\"Сумерки\": Смерть им к лицу

В прокат вышла третья часть саги «Сумерки». К сожалению, выйдут еще как минимум две.

Вампиры и оборотни продолжают делить территорию, герои Роберта Паттинсона и Тейлора Лотнера – Беллу, но вот к поместью Калленов уже движется армия упырей-браконьеров, и без альянса с вечными врагами – вервольфами – благородному семейству не обойтись. Такова аннотация третьей части «Сумерек» – «Затмения». Фильма до ужаса слащавого, но яркого и романтичного, каким априори является любой свадебный торт. Словом, «мужики, надо себя заставить».

«Сумерки» были бесполезно красивым, предсказуемо глупым, замечательным фильмом для детей и юношества (а кто не согласен, тот стар, с тем мы не дружим), отсылавшим к прошлому – теплому молоку на ночь, зеленке на коленках, книжкам с картинками и волшебницким телесериалам восточноевропейского производства.

«Два часа – не время, 300 рублей – не деньги»

«Новолуние», напротив, - яркий пример вызывающе безвкусной подростковой лав-стори, где фокус съехал в сторону ширинки (оборотни перед нами или модели для рекламы полотенец – пойди разбери). Оно и понятно: детишки подросли, на первый план вышла краеугольная для американцев проблема первого секса, в которой автор «Американского пирога» (режиссер второй части Крис Вейтц), безусловно, разбирается.

«Затмение» застряло где-то посередине. Всё бы ничего, и сказка сказывается, но большинство персонажей вновь упустили прекрасную возможность помолчать. Приличествующие саге диалоги (– Я не могу жить без тебя! – Нет, это я не могу жить без тебя! – Нет-нет, это я не могу жить без тебя!) и раньше не радовали слух, но теперь скатились к среднему арифметическому между пропущенными через онлайн-переводчик стихами Роберта Фроста и содержанием средней девчачьей «дняффки».

Это, впрочем, объяснимо: в репрезентативной системе НЛП режиссер «Затмения» Дэвид Слэйд, безусловно, является визуалом. Как и большинство клипмейкеров (в прошлом – работы с «System of a Down» и «Muse»), он знает цену монеткам рассеянного света, сеченому монтажу в массовых сценах, панорамам из серии «захватывает дух» и яблокам (глазным) на снегу. Но по той же самой причине ему совершенно наплевать, какой текст несут по кочкам герои его красивостей (кто пытался перевести на русский тексты тех же «Muse», осуждать не возьмется), раз уж с музыкой всё схвачено и пишет её великий Говард Шор.

Для романтики как жанра, оперирующего не логикой, а чувствами, взглядами, полунамеками и возложением щеки на плечо, одного визуального ряда вполне достаточно. Правда, обращает на себя внимание тот факт, что мальчики Слэйду как-то ближе и понятнее: Паттинсон красиво и к месту супит бровь, Лотнер сколь нужно часто снимает рубашку, но вот зрителю-мужчине разжиться решительно нечем. Так, Эшли Грин (Элис Каллен) вплывает в кадр лишь изредка и как нелюбимая дочь, французская секси-стерва Рейчел Лефевр (странствующая вампирша Виктория) заменена на унылую американку Брайс Даллас Ховард, и даже предвкушаемая фанатами сцена, когда между 110-летним девственником Эдвардом и Беллой должно случиться «то самое», выполнена на удивление асексуально. Как бы назло.

Другой вопрос, что ругать Слэйда за то, что он снял фильм для девушек и их лучших друзей – геев, довольно глупо. Во-первых, давно понятно, что обычные парни на фильмах типа «Сумерки» по определению довольствуются ролью «второго скучающего», а также спонсора (как сказал один анонимус, «любишь ...ться – люби и «Сумерки» смотреть»). Во-вторых, то ли еще будет: постановщиком четвертой части – «Рассвета» – заявлен Билл Кондон, который вообще с гей-парадов не вылезает.

В-третьих, вампирскую стилистику с просто эротической на гомо-эротическую перековали не сейчас, а где-то между «Interview with the Vampire» и «Modern Vampires». С тех пор и мучаемся, а классикой считаем всё-таки «Носферату» и пару-тройку «Дракул».

Обусловлены мучения гетеросексуальных любителей вампир-нуара известно чем – коммерцией: парни в пудре оказались предметом вожделения еще и для армии эмо-герл, падких до нечисти и нетерпимых к любой норме, включая одноклассников-человеков и здоровый цвет лица. К их радости (точнее, к слёзкам), Паттинсон в «Новолунии» и цитировал самую мякотку из Шекспира сиречь читал стихи о боли, а в «Затмении» ставил половой вопрос в лучших традициях дворянского кодекса чести – до свадьбы не заживет, поэтому подождем свадьбы (автор первоисточника – Стефани Майер – мормонка, «если вы понимаете, о чем я»).

Справедливости ради стоит признать, что Слэйду все-таки удалось снять смотрибельный для обоих полов фильм просто в силу его жанровой разноголосицы. Если верить современникам, «Войну и мир» Толстого в советской школе читали по диагонали, причем девочки пролистывали войну, а мальчики, соответственно, любовь. С любовью в «Затмении» всё понятно (Паоло Коэльо, СПГС, апофения), а кому понятно – перематывайте, но к подбору локаций и построению экшн-сцен режиссер подошел с профессионализмом именно клипмейкера. К примеру, с постановкой кадра он угадывает в девяти случаях из десяти, движения героев содержат эмоции, а не просто работу мышц, наконец, примененная Слэйдом схема монтажа даже актерскую игру Кристен Стюарт делает приемлемой.

Но именно сочетание выборочной смотрибельности и бессмысленной словесной патоки с общей раскрученностью саги способно превратить поход на «Затмение» в кинотеатры Российской Федерации в муку почти физическую. Страшно представить, сколь много скучающих дебилов-псевдомачо, обиженных Богом да мужчинами толстух-хохотуний, гостей с Юга и приятелей «с нашего раёна» соберет каждый конкретный сеанс. И сколькими громогласными и остроумными (по меркам поручика Ржевского) комментариями будет расцвечены реплики героев типа «сексуальная связь со мной очень опасна» или «мы не можем её поделить».

Конечно, эти реплики, провоцирующие быдло и «небыдло» одновременно, исключительно на совести Майер. Слэйд же, как и режиссер первых «Сумерек» Кэтрин Хардвик, честно попытался не просто отработать гонорар, а сделать невозможное – поднять рыхлый, банальный, зануднейший текст до уровня хотя и специфического, но всё-таки искусства. И это ему почти удалось, правда, мало кто оценит. В смысле заметит.

Сага «Сумерки» – явление уже не культурное, а социальное, где режиссер не творец, а заложник – кассы, стереотипов, кинопремий MTV (даешь третью подряд!), комментариев от зрителей, степень прекраснодушия и циничности которых в каждом случае можно просчитать заранее. На здоровье, в общем-то: два часа – не время, 300 рублей – не деньги, а картинка и правда красивая. Однако на феномен популярности первоисточника этих диалогов разной степени дебильности давно уже стоит обратить внимание психоневрологам. Тексту, где «заря» исключительно «кровавая», «сердце» стабильно «замирающее», а «взгляд» неизменно «манящий», красное место не на столе у сценаристов, а в розовых обложках серии «Роковая любовь», что на развалах идет по десятке за штуку.

И ведь напишет еще, ждите.

Смеркалось.