Американцы - нация разжигателей войны

Готовя свою прощальную речь из Овального кабинета, президент Дуайт Эйзенхауэр мог выбрать для разговора с американским народом любую из насущных проблем. С Советским Союзом шла «холодная война», начиналась американская программа космических полетов с экипажем, и шло строительство огромной системы шоссе, радикально изменившей нашу жизнь и привычки.

Но в своей речи, записанной в январе 1961 года, буквально перед тем, как он передал бразды власти Джону Кеннеди, Эйзенхауэр посмотрел на вещи шире. В телевизионном обращении Айк (прозвище Эйзенхауэра – прим. перев.) выступил со зловещим и неожиданным предупреждением о том, что он назвал «военно-промышленным комплексом».

До этого упоминания большинство людей никогда даже не слышали этого термина, употреблявшегося только занудами-политологами на правительственных брифингах.

Эта фраза ссылается на отношения между вооруженными силами страны и различными отраслями промышленности, производящими для них оружие и оборудование, а также на агрегированную власть, которую они имеют в обществе. (Часть этого комплекса располагается прямо здесь, в Цинцинатти: речь идет о компании GE Aviation, производящей реактивные двигатели для военных самолетов.)

Упоминая Вторую мировую войну, Эйзенхауэр сказал: «Мы были вынуждены создать постоянную отрасль производства оружия огромных пропорций. Помимо этого, три с половиной миллиона мужчин и женщин напрямую связаны с вооруженными силами. Мы ежегодно расходуем на военную безопасность сумму, превышающую чистый доход всех корпораций Соединенных Штатов».

«Это взаимодействие огромных вооруженных сил и крупной оборонной промышленности – нечто новое в американской жизни. Экономическое, политическое, даже духовное влияние такого союза ощущается в каждом городе, в каждом здании администрации штата, в каждом ведомстве федерального правительства. Мы признаем насущную необходимость такого хода событий. И, тем не менее, нам не следует недооценивать его серьезных последствий…

В наших правительственных структурах мы должны быть начеку, предотвращая необоснованное влияние, намеренное или ненамеренное, военно-промышленного комплекса. Потенциал опасного роста его неоправданной власти существует и будет существовать. Мы не должны никогда позволить этому союзу подвергнуть опасности наши свободы или демократические процессы. Нам не следует принимать что-либо на веру. Лишь бдительное и информированное гражданское общество может настоять на разумном сочетании огромной индустриальной и военной машины с нашими мирными методами и целями, с тем чтобы безопасность и свобода могли совместно процветать».

Ничего себе. Надо думать, телезрители были удивлены.

Не забывайте, что это было то время, когда Соединенные Штаты стояли лицом к лицу с растущей угрозой, исходящей от Советского Союза и его сателлитов, а ядерная война была очень реальной возможностью. В начальных школах проходили учения гражданской обороны, а многие семьи строили на заднем дворе подземные противорадиационные укрытия, как будто те могли им как-то помочь.

Айка нельзя было назвать каким-нибудь там «голубем мира» или любым другим пренебрежительным именем, которое было так в моде в то время для описания любого, кто выступал против неограниченных военных расходов и авантюристичной внешней политики. Бывший генерал был военным до мозга костей, он с самого детства готовил себя к карьере в армии США и был вскормлен на ее культуре и традициях.

Однако вот он был, бывший Верховный главнокомандующий силами союзников в Европе, предупреждающий общественность об опасности чрезмерных военных расходов. Это разумно: кому, как не главнокомандующему, знать, как, на самом деле, работает армия?

Однако если перемотать пленку почти на полстолетия вперед, становится очевидно, что мы не прислушались к этому предупреждению.

Если послушать федеральное правительство с его сомнительными бухгалтерскими фокусами, то оборонный бюджет составляет лишь 20 процентов федерального бюджета, что чуть ниже расходов на Social Security, Medicaid и другие программы обязательных выплат.

Но в эту сумму не входит государственный долг, большая часть которого является результатом военных расходов, а также связанные затраты.

Более честный учет показывает, что расходы на оборону составляют подавляющую часть федерального бюджета. Около 36 процентов (965 миллиардов долларов) расходуются на текущие военные операции. Это включает в себя не только бюджет Министерства обороны, но и военную часть бюджетов других министерств.

Кроме того, еще 18 процентов бюджета (484 миллиарда долларов) расходуются на прошлые военные расходы, что включает в себя пособия и привилегии для демобилизованных военнослужащих и процентные выплаты по государственному долгу, появившемуся в результате военных операций.

Вместе это составляет 54 процента федеральных расходов.

На самом деле, по подсчетам War Resisters League (Лига противодействия войне), военные расходы США – включая Министерство обороны плюс расходы на ядерное оружие – равны объединенным военным расходам следующих 15 стран с самыми высокими расходами на оборону.

Обеспечивают ли эти гигантские расходы большую безопасность? Нет. Несмотря на сотни миллиардов потраченных долларов, все, что потребовалось для проведения террористических атак 11 сентября 2001 года, был сравнительно недорогой и простой план с участием 19 угонщиков самолетов.

Представьте себе на минутку, если бы одна десятая наших военных расходов – 96 миллиардов долларов – была бы перенаправлена на образование, жилищное строительство или инфраструктуру нашей собственной страны. Перераспределить можно гораздо больше денег, но давайте начнем с небольшой суммы.

Между 1985 и 1998 годами реальные расходы Министерства обороны снизились на 36 процентов после того, как закончилась холодная война. Но статистика показывает, что с 2001 года эти расходы растут на 3 процента каждый год.

Существуют сотни гражданских компаний, являющихся подрядчиками вооруженных сил, и они дают работу миллионам людей. Кроме того, службу в регулярных войсках проходят 1.47 миллиона людей, а еще 1.45 миллиона являются резервистами.

В наши дни любому значительному сокращению военных расходов противостоят не на основании необходимости, а основываясь на том, каким будет экономические эффект этого сокращения. Мы позволили себе стать зависимыми от войны и подготовки к войне, чтобы держать нашу экономику на плаву.

В статье для журнала Foreign Policy Стив Уолт (Stephen M. Walt) пишет, что значительные сокращения оборонного бюджета не повлияют на безопасность и не уменьшат влияние США в мире.

«Приведут ли схожие сокращения сегодня к опасным сдвигам в структуре мировой политике и всевозможным региональным неприятностям? Я так не думаю, - написал Уолт. – Если США сократят свой военный бюджет на 20-30 процентов (огромное сокращение), правительство по-прежнему будет тратить около 400 миллиардов долларов в год, чтобы оберегать американцев».

«Наши расходы на национальную безопасность по-прежнему будут в шесть раз больше, чем у Китая, в десять раз больше, чем у России, и в огромных 40 раз больше, чем у Ирана. И так как многие значимые с военной точки зрения державы являются союзниками США, реальная позиция страны даже лучше, чем можно вывести из этих грубых сравнений».

Конгрессмен-демократ от штата Массачусетс Барни Фрэнк (Barney Frank) согласен с ним.

«Математика очень убедительна: если мы не сократим военный бюджет примерно на 25 процентов в ближайшем будущем, мы не сможем продолжать финансировать внутренние программы на должном уровне, даже если мы откажемся от сокращения налогов, предложенного Бушем богачам», - заявил Фрэнк в прошлом году.

В старом споре «пушки против масла», выиграли пушки, и нам надо распродать часть из них.

Давайте посмотрим правде в лицо: у большинства политиков просто не хватает смелости что-то поменять. Где же то «бдительное и информированное гражданское общество» Эйзенхауэра, когда в нем больше всего нуждаешься?