\"Перехват\" с Ганапольским и Бунтманом

На радио \"Эхо Москвы\" \"Перехват\". Ведущие эфира Сергей Бунтман и Матвей Ганапольский.

С.БУНТМАН: Здравствуйте, добрый вечер всем.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер, добрый вечер.

С.БУНТМАН: Вот сейчас включаю видеотрансляцию. Это я, Сергей Бунтман, а это он, Матвей Ганапольский.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуй, Сережа.

С.БУНТМАН: В замечательном качестве там он у нас. Вот. High Definition почти что.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (смеется) High Definition. Нет, вот теперь я специальную камеру куплю, потому что такое High Definition... Здравствуй, Definition, Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Да, ты будешь камеру, мы в очках будем сидеть, там 3D, всякие штуки, звук.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: 3D – это с сентября.

С.БУНТМАН: А звук 5.1 будет у нас? (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Семиканальный уже.

С.БУНТМАН: Да. Домашний радиотеатр это будет уже.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Политический.

С.БУНТМАН: Политический радиотеатр. Может, кукол. С чего бы ты хотел начать? Я знаю, что у нас есть одна тема – шпионский обмен. Знаешь, такой холодный блицкриг. Вот, была холодная война длинная, а вот это холодный блицкриг.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: Вот, скажи, что ты думаешь, а я потом перехвачу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Ну, хотя сегодня у нас несколько тем, я хочу сказать, что пока что из-за всей этой какой-то довольно судорожной истории... Почему? Потому что самое главное брежневское чувство полного удовлетворения у меня вызывает ровно то, что это все быстро закончили. Второе удовлетворение, сусловское у меня вызывает то, что Россия это не использовала как очередной виток холодной войны. Так сказать, вот, решили это быстро сделать и сделали, да? И все. Причем, я сейчас, так сказать, не говорю о том, кто те люди, шпионы они, надо им 25 лет было давать, потому что они настоящие такие, полноформатные шпионы или они ничего не успели добыть. Я думаю, что это дело замяли.

И вот тут важный вопрос. Что меня устраивает дважды брежневский и трижды сусловский, еще 15 раз андроповский. Почему у меня глубокое полное удовлетворение? Я очень доволен, что я увидел у России какие-то другие приоритеты. Потому что до этого я видел у России исключительно шпиономанию, антизападничество и использование любого спотыкания соседа в своих целях. Потому что сейчас можно было начать такое... Я понимаю, это не потому, что Путин-Медведев вдруг стали добрые. Это потому, что, так сказать, Сколково. Поэтому да здравствует Сколково.

Я в данном случае циничен, мне все равно, каковы причины, мне главное другое. Я понимаю, что горбатого могила исправит в определенном смысле. Но! Оказалось, для них самих, я думаю, открытие, что могут быть какие-то цели кроме тех идиотских, так сказать, идиотской политической парадигмы, в которой они жили. Это, вот, вторая вещь.

С.БУНТМАН: А какие тут цели? А, вот, какие тут цели? Я не понимаю. Какие цели проявились, как ты считаешь?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Цель – собрать бабло на Сколково как минимум. Я не знаю, что у Путина.

С.БУНТМАН: И поэтому что? И поэтому?..

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В смысле?

С.БУНТМАН: Быстро всех обменяли на всех, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Быстро всех обменяли, то есть договорились. Наверное, то Сколково миллиард, и так далее. Мы, наверное, тоже что-то сказали. Но еще раз, вот, акцентирую внимание. Понимаешь, выяснилось вдруг, что кроме антизападничества есть какие-то другие цели. Может быть, это цели распилить бабло, которое будет по поводу Сколково. Самое главное, что то шоу, в котором мы могли с тобой участвовать на протяжении, ну, полугода, понимаешь? Вот, как бы мы все вот это комментировали и так далее. Все неожиданно быстро закончилось. Значит, и американцы остались довольны.

Теперь идем дальше. Значит, вторая или третья вещь, которая меня, ну, просто радует уже в 28-й степени. Давай кое-кого поздравим с премьерой, Сережа.

С.БУНТМАН: В смысле?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай поздравим Дмитрия Анатольевича с премьерой.

С.БУНТМАН: С премьерой чего?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас объясню. Он впервые в жизни, если я не ошибаюсь, подписал акт о помиловании.

С.БУНТМАН: А, да, да! С премьерой.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: При этом... То есть, Дмитрий Анатольевич, с премьерой вас!

С.БУНТМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Опять же, я сейчас не говорю, тех он помиловал или не тех, надо было этих шпионов (я имею в виду настоящих, кроме Сутягина), надо было их миловать, не надо было?

С.БУНТМАН: А ты уверен, что те настоящие-то? Просто мы про Сутягина все время знаем-знаем, знаем-знаем. А те тоже настоящие? Откуда я знаю?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю. Серега, я не хочу додумывать. Тут для меня есть одна важная вещь. Значит, смотри. Вот, он подписал и, внимание, рука не отсохла. Понимаешь?

С.БУНТМАН: Да.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Лиха беда начало. Может, он еще кого-то помилует? А вот тут делаем запятую и начинаются нюансы. И самый главный нюанс – то, что, во-первых, россиян обменяли не на американцев, а обменяли россиян на россиян. Поэтому это, конечно, рудимент прекрасного Советского Союза. Понятно, да? И вторая вещь, которая мне активно в этом деле не понравилась, я просто не понимаю, зачем это было сделано. Вот это такой, понимаешь, такой, вот, вдруг совок попер – заставили Сутягина подписать (и ты знаешь, он подписал, хотя он считает себя невиновным), что, вот, именно он виновен. Тогда его можно помиловать. Но мы знаем, что президент Медведев может миловать кого угодно, во-первых, без просьбы этого человека. А во-вторых, считает этот человек себя виновным, не считает, так сказать, это не имеет никакого значения. Вот, меня это страшно удивило. Потому что знаешь как? Вот, делаем большое дело. Как говорят? Бочка меда и обязательно ложка дегтя. «Парень подписывай, потому что мы...» Не знаю, какие они ему аргументы говорили. Я абсолютно поддерживаю то, что он подписал свою вину. Я думаю, он, ну, наверное, сможет доказать, что он невиновен.

С.БУНТМАН: С его точки зрения.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Но во всяком случае, то, что его заставили, чтобы он подписал... Потому что, подчеркиваю, никаких процедурных проблем для того, чтобы его Медведев помиловал... Потому что государство, Медведев, ну, в лице государства. Лицо государства считает, что он виновен, а его мнение не имеет значения. Пусть он тысячу раз говорит, что он невиновен. Государство а) считает, что он виновен, б) его милует. Не открутили руки. Вот такое смешанное чувство, понимаешь, по этому поводу, где есть и хорошее, и плохое. Подчеркиваю, Сережа, финальная фраза: независимо от мотивов, по которым это происходило. В конце концов, если ты остался жив, не важно почему. Ты остался жив. Вот эта часть этой всей процедуры меня чрезвычайно радует.

С.БУНТМАН: Значит так. Теперь скажу я кое-что. Так, подписывайте свои смски, будьте так добры, это, во-первых. «Сколково нужны ученые, а не шпионы, - пишет Вадим из Красного села. – А мы как раз ученых отдаем на Запад, а себе забираем шпионов, то есть никого фактически». Это первый парадокс, который Вадим с Мазуровской прямотой... Вот, раз ты начал по членам Политбюро, да? То я тоже по ним пойду. Вот, с Мазуровской прямотой Вадим из Красного села.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: С Мазуровской.

С.БУНТМАН: (смеется) Ну, я не знаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты сегодня перечисление посвящаешь подписанному Таможенному союзу.

С.БУНТМАН: Нет, я сегодня да. Ну а теперь здесь я скажу. Например, с Романовской – только не отца романовская и не императорская семья. А, вот, чем (НЕРАЗБОРЧИВО) шаманов? Выскажусь по-романовски, выскажу очень большие сомнения.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Честно, открыто.

С.БУНТМАН: Да. И задумаюсь об этом с чистотой и ясностью Арвида Яновича Пельше.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (смеется) Замечательно!

С.БУНТМАН: На мой взгляд, здесь не ложка дегтя в бочке меда – с медом все нормально, там бочка паршивая. Это совковая бочка из-под той самой кислой капусты, которая веками гнила в подвале овощного магазина, угол 3-й Мещанской и улицы Дурова.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Где жил член ЦК КПСС 1929 года.

С.БУНТМАН: Да, Дзержинский район. Так вот, смотрите, вот что я еще хочу сказать. Это стопроцентный... Во-первых, непонятно. Обычно меняют шпионов, там, граждан, предположим, России или как раньше было Советского Союза, меняют на кого-то их. Там, Абеля на Пауэрса, да? Пауэрс прилетел, его сбили, посадили, меняли на Рудольфа Абеля. В этом есть какой-то смысл. Луиса Корвалана, томившегося в гнуснейших застенках здесь, его сменяли на Буковского.

А что получается здесь? Существовал закон, по которому можно было лишать российского гражданства. А здесь получается какая-то кислотно-мислотная уже не в стиле товарища Пельше, а какого-то примкнувшего к ним Шипилова, я тебе скажу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, так.

С.БУНТМАН: Какая-то совершенно антипартийная хрень. Потому что здесь получается что? У нас по Конституции запрещено лишать гражданства. У нас по всяким кислым законам можно не впускать в страну. У нас невозможно из страны вышибить.

У меня здесь очень интересные товарищи все писали, что «да никакая это не высылка – они могут когда угодно вернуться. Это просто их отвезли сначала в Вену, потом на британскую базу какую-то. А потом они могут делать что хотят, в том числе и приехать в Россию». Это, судя по всему, не так. То есть здесь это кисло-капустная бочка с каким-то количеством меда. Это абсолютно совковый прецедент, который мне страшно не нравится.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди. А ты уверен, что это, действительно, не так? Потому что я прочитал, что Сутягину вручили зарубежный паспорт и сказали, что он может приезжать в Россию. Все.

С.БУНТМАН: Он может приезжать в Россию.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ему вручили зарубежный паспорт. Он не лишен российского гражданства и он может пересекать границу РФ.

С.БУНТМАН: Вот ты знаешь, когда Сутягин окажется в РФ, я свои слова возьму обратно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И знаешь что? Это вот такой вопрос, который надо будет, я думаю, что сейчас, когда он окажется заграницей.

С.БУНТМАН: Его продавили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что-что? Еще раз?

С.БУНТМАН: Его продавили, конечно. И на признание его продавили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, ну продавили, да.

С.БУНТМАН: Я страшно рад, я тебе скажу, Матвей Юрьевич, я страшно рад, что Сутягин находится не в тюрьме и, в общем, пока я не разбирался в делах других людей, которые получили помилование... Я не знаю, может, они с такими же сутягинскими замечательными доказательствами сидят – ничего я не знаю. Если они неизвестны, а они уже заведомо шпионы. Знаешь, у меня большие сомнения есть. Пока их не рассеют, не посмотрю, что там было, и мне юристы, например, адвокаты не скажут «Ребят, здесь все чисто было. Абсолютно ясно, шпионы, поймали с рукой в кармане государства с надписью «Секреты» на кармане». Понимаешь? Вот, поймали вот на этом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, слушай, можно я одну фразу скажу?

С.БУНТМАН: Я хочу сказать одну вещь, одну вещь. Когда Сутягин будет в России, я тогда скажу, что здесь, конечно, правой ногой за левым ухом чесали, но получилась веселая комбинация. Но мне кажется, в этом есть какой-то опять, знаешь, такое, великое снисходительное, какое-то крепостническое пренебрежение к гражданам твоей страны. К одним гражданам твоей страны. И необычайно трогательная забота о других гражданах твоей страны, которые там были засланы на, судя по всему, на грязнейшие дела. И никто еще не доказал, что они там по-настоящему шпионы, что-то сделали, а не просто, простите меня, отмывали деньги. Вот так вот.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Знаешь, значит, Сутягин мог пожаловаться в Страсбург, а теперь он преступник и никаких жалоб. Игорь, вы знаете, я думаю, что он может пожаловаться в Страсбург, потому что сам-то процесс происходил соответствующим образом, понимаете? Там были нарушены все его права, которые только могут быть нарушены.

С.БУНТМАН: Это называется «Скажи спасибо. Сиди и не чирикай». «Сиди и не чирикай» как Наташа Морарь, как Манана Асламазян. Лучше не чирикать. Скажите спасибо, что вы не там, где Политковская, и не там, где Литвиненко.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты знаешь, Сергей, ну, не то время, чтобы не чирикать. Не то время.

С.БУНТМАН: Не понял? А чем это оно такое не то?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, мы с тобой уже говорили, что... Понимаешь, вопрос не в том, кто что-то говорит нам. Вопрос: что мы этим людям отвечаем? Вот, мы с тобой сейчас в эфире, никто нам не мешает в эфире говорить то, что мы думаем.

С.БУНТМАН: А когда нам кто-нибудь мешал? 20 лет нам никто не мешает, потому что мы не спрашиваем.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. 20 лет нам мешали, но мы на это не обращаем внимание.

С.БУНТМАН: А сейчас? Вот, вдруг настала такая благолепия настала. Это где это такое благолепие настало? Это спущенная сверху эманация какая-то.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Послушай меня. Любому человеку любое государство может сказать «Сиди и не чирикай». А, вот, человек может сказать и дальше нелитературно вот этому государству, что он о нем думает. Если позволишь, то просто чтобы потеснее было в передаче, если позволишь, я хотел... Вот, я сейчас найду это сообщение и перейду к другой теме. Не возражаешь, нет?

С.БУНТМАН: Ну да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, не, я серьезно говорю. Или хочешь еще эту?

С.БУНТМАН: Ну, да-да-да. Пожалуйста. Не, пожалуйста-пожалуйста.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот смотри, сейчас будет... Тут где-то. «Бунтман, покажи своей фейс». Он не покажет свой фейс.

С.БУНТМАН: Да нет, да я уже показал. Где ты?.. Ты на номере 714?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (смеется)

С.БУНТМАН: Рижский вокзал, улица Павла Корчагина.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: А здесь мы уже читаем 740-е номера. Ну что такое?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Значит, смотри. Вот, Сергей из Ленинградской области, из Соснового бора. Он пишет такую вещь: «Матвей, Сергей, сегодня Госдума во втором чтении приняла изменения в закон о ФСБ. Как далее будет проходить наше с вами общение?» Вот, послушай, я хочу немножко тебя подразнить и радиослушателей, потому что, вот, точка зрения по этому поводу будет моя несколько парадоксальная. Мы даже можем, если хочешь, голосование провести, прав я или не прав, немножко народ подразнить. Значит, смотрите. В чем, как бы, в чем смысл вообще этого закона дирекционно был? Он был в том, что ФСБ как бы понимает, кто разжигает какую-то там рознь, кто призывает к терроризму и так далее. В общем, все знают, да? Вот, как бы, вот, средство массовой информации «Эхо Москвы», там, например. И они нам должны об этом сказать. То есть они нам сообщают, что с точки зрения, вот тут трудно сказать, государства или ФСБ, которая у нас государство, мы, как бы, ведем себя не конституционно. То есть для того, чтобы нас не арестовывать, они нас предупреждают. Вот такая вот придумана штука. И когда в первом чтении это дело рассматривали, то все обратили внимание на один удивительный пунктик – что они могут нас предупреждать, не лично вызвав, а через СМИ. Понимаете, да? То есть вдруг в газете или на государственной радиостанции...

С.БУНТМАН: «А теперь мы передаем предупреждение Федеральной службы безопасности».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Вот, например, я считаю, что в рамках Союзного государства России и Белоруссии товарища Лукашенко – вот, вы знаете, был знаменитый фильм на канале НТВ, да? что он преступник, что он убийца, что он садист, чем он там занимался – вот это было такое предупреждение, понимаете?

С.БУНТМАН: А, это вот так, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Так можно. Ведь, никто не оговаривает, что нужно позвать и сказать: «Ганапольский, вы делаете не то». Может быть, как ты знаешь, аллегорическая форма вот такая.

Так вот.

С.БУНТМАН: Сказ про Ганапольского.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот слушай. И, вот, сейчас правозащитники, которые, как мы знаем, живут на американские деньги и никому не важны, и вообще либерасты и так далее, они обратили на это внимание. И это дело убрали. То есть да, предупредить можно, но ни в коем случае не публично. Пожалуйста – вызывают и предупреждают.

С.БУНТМАН: И какую силу должно иметь это, черт возьми, предупреждение, которое не обосновано ни судом, ни чем?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я сейчас тебе расскажу, подожди. Сережа-Сережа, одну секунду.

С.БУНТМАН: Кого они будут вызывать-то? Кого?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Серега, послушай меня.

С.БУНТМАН: «Товарищ боевик, мы тебя вызываем и предупреждаем».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да я не про это, подожди! Я не договорил. Давай сейчас будут новости, потом я договорю, а потом будешь мочить. Договорились?

С.БУНТМАН: Хорошо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все, давай.

С.БУНТМАН: Это не «мочить», это перехватывать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, рули-рули, да. Рули.

С.БУНТМАН: Все, давайте новости, мы с вами их послушаем.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Матвей Ганапольский будет договаривать сейчас, и его мы показываем, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, я здесь. И я хочу рассказать вот такую парадоксальную... Собственно, то, что я сейчас буду говорить, посвящено нашим правозащитникам.

С.БУНТМАН: Я напоминаю, что Ганапольскому очень нравится этот закон.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, он мне нравится, я даже объясню чем. Сейчас объясню чем. Значит, смотри. Вот, чем славна Россия? Россия славна тем, что интересы государства всегда превалируют над интересами гражданина. И всегда что бы ни принималось, гражданин не имеет права ничего сказать.

С.БУНТМАН: В Конституции написано обратное.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понимаю. Конституция... Найди ее, дашь мне – мы с тобой друг другу почитаем. И самый главный идиотизм всегда происходит в Государственной Думе, которая выхолащивает суть принимаемого закона. В чем был смысл старого закона? Я имею в виду вот этого, первого варианта? ФСБ может все. а) оно предупреждает вас через СМИ, дальше оно потом проверяет: «Ты исправил то, что мы сказали, или нет?» Понятно, да? То есть если они вынесли предупреждение, то потом они закрывают просто СМИ, если дело касается СМИ. Они могут направить в суд и через суд закрыть. Суды у нас известно какие. Так вот, дорогие россияне, вот как выглядит сейчас этот закон. Он еще не принят, напоминаю. Слушайте внимательно: это благодаря правозащитникам, которые вам, господа, не нужны, убрано положение о публиковании текста предоставления официальных предупреждений в СМИ. То есть все, не имеют права. Это первое.

Дальше. Нет положения об ответственности за невыполнение требований. То есть они вас, предположим, вызвали или вам позвонили, сказали «Нам не нравится передача «Перехват». Мы говорим: «Большое спасибо, что вы нам это сообщили». Мы это можем принять к сведению, а можем не принять. И самое главное, нету теперь нормы о вызове лица в органы безопасности для объявления официального предостережения. То есть чтобы вот так вот вызвать вас, а там уже камеры Первого канала, второго канала и сообщение «Был вызван» и так далее. Выясняется: это конфиденциально. То есть если государство вами...

С.БУНТМАН: «Вы понимаете, что о нашем разговоре не должен никто знать, Матвей Юрьевич?»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Осталась только одна история, но на нее тоже правозащитники обратили внимание. Там есть такое, что порядок направления, формы предостережения устанавливаются нормативными правовыми актами, внимание, ФСБ. Понимаешь, да? То есть у них есть какие-то акты, но депутаты обратили на это внимание и сказали «Вы вот этот пункт немножко проработайте, потому что он в противоречии тех пунктов. И что это у вас за «свои нормы ФСБ»? Может быть, у вас загонение иголок под ногти». Значит, я не хочу хвалить, я вообще считаю это абсурдом, вот это предостережение. Есть Конституция. Ты нарушаешь, не нарушаешь. Кто оно, это ФСБ? Это что, отцы нации, Сократы? Кто они?

Нет, вопрос не в этом. Я говорил о другом...

С.БУНТМАН: Они – Дзержинские, Менжинские.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: ...О том, как жуткий, кошмарный бетонный закон, который мог жизнь нашу поставить на попа и просто, ну не знаю, как Мамай пройтись по средствам массовой информации, по тем же правозащитникам, по Несогласным, которые выходят, и так далее. Более того, ты знаешь, что продавили правозащитники? У них же есть такой закон, что если сотрудник ФСБ, ну, исполняет свои обязанности и ты ему помешал, внимание. То есть представь себе, что разгоняется митинг, да? И ты стукнул кого-то, а он, оказывается, сотрудник ФСБ, то грозит штраф в размере от 500 до 1000 рублей или административный арест до 15 суток. Так, знаешь, что дописали? Слышишь?

С.БУНТМАН: Что?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не распространяется это положение на граждан в случае применения в отношении них мер профилактики в соответствии с федеральным законом о ФСБ.

С.БУНТМАН: Еще раз повтори.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понимаешь, да?

С.БУНТМАН: Еще раз повтори.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз. Значит, там можно, вот, по тому закону, понимаешь, да? Неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудников ФСБ в связи с исполнением их служебных обязанностей (понятно, да?) влечет санкции.

С.БУНТМАН: Ну да, «шахидка раздевайся, покажи пояс», да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, типа вот этого.

С.БУНТМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дальше. Однако соответствующие изменения в кодекс административных правонарушений теперь дополнены примечанием. Читаю примечание: «Не распространяется на граждан в случае применения в отношении них мер профилактики» – вот этих мер профилактики. Понял? О чем мы говорили сейчас. «В соответствии с федеральным законом о ФСБ». То есть если к тебе пришли и тебя скрутили и начинают там куда-то таскать в ФСБ, согласно вот тому, что мы с тобой говорили выше (помнишь, да?), то ты говоришь... Ты их толкнул, а они говорят: «Сядешь на 15 суток». Ты говоришь: «Нет, потому что не распространяются штрафные санкции, если вы пришли предупреждать меня о том, что я нарушитель».

С.БУНТМАН: То есть ты считаешь, Матвей, что я их совершенно спокойно как любых других людей могу просто не пустить домой?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Абсолютно.

С.БУНТМАН: Хоть они там будут мне в глазок, там, я не знаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пожалуйста, в глазок. Пусть они ищут форму предупреждения тебя – они имеют на это право. Государство имеет право выразить свое недовольство или предупредить тебя, что, так сказать, по мнению нашего высокочтимого государства ты занимаешься не тем. Но! Теперь ты имеешь право оспорить это в суде. Никто не имеет права тебя никуда волочить. Вот, они сказали, помнишь, что будут предупреждать по электронной почте? Помнишь? Или смски слать? Вот, мы теперь наравне. Они тебя предупреждают, а ты можешь прореагировать или нет. И самое главное. А вот теперь слушай, Серега, в чем здесь польза.

С.БУНТМАН: Ну, слушаю, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушай внимательно. А вот теперь если вдруг кого-то арестовывают и начинают шить дело за разжигание и так далее, то ты можешь их потом спросить: «Ребята, а что это значит? Вы это сегодня придумали? Вы же как-то, типа, предупредить должны были», понимаешь?

С.БУНТМАН: (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что как ни парадоксально...

С.БУНТМАН: Смешно, хорошо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Послушай меня. Но это... Как тебе сказать? Это право.

С.БУНТМАН: «Мужики, чего ж вы меня не предупредили? У вас тут в телеге написано...»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, не знаю, там, например, «Новая газета». Нет, послушай, это все интересно. Вот, Димка Муратов, «Новая газета», понятно, да? Вот та-та-та, он там это самое, все, вроде, нормально и нет никаких предупреждений ни от Минпечати, ни от кого. Вдруг иск в суд и требование там, так сказать, закрытия газеты. Любая такая история.

С.БУНТМАН: А там нет такой хитризны? Раз уж ты сюда внедрился, Матвей, нет такой великой хитрости, что они не обязаны предупреждать? Они могут предупредить, но не обязаны. Так что это не оспаривается. Посмеялся, вспомнил... Я гневно отметаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я понимаю. Я не говорю, что, знаешь как? Ну, как тебе сказать? В общем, короче говоря. Вот, если мы стоим перед болотом, а то, что происходит в России, во многом, болото, то мы хотя бы должны кочки видеть. Понимаешь? Для меня в этом смысле открытость позиции ФСБ как представителя, как стороны государства, которая высказывает свое мнение, для меня более важно чем их молчание. Понимаешь, в чем дело?

С.БУНТМАН: Ну да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пусть они меня предупреждают. Самое интересное, читаю тебе фразу: «Определен порядок обжалования представлений и официальных предостережений». Понял?

С.БУНТМАН: Ты мне можешь ответить на простой вопрос?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди-подожди. Ты понял этот пункт?

С.БУНТМАН: Я тебе задам простой вопрос.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, договорю. Последнюю фразу слушай: «Определен порядок обжалования их предупреждения». То есть, казалось бы, они тебя предупредили, ты наплевал и забыл, и побежал дальше. Да нет! Ты можешь обжаловать это предупреждение и сказать: «Ребята, если у вас там с похмелья кажется, что я такое тут что-то сделал, то я вам хочу сказать. что я считаю, что это правильно». Я не знаю, здесь не расшифровано. Но представляешь себе? Вот, тебя предупредили, а ты нанимаешь адвоката, ну, это уже не имеет значения как. Но ты имеешь право обжаловать даже предупреждение.

Так вот, почему я это все говорил? Я понимаю, что будет визгу, что Ганапольский лег под власть и что он та-та-та.

С.БУНТМАН: Да нет, визг не про то, сейчас я про другое.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я говорю о том, ребята, что вот эти вам ненужные правозащитники, вам они не нужны, а государство к ним прислушалось. И государство, так сказать, в лице этих органов, хотя это органы представительские, это органы народные, изменило этот проект. И теперь есть сторона государства, а есть вы. И вы на равных.

С.БУНТМАН: Значит, Матвей, смотри, это все очень здорово, то, что ты говоришь. Одно замечание. Ничего еще этого не принято, это только второе чтение, значит, будет потом еще третье. А следующее. Скажи мне, пожалуйста, на такой тихий простой вопрос: а зачем всю эту фигитень, простите, Борис, за такое слово (Борис очень любит мне говорить про хорошие слова), так вот, эту фигитень зачем надо было придумывать? Если она на глазах выхолащивается. Это показывает только полный идиотизм вот этого здания на Лубянке, хотя там есть, наверное, профессиональные, хорошие чудесные люди, которые занимаются своим делом. Но тех, кто оттуда сидит и из пальца высасывает всякую ерунду, я имею в виду где это, в центральном ли управлении, где это ли, среди мыслителей тамошних... Это же не оперативники придумывают, не технари фсбшные придумывают, не люди, которые там служат по-человечески, которых много. А это придумывают какие-то высасыватели из пальца.

Знаешь, как мой папа говорил? Кто такой замполит, да? Это механик, который не умеет левую резьбу от правой отличить. Это штурман, который курс умеет прокладывать только по суше. И так далее, и тому подобное. И вот это высасывание из пальца. Должны теперь, как бы ни относиться к депутатам, там 500 человек депутатов должны думать над этим. Конечно там: «А, мы все проголосуем!» У нас нормальные есть люди в комиссии. Там Гудков с ума сходил, рвал на себе тельняшку, что это, как сделать. Слушал комитет правозащитников, думал, как бы найти такую штуковину, чтобы этот закон потерял свой идиотический смысл полный, понимаешь? Вот, зачем это все, скажи мне, пожалуйста? Это нас хоть на микрон приблизило к борьбе с терроризмом? Приблизило нас к следственным действиям, к тому, что они должны делать? К обеспечению безопасности нас с вами? А что такое безопасность России как не наша с вами безопасность?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну вот, знаешь, это вот, действительно, ты понял тему...

С.БУНТМАН: Рукоблудие это, вот что такое, дорогие друзья.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Рукоблудие. Вот, понимаешь, я не думаю, что как-то что-то в этом смысле может измениться, во всяком случае, при нашей жизни, поэтому я решил так. Я решил про то, что принимаются эти различные законы и так далее. Пусть принимаются. Потому что я не могу. Это только россияне, вместе собравшись и правильно проголосовав, они могут эту ситуацию изменить. Вот, я лично, Ганапольский ее изменить не могу. И тогда я задал себе вопрос: как же мне, вот, при этом всем идиотизме, когда вдруг рождаются такие удивительные предложения, предупреждать и так далее. Ну, действительно, я бы не сказал, что это очень сильно нужно. Вот, как к этому относиться? И я понял, что относиться к этому, во-первых, нужно как к данности. Слава богу, что, так сказать, публично не расстреливают. А, вот, искать нужно совсем другую вещь, вот то, о чем я говорил. Есть ли в предложенном законе механизм нашей защиты? Вот, если он есть, если он там прописан, тогда более или менее все в порядке. Вот почему с такой радостью я говорю огромное спасибо российским правозащитникам, которые...

С.БУНТМАН: И депутатам, которые работали.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И депутатам, которые прислушались. Да-да.

С.БУНТМАН: Депутаты, которые работали.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Я хочу сказать, что...

С.БУНТМАН: И лоббистам, кстати говоря.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я как гражданин уважаю интересы государства. Но, пожалуйста, уважайте, так сказать, мою позицию как гражданина. Хотя бы, самое главное, дайте мне возможность защититься. Вот, вы считаете так, а я, может быть, считаю иначе. Понимаешь?

С.БУНТМАН: Я понимаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Поэтому это для меня гораздо ценнее.

С.БУНТМАН: Да. Матвей, но последнее. Если посмотреть на страну, такую страну с нашей историей, с историей гэбни, НКВД и всего выделывания, это только наивные тетеньки могут говорить «Честные люди не боятся» или наивные дяденьки. «Честные люди не боятся ФСБ, а всякое отребье». Знаете что? Как бараны это повторять и вот это «бе-е-е», повторять с 20-х, 30-х, 40-х годов, 50-х, 60-х, 70-х. С разной интенсивностью повторять это «бе-е-е» «Честный человек никогда не будет взят, нам нечего бояться, мы честные люди». Что про ментов говорят, что про гэбистов говорят, понимаешь? Это невозможно и эта сама ситуация абсурдна. Спасибо ребятам, конечно. Ребятам и девушкам. Спасибо тем, кто боролся с этой формой поправок, спасибо тем, кто там нейтрализовал хоть часть и придумал те самые механизмы, о которых ты говоришь. Но это, на самом деле, это дорога в никуда. Вернее, известно в куда – в наше вечное прошлое.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Стратегически да. Тут очень смешное сообщение прислала, по-моему, Таня, что «А Ганапольский сам прячется». Знаете, у Михаила Михайловича Жванецкого есть такая одна штука, которую он начинает такими словами: «Ну, в первую очередь хочу извиниться перед зрителями за то, что я побывал в Чехии». Понимаете? Так вот я хочу извиниться перед радиослушателями, что я воспользовался Конституцией и могу путешествовать. Поэтому вам придется это пережить, уж простите меня, дорогие друзья.

С.БУНТМАН: И более того, имеет право. Тут пожил, там пожил. Какое ваше дело, товарищи? Всего доброго, до свидания.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну что, до следующего «Перехвата», мой дорогой?

С.БУНТМАН: До следующего «Перехвата».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо, Сережа.

С.БУНТМАН: Матвей Ганапольский, Сергей Бунтман.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пока.