрях правил, регулирующих в России авиаперелеты. Мог ли российский военный аэродром под Смоленском запретить посадку польскому Ту-154, который тоже формально военный, но по сути гражданский, с первым лицом одной из стран НАТО на борту? Если мог, то кто должен был принять такое решение? Как отвечает на эти вопросы российское законодательство, полякам до сих пор не сообщили.

Видимо, среди российских чиновников не нашлось желающих взять на себя ответственность за передачу Польше информации, не самой полезной для международного престижа России. Вряд ли в падении самолета Качиньского виноваты диспетчеры или оборудование – другие самолеты садились, и ничего. Но подробные рассказы о техническом состоянии маленького провинциального аэропорта и уровне подготовки его работников могут выглядеть довольно печально. К тому же, аэродром военный, а Польша – страна НАТО. Поэтому польский запрос может еще много месяцев неспешно путешествовать от одного московского кабинета к другому. Даже гневное письмо Клиха осталось без ответа, потому что адресат письма – глава Межгосударственного авиационного комитета Татьяна Анодина – сейчас в отпуске, а за нее ответить некому.

Конечно, в правительстве Польши тоже люди, у них тоже лето, и они с удовольствием разделили бы августовское равнодушие россиян к следственным действиям, отложив дальнейшие изыскания до наступления более дождливой погоды. Но, к сожалению, им нельзя. У них каждый лишний день следствия дает Ярославу Качиньскому и его сторонникам дополнительный повод покритиковать правительство. Качиньский и так делает все возможное, вплоть до организации массовых беспорядков в Варшаве, чтобы поляки не успели забыть про гибель брата до парламентских выборов 2011 г. А нераскрытое дело о причинах смоленской катастрофы будет для него лучшим подарком.