Таможенный союз - кому это выгодно

М.КОРОЛЕВА: Здравствуйте. Это программа «Большой дозор». Мы ведем ее совместно с газетой «Ведомости». Я Марина Королева, от газеты «Ведомости» у нас Максим Трудолюбов. Здравствуйте.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Добрый вечер.

М.КОРОЛЕВА: И наш сегодняшний гость, как и было обещано, Алексей Лихачёв, директор сводного департамента анализа и регулирования внешнеэкономической деятельности МЭРТ РФ. Алексей, здравствуйте.

А.ЛИХАЧЕВ: Добрый вечер.

М.КОРОЛЕВА: Говорим мы о Таможенной союзе. О том, кому это выгодно. И напомню все телефоны для связи с нами - +7 985 970 4545, это телефон для ваших смсок, для ваших смс-вопросов Алексею Лихачеву, нашему сегодняшнему гостю. И не забывайте также, что на нашем сайте – http://www.echo.msk.ru - идет видеотрансляция. Можете присоединяться – смотреть и слушать программу «Большой дозор». Итак, образована единая таможенная территория трех стран – Россия, Белоруссия, Казахстан. С 1 июля – Россия и Казахстан. Белоруссия присоединилась чуть позже, 6 июля. Что мы, обычные люди, Максима я не имею в виду в данном случае, об этом знаем?

М.ТРУДОЛЮБОВ: Почему? Я обычный.

М.КОРОЛЕВА: Но все-таки, тем не менее. Специализированный журналист, газета «Ведомости» - все должен понимать.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Я редактор отдела комментариев, я все комментирую, разное.

М.КОРОЛЕВА: Ну вот и это тоже сегодня прокомментируешь, видимо. Во всяком случае, что мы об этом знаем? Да, пожалуй, ничего, кроме того, что теперь через границу Таможенного союза можно провозить больше валюты – от 10 000 долларов. Вот я сегодня проводила опрос среди своих знакомых. Это все, что люди знают о Таможенном союзе, в общем-то. Между тем, как я понимаю, там много интересного, много неоднозначного и много спорного. Вот об этом давайте сегодня поговорим – о том, кому это выгодно.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Ну давайте в целом, просто чтобы начать. Как вы считаете, эта идея союза выгодна для России? Причем до вступления в ВТО.

А.ЛИХАЧЕВ: Максим, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать следующее умозаключение: что никогда ни Россия, ни Беларусь, гордая и независимая, ни Казахстан, по-восточному дальновидный, не стали бы участвовать в проектах, которые невыгодны.

М.КОРОЛЕВА: И Белоруссия, наверное, в особенности.

А.ЛИХАЧЕВ: Да и Казахстан, я вам скажу, тоже далеко не простая страна, со своей стратегией, со своей непростой историей новейшей, со своим сложным соседом под названием Китай, со своими сложными южными границами – взять хотя бы события в Киргизии. Поэтому это абсолютно осознанное, продуманное и, если хотите, выстраданное решение в течение последних 15 лет.

М.КОРОЛЕВА: Может быть, вынудили? Может, поприжали? Сильная Россия своих соседей…

А.ЛИХАЧЕВ: Конечно, нет. Более того – я не являюсь человеком, участвующим в переговорах на самом высоком уровне, но даже я знаю, что одним из инициаторов, одним из движителей этого процесса был и остается Нурсултан Абишевич Назарбаев. Лукашенко, если вы вспомните его последние горячие интервью, тоже всегда подчеркивал важность этого вопроса. И они не просто лидеры, не просто политики. Они – выразители мнения элит и своих народов. Это очевидно. Теперь про простых граждан. Понимаете, единая таможенная территория, Таможенный союз – это ни в коем случае не самоцель, это ни в коем случае не конечный какой-то продукт, на создании которого нужно успокоиться, что называется, и почить на лаврах. Без сомнения, это очередная ступень. Без сомнения, это очередной шаг. Может быть, принципиально важный и самый глубокий и интересный по сравнению со всеми, которые были раньше, но это лишь один шаг в дальнейшей ткани, некоей общей экономической ткани – и законодательной, и с точки зрения связей, и с точки зрения перемещения граждан, с точке зрения «физиков», как мы их называем, то есть физических лиц. И это, если хотите, серьезный ответ на те вызовы, которые есть в мире. Мы, наверное, прошли ту волну повальной глобализации, которой отличалась вторая половина 90-х годов. Вызовы сегодняшнего времени – это скорее то, что ученые называют «регионализацией». То есть объединением групп стран вокруг неких совместных идей, вокруг неких совместных проектов, начиная с простых инвестиционных, кончая серьезными политическими. И примеров тому тьма-тьмущая. Это и страны Персидского залива, арабские государства, создающие свои экономические союзы и лишь чуть-чуть отложившие планы по введению единой валюты. Это очень серьезные страны Юго-Восточной Азии, которые создают не просто зону свободной торговли, а практически уже прообраз таможенного союза. Это работа, которая идет в Меркосуре, в Центральной и Южной Америке. То есть это серьезное укрупнение региональное…

М.КОРОЛЕВА: Но это не отделение? Это не выделение? Вот мы так втроем не уходим куда-то в сторонку?

А.ЛИХАЧЕВ: Нет, упаси господь. Мы в сторонку не уходим. И об этом, я надеюсь, мы тоже сегодня поговорим. Созданы единые переговорные делегации, задача которых – и гармонизация условий присоединения к ВТО, и гармонизация торговых режимов вообще членов Таможенного союза с третьими странами. Я бы хотел сказать, что, наверное, наиболее успешным проектом – сейчас, я понимаю, вы будете улыбаться, но тем не менее я все-таки скажу, что это успешный проект – это Евросоюз. И сколько времени…

М.КОРОЛЕВА: Простите, не улыбаться, а просто руками разводить. Какой успешный проект? Вот сейчас, во время кризиса!

А.ЛИХАЧЕВ: А вы посмотрите в целом на мощность экономики Евросоюза. Да, он болеет болезнями определенными. Эти болезни переходные, эти болезни, надеюсь, излечимы. Без сомнения, эти болезни внесены двумя ошибками, на мой взгляд, может быть, не стратегическими, но тактическими. Европейцы явно увлеклись делегированием полномочий на наднациональный уровень и, на мой взгляд, поторопились с расширением, я не буду называть персонально страны. Они внесли сюда эти болезни. Но если мы говорим про еврозону и ее костяк, это мощнейшие экономики мира.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Ну да. И они начинали же, собственно, с таможенного союза, с Союза угля и стали, с союзов по отдельным группам товаров и услуг.

А.ЛИХАЧЕВ: Абсолютно правильно. И вот вы представьте себе эту историю, когда, грубо говоря, 50-е годы, когда поколение еще не остыло от войны братоубийственной и просто на переговорах сидели люди, которые потеряли своих близких в результате этой войны, и, тем не менее, эта интеграция началась тогда. Поэтому я не говорю сейчас про глобальную мировую экономику, это еще более противоречивый процесс, чем региональные объединения, но вот некие группы, есть даже такое понятие – суперэтносы, то есть некие группы стран и народов, имеющие исторические, культурные связи, имеющие тысячелетнюю историю экономической кооперации, имеющие совместные корни организации торговли, это, без сомнения, некая наднациональная конструкция, более конкурентоспособная, чем экономика одной отдельной страны.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Совершенно справедливо . Только мне кажется, что и регионализация не вчера началась, это и Европы касается, и Южной Америки. Просто мне кажется, что эти процессы не то чтобы исключают друг друга – глобализация и региональные объединения. И мне, например, до сих пор не очень понятно, а как раз очень хочется услышать ваше мнение – почему процесс вступления в ВТО Россией, который выходил на финишную прямую в прошлом году, был вдруг прерван этой идеей? Так в нашем восприятии получилось, что идея, возникшая как будто бы из ниоткуда, о Таможенном союзе затормозила процесс, который, казалось, был уже рядом. Теперь то, что мы слышим от чиновников, в общем, до сих пор неясно. Таможенный союз есть, а вступление в ВТО вроде бы в отдельности.

А.ЛИХАЧЕВ: Понял вопрос. Вот сейчас не продолжайте, иначе я не смогу на него ответить. Я вас расстрою. Никакой уверенности в прошлом и позапрошлом году, что мы на финишной черте, к сожалению, не было. Я имел честь и считаю, что это, может быть, лучшие годы моей жизни, быть в составе переговорной делегации РФ, представителем Государственной Думы, немало времени провел в формальных и неформальных переговорах с нашими партнерами. И вот тот хвостик, свет в конце тоннеля, который мы видели, мы видели, на самом деле, в 2004-2005гг. Когда в 2004 году в апреле мы парафировали, а в мае подписали двусторонку с Евросоюзом, когда вроде бы вышли к началу 2005 года на договоренности с американцами. Но потом – самая мягкая формулировка – переговоры начали буксовать. На мой взгляд, они были сознательно поставлены в тупик.

М.КОРОЛЕВА: А по чьей вине?

А.ЛИХАЧЕВ: И вина эта, на мой взгляд, я свою точку зрения излагаю, не российская. Может быть, стало не до нас. Может быть, мировой кризис, нахлынувший на европейские страны и США раньше на 9-10 месяцев, чем на Россию, просто отодвинул на второй, а может, на 22-й план эту проблему. Может быть, им захотелось поиграть в протекционистские меры и в этой связи было сложно выглядеть святее Папы Римского, требуя от нас соответствующего поведения. Но факт остается фактом: последние четыре, если не пять, лет переговоры стояли в одной мертвой точке. Согласитесь, Максим, не может страна…

М.КОРОЛЕВА: То есть мы пошли на это от отчаяния, что ли?

А.ЛИХАЧЕВ: Почему от отчаяния?

М.ТРУДОЛЮБОВ: Таможенный союз возник, как из табакерки, в июне прошлого года.

А.ЛИХАЧЕВ: Максим, я опять вас расстрою. Первые документы по Таможенному союзу – именно Россия и Беларусь с присоединившимся потом Казахстаном – это 95-й год. Фраза, про которую вы говорите, очевидно, вы имеете в виду события 9 июня прошлого года, заседание межгосударственного совета ЕврАзЭс, где главы правительств заявили о том, что планируют вступление вместе. Я что бы хотел сказать? Не надо относиться к этой фразе как к догме. Это не догма, а как говорили классики, руководство к действию.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Насколько я понимаю, и от вас тоже интересно услышать, я слышал от людей из ВТО, что механизма вступления группой вообще нет.

А.ЛИХАЧЕВ: Я вообще слова «группой» не понимаю.

М.КОРОЛЕВА: Ну как, три страны – уже группа.

А.ЛИХАЧЕВ: Это индивидуальные обязательства. Это в любом случае обязательства, которые берет на себя конкретная страна, ратифицирует своим парламентом эти обязательства и за них отвечает. В чем тонкость нашего Таможенного союза и на что, на мой взгляд, наши партнеры должны обратить внимание и обращают? То, что ряд своих обязательств мы будем гарантировать не своими суверенными полномочиями Российской Федерации, а полномочиями, которые мы уже делегировали на наднациональный уровень – скажем, на уровень комиссии Таможенного союза. То есть ставки единых тарифов утверждает комиссия Таможенного союза. У РФ в комиссии Таможенного союза 51%. Точка, доклад закончен. Никакого решения без России принято быть не может. Поэтому, осознавая свою ответственность за обязательства, мы должны, естественно, провести в том числе и через комиссию Таможенного союза. А значит, с партнерами. А значит, и переговоры нужно вести с партнерами. Что мы и делаем. Для меня это не вступление группой. Для меня это вступление индивидуально, но на согласованных условиях.

М.КОРОЛЕВА: Нет, но в уставе-то есть такое понятие? Вот есть некая группа, которая образовала союз – они могут индивидуально входить в ВТО?

А.ЛИХАЧЕВ: Там достаточно смутно прописаны процедуры, связанные с вступлением Таможенного союза, их никто не выполнял никогда. Все таможенные союзы, которые создавались, создавались членами ВТО внутри. В этом тонкость. То есть прецедента и опыта нет. Статьи прописаны крайне туманно. Как к этому относиться? Да никак не относиться. Это не хорошо и не плохо. Я могу сказать только одно. Я просто был свидетелем того, как вступали Китай, Тайвань, Гонконг, Вьетнам на всемирных конференциях ВТО, на министерских конференциях. Если у Всемирной торговой организации и ее основных модераторов, скажем, у группы «квадро», есть желание страну принять, будет найден механизм. Если есть желание принять одновременно две страны, как это было с Китаем и Тайванем, сами знаете, по какой причине, будет найден механизм вступления вдвоем. И так далее. Здесь разговор о том, что, мне кажется, наши коллеги не до конца определились. И мы видим даже по вроде бы абсолютно победоносному…

М.ТРУДОЛЮБОВ: Коллеги – вы имеете в виду, американские коллеги, прежде всего?

А.ЛИХАЧЕВ: Да. По такому вроде бы победоносному визиту президента Дмитрия Анатольевича Медведева в США, что с отлетом нашей делегации начались странные события в США.

М.КОРОЛЕВА: Вы имеете в виду арест наших шпионов, да?

А.ЛИХАЧЕВ: Мне, честно говоря, не хватает, видимо, знаний каких-то специальных, чтобы понять всю эту глубину. Для меня в этом смысле как для обывателя, я абсолютно гражданский человек… я просто ничего не понимаю, я ничего не скрываю и всем говорю, что мне непонятно, что ж это за сеть такая была, которую вскрыли обязательно в вечер отлета Дмитрия Анатольевича из США. Ну, дело не в этом. Дело в другом. Если резюмировать эту часть разговора про ВТО, я бы сказал две мысли на моем уровне, на уровне директора департамента и участника многих форумов Таможенного союза: меньше желания у России стать членом ВТО не стало.

М.КОРОЛЕВА: То есть она не махнула на эту идеею рукой и не сказала: «Ну все, у нас Таможенный союз, и…»?

А.ЛИХАЧЕВ: Но второй момент очень важный, и его надо понимать. Работы в этом смысле стало больше. Но это не наша вина.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Ну да. То есть вступать все-таки стало теперь труднее. Теперь надо согласовывать позиции с двумя другими странами.

А.ЛИХАЧЕВ: Это процесс, в котором не мы одни участвуем.

М.ТРУДОЛЮБОВ: И эти две страны – Белоруссия и Казахстан – находятся дальше от вступления в ВТО, чем мы.

А.ЛИХАЧЕВ: Вы знаете, может быть, с точки зрения технологии переговорной, Казахстан и подальше от нас по количеству согласованных вопросов, но с точки зрения отношений партнеров, может быть, и поближе.

М.ТРУДОЛЮБОВ: А вот еще важно понять. Большинство таможенных союзов создавалось уже вступившими в ВТО странами – может быть, это имеет смысл? Люди вступили в ВТО, их обязательства друг перед другом уже регулируются правилами ВТО. И тогда они вступают в таможенный союз.

А.ЛИХАЧЕВ: Максим, на ваш вопрос можно ответить и да, и нет. В том смысле, что можно вступать и так, можно вступать и сяк, но вы поймите, что наши трехсторонние обязательства в рамках Таможенного союза намного шире, глубже и жестче, чем наши обязательства внутри ВТО. Ну, такова просто структура Таможенного союза – более высокая степень интеграции. Можно ли было бы вступить России в 2004 году, Казахстану в 2006, Белоруссии в 2010? Да наверное, можно было бы. Только у нас не было этого исторического выбора. Не предоставили нам его, понимаете? Поэтому ни в коем случае не пытаясь никого сделать ответственными за эту нерешенную проблему, просто можно констатировать историческую объективность, абсолютно объективную реальность. Действительно, переговоры идут 18 лет, если не ошибаюсь. Если мне не изменяет память, 18-й год. В марте, по-моему, 93-го года тогдашний внешторговский министр Глазьев написал заявку на присоединение к ВТО. Кстати, теперь ответственный секретарь комиссии Таможенного союза, как это ни парадоксально звучит.

М.ТРУДОЛЮБОВ: То есть уже, насколько я понимаю, дольше переговоры, чем вел Китай, да?

А.ЛИХАЧЕВ: Китай, по-моему, вел 15 или 14,5.

М.КОРОЛЕВА: И сейчас мы дальше от цели, чем когда бы то ни было.

А.ЛИХАЧЕВ: Понимаете, и да, и нет. То есть с точки зрения несогласованных вопросов, да вроде бы мы опять у самой двери. С точки зрения политической воли и работы переговорщиков с той стороны, это может продлиться еще 5 лет, а может, и 15. Есть еще одна тема…

М.КОРОЛЕВА: Прежде чем мы продолжим, я напомню, кто у нас в гостях – это Алексей Лихачёв, директор сводного департамента анализа и регулирования внешнеэкономической деятельности МЭРТ РФ. Напомню телефон для ваших смсок - +7 985 970 4545 – ваши вопросы по поводу Таможенного союза. Ну и не забывайте про то, что идет видеотрансляция. Ну да, вы хотели сказать, что есть еще один момент.

А.ЛИХАЧЕВ: Буквально 30 секунд вашего внимания. Я думаю, что и вы, и наши уважаемые радиослушатели – люди крайне эрудированные, интересующиеся: посмотрите последний доклад ООН на тему мировой торговли. Там достаточно серьезной критике подвергаются институты мировые, координирующие собственно мировую торговлю, вообще международный инструментарий. Может быть, и вот этот импульс и такое поведение наших стран станет сигналом и к пересмотру внутри ВТО некоторых серьезных параметров внутри организации и отношения к интересантам к вступлению.

М.КОРОЛЕВА: Ну смотрите, мы как-то сразу ушли в эту тему ВТО. Я понимаю, что она важна, но тем не менее, может быть, все-таки немного еще о самом Таможенном союзе. Мы начинали с вопроса, кому это выгодно. Вы сказали, что выгодно, собственно, всем трем странам, вступившим. Простите, а выгода-то в чем?

А.ЛИХАЧЕВ: В чем выгода. Давайте начнем с бизнеса. Все-таки таможенное администрирование, таможенная политика, в первую очередь, распространяется, интересантами ее являются экономические операторы. Вот чтобы вы понимали: объем в весовых параметрах торговли между Россией и Казахстаном – это 40% от нашего внешнеторгового оборота. В стоимостных меньше. Казахстан, по-моему, на 12-м месте, если я не ошибаюсь. С Беларусью – где-то порядка 5-7%. Это если считать не тысячами долларов, а считать фурами, поездами и так далее. Вот с почти 50% нашего торгового оборота российского мы снимаем процедуру таможенного оформления. Это значит, что не будет декларирования, очередей. Не будет таможенных сборов. Пошли у нас нет, у нас зона свободной торговли. Но все равно, вот эта обуза – пройти таможню – есть, и она крайне высока.

М.КОРОЛЕВА: То есть теперь это снимается, и мы становимся в этом смысле единой страной?

А.ЛИХАЧЕВ: Марин, понятное дело, поэтапно. Понятное дело, что есть исключения из единой таможенной территории, у нас не все режимы торговые унифицированы, но вот сейчас – мы же проверяем, у нас работают горячие линии, люди звонят – действительно, если вы доказываете, что везете казахстанский уголь, вы проезжаете границу совершенно спокойно в Россию. Если вы из России везете российский прокат, вы совершенно спокойно проезжаете границу, и это факт. С Беларусью у нас была немножко другая система администрирования – через т.н. ППУ, пункты предварительного уведомления. Но и там есть план поэтапного снятия вообще всех контрольных функций. То есть первый плюс – это серьезное облегчение для бизнеса во взаимной торговле. Исторический факт. Второй момент. Унификация по внешнему контуру всех таможенных процедур. То есть единая процедура транзита – для России крайне важна, для Казахстана важна, для Белоруссии важна. Транзит евроазиатский. Введение в рамках Таможенного кодекса Таможенного союза и национального законодательства новых, современных форм таможенного администрирования. Тоже непростая работа. Мы подготовили не только Таможенный кодекс Таможенного союза, но и закон о таможенном администрировании в РФ, принятый уже в первом чтении Госдумой.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Но пока еще не принятый

А.ЛИХАЧЕВ: Принятый Госдумой в первом чтении. Могу долго рассказывать…

М.ТРУДОЛЮБОВ: Но закона еще нет.

А.ЛИХАЧЕВ: Разве я сказал, что он есть? Нужна отдельная передача, чтобы рассказать о тех преференциях, которые он дает экономическому оператору. Но они реально существуют. То есть у нас создается внутри во взаимной торговле и по внешнему контуру некая унифицированная, современная, я бы сказал, таможенно-тарифная политика. Для третьего мира, который не входит в Таможенный союз, есть свои, я считаю, в принципе, большие плюсы. И даже для ВТО, как бы ревниво она ни относилась к этому процессу. То есть очевидно, что Россия, являясь политическим лидером этого процесса, создает некие понятные условия в том числе и для ВТО, потому что на этих принципах строятся документы уже не только на своей территории, но и на территории наших соседей. То есть мы совместными усилиями предлагаем, прошу прощения, почти одну шестую часть суши, одну шестую часть мировой таможенной территории вот к этому диалогу в рамках трехсторонней делегации, к диалогу с ВТО, к диалогу с ОЭСР, АТС и так далее. То есть мир уже понимает, что есть не три игрока, каждый из которых может быть непредсказуем по-своему, а, наоборот, достаточно консолидированная позиция, которая поэтапно, может, не так быстро, как хотелось бы, но вводит новые современные принципы таможенно-тарифной политики на единой территории. И я все-таки подчеркну, что есть и несколько других, может быть, мелких, но, тем не менее, приятных новшеств. Это серьезные послабления для физических лиц, которые произошли и с точки зрения вывоза валюты, про что вы говорили, и с точки зрения просто пересечения границы с определенным запасом товаров, не облагаемых пошлинами и по весу, и по стоимости.

М.КОРОЛЕВА: Это только между тремя этими странами?

А.ЛИХАЧЕВ: По внешней границе. А внутри – все, мы, на самом деле, переходим к отсутствию таможенного оформления.

М.ТРУДОЛЮБОВ: На самом деле, горячие темы – это иномарки и нефтепродукты.

М.КОРОЛЕВА: О горячих темах буквально через несколько минут в продолжении программы «Большой дозор». Наш гость – Алексей Лихачев. Совместно с газетой «Ведомости». Марина Королева, Максим Трудолюбов. Встретимся через несколько минут.

НОВОСТИ

М.КОРОЛЕВА: Мы продолжаем «Большой дозор». Я – Марина Королева. Максим Трудолюбов из газеты «Ведомости». Наш сегодняшний гость - Алексей Лихачёв, директор сводного департамента анализа и регулирования внешнеэкономической деятельности МЭРТ РФ. Мы говорим о Таможенном союзе, точнее, о том, кому он, собственно, выгоден. Еще раз напомню все телефоны для связи с нами: +7 985 970 4545 – это для ваших смсок. Не забывайте о видеотрансляции, которая по-прежнему идет на нашем сайте. Ну, тут есть кое-какие смски. Есть комментарии. «Каким же чертом для всего мира является Россия, что ее 20 лет не пускают в ВТО!» - ну, здесь вопроса вроде никакого нет.

Зато у нас есть Таможенный союз. А вот вопрос, который касается структуры экспорта и импорта. Спрашивает Роман: «Какова структура? Сырье, как обычно?»

А.ЛИХАЧЕВ: Структура экспорта и импорта России имеется в виду?

М.КОРОЛЕВА: Видимо, внутри Таможенного союза и за его пределами.

А.ЛИХАЧЕВ: Тут мне нужно отвечать примерно передачу. Смотрите…

М.КОРОЛЕВА: Ну так, коротенько.

А.ЛИХАЧЕВ: Коротенько. Структура нашего экспорта, конечно же, сырьевая. Ни для кого не секрет. Может быть, это одна из главных проблем РФ. Причем сохраняется это в большей степени для Белоруссии в нашей взаимной торговле, в меньшей степени для Казахстана, постольку поскольку он обеспечивает себя нефтью. С точки зрения импорта, у нас на первых местах товары народного потребления, машинотехническая продукция, автомобили. И в этом смысле Беларусь тоже похожа на общий импорт. Импорт из Казахстана в Россию – это, в первую очередь, каменный уголь, металлы. То есть здесь у нас немножко свои, эксклюзивные, отношения с Казахстаном. Именно поэтому много весовых составляющих во взаимной торговле. Но еще раз хочу сказать, что, к сожалению, пока за последние годы не удалось достичь серьезного перехода к экспорту высокотехнологичной или просто технологичной продукции. Конечно же, здесь еще очень большие резервы.

М.ТРУДОЛЮБОВ: А давайте просто – мы говорили про Таможенный союз, как он будет сейчас включаться постепенно. Вот что происходит с иномарками? Насколько я понимаю, здесь сохраняются пошлины между Белоруссией и Россией, да?

А.ЛИХАЧЕВ: Нет, Максим, чуть сложнее все. Вы абсолютно правильно сказали – мы поэтапно запускаем механизмы Таможенного союза, и трудно было бы себе представить, что три такие экономики вдруг в одну секунду – раз, и все абсолютно…

М.ТРУДОЛЮБОВ: Иномарки волнуют граждан.

А.ЛИХАЧЕВ: Они их волнуют, это правильно. Они их волнуют в не меньшей степени в Белоруссии и в Казахстане. Поэтому в протоколе об отдельных изъятиях – их всего, на самом деле, три, по большому счету, изъятий из единой таможенной территории – отдельно прописаны иномарки и разрешение белорусам и казахам для личного пользования вводить по старым белорусским ставкам автомобили до 1 июля 2011 года. То есть ровно год казахи и белорусы будут иметь право ввозить автомобили с пошлиной в среднем в 3,5-4 раза меньше, чем в РФ. Но это не значит, что можно попросить товарища из Белоруссии купить вам машину и привезти ее сюда. В том же протоколе в 200-й статье Таможенного кодекса, прописано, что эти товары потребляются только на территории тех стран, куда они ввезены. И вы никогда их не ввезете, не зарегистрируете и не перепродадите на территорию РФ.

М.КОРОЛЕВА: Это будет какое-то время или навсегда?

А.ЛИХАЧЕВ: До 13-го года. Пока прописано до 13-го года. До 11-го могут ввозить и до 13-го они не станут товаром Таможенного союза. Но если вы вдруг стали белорусом и купили себе автомобиль с пониженной пошлиной и захотели продать его россиянину, пожалуйста – он доплатит пошлину до единой величины, и, соответственно эта машина тогда войдет в РФ. Причем у казахов двойная такая ситуация. У них юридические лица ввозят автомобили по ставке единого таможенного тарифа, как в России сейчас, а вот «физикам» они тоже на год дали послабление, как белорусам.

М.ТРУДОЛЮБОВ: То есть после 13-го года пошлины…

А.ЛИХАЧЕВ: Пошлины будут в 11-м, а вот этот вот «хвост» по начислению пошлин будет до 13-го года.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Единый тариф для всех будет с какого года?

А.ЛИХАЧЕВ: Единый тариф уже действует с 1 января текущего года.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Нет, а вот исчезнет граница?

А.ЛИХАЧЕВ: Граница уже исчезает, если так можно выразиться. Это отдельная работа. Она называется – план по переносу государственных контрольных функций на внешний контур Таможенного союза. Эти планы реализуют совместно и таможенные службы, и надзорные службы – Минтранс, Роспотребнадзор, Россельхознадзор. У всех у них конечная цель, пока она обозначена как этот год на белоруской границе и 1 июля 2011 года на российско-казахстанской – вынести все эти контрольные функции и, соответственно, информационные системы по внешнему контуру, вплоть до присутствия наших офицеров таможенной службы или соответствующих специалистов на внешней контуре. Есть проблемы в этой работе, без сомнения, но мы должны понимать, что в связи с союзным государством, я говорю на сленге, у нас практически нет государственной границы между Россией и Белоруссией…

М.КОРОЛЕВА: Да, там же это еще все осложняется союзом.

А.ЛИХАЧЕВ: То есть она существует, но не администрируется, да. А с Казахстаном у нас останется государственная граница, будут стоять пограничники, будет определенный миграционный контроль. И понимая, что по казахстанскому направлению есть риски, связанные с наркотрафиком, с миграционной политикой, государственная пограничная служба будет осуществлять этот контроль. Это тоже большая работа, которую нам предстоит сделать.

М.ТРУДОЛЮБОВ: И про нефть и нефтепродукты.

А.ЛИХАЧЕВ: Что про нефть?

М.ТРУДОЛЮБОВ: Между Россией и Белоруссией есть вот эта спорная ситуация. Она сейчас в таком состоянии…

А.ЛИХАЧЕВ: Вот такая ситуация с 1 января текущего года: на основе договора о свободной торговле между Россией и Белоруссией Россия не начисляет пошлины на ту нефть, которая потребляется и покупается белорусами для собственных нужд. То есть был сосчитан некий баланс, он примерно 8 миллионов тонн нефти – потребление Беларусью. 1,7 миллиона белорусы добывают сами. 6,3 мы им поставляем беспошлинно, экономя на этом для белорусского бюджета порядка двух миллиардов долларов – сумма, крайне заметная для белорусского бюджета, и они ее потребляют. Мы исходим вместе с ними из того, что в данном случае потребность собственно белоруской экономики этими 8 миллионами тонн нефти удовлетворяется. И в договоре о свободной торговле написано, что не взимаются таможенные пошлины и другие, соответствующие меры при поставке товаров для таможенной территории. Но белорусы потребляют чуть больше нефти – перерабатывают ее, продают нефтепродукты в Европу, продают удобрения, другую продукцию высокого уровня переработки в европейские и азиатские страны. И в этой части мы пока вынуждены начислять пошлину, чтобы выровнять конкурентные условия просто для наших и для белорусских партнеров.

М.ТРУДОЛЮБОВ: А по времени сколько это будет?

А.ЛИХАЧЕВ: Тут сложная конструкция. В протоколе об этих самых изъятиях прописано, что Россия готова эти пошлины снять в момент получения последней ратификационной грамоты белорусской стороны по ратификации соглашений единого экономического пространства. Это порядка 20-ти соглашений, создающих общую ткань не только с точки зрения движения товаров…

М.ТРУДОЛЮБОВ: Единого пространства нашего?

А.ЛИХАЧЕВ: Да, Россия, Белоруссия и Казахстан.

М.КОРОЛЕВА: Вот, кстати, Закир тут спрашивает: «Объясните разнице между Таможенным союзом и задуманным единым экономическим пространством на базе этого Таможенного союза».

А.ЛИХАЧЕВ: Закир – великий человек. Он просто вот сейчас сразу на все наши вопросы моим ответом и ответит. Действительно, Таможенный союз, не говоря сейчас про изъятия и про тонкости, идеологически это полная свобода в движении товаров между тремя странами. Как товаров, произведенных в этих странах…

М.КОРОЛЕВА: Ну, пока не полная, скажем так.

А.ЛИХАЧЕВ: Не говорим пока про изъятия, чтобы не путать граждан. Вот есть три страны, внутри них свободно ходят товары, произведенные в России, в Белоруссии и в Казахстане, и импортные, выпущенные по общим правилам, так же свободно ходят. Вы привезли товар в Казахстан китайский, выпустили, и он будет дальше бродить до Белоруссии, до потребления, без каких бы то ни было обременений. Вот это классическая схема Таможенного союза. Свобода движения товаров. Есть свобода движения капитала. Есть свобода движения рабочей силы. Есть единая экономическая политика. Есть единая конкурентная политика. И это уже элементы единого экономического пространства. То есть это создание свободы движения не только товаров, но услуг, капиталов и рабочей силы. Мы понимаем, что сам по себе товар, даже при отсутствии таможенных ограничений, все равно может быть ограничен, например, политикой госзакупок в стране. Правильно, да? Не покупаем чужое – покупаем только свое. И нет уже такого свободного конкурентного движения товара. Он может быть ограничен субсидиарной политикой: вроде бы нет тарифов, таможенные тарифы одинаковые, нет каких-то взаимодействий, но государство так субсидирует свои отрасли, что все равно нет конкурентной среды, все равно ломается рынок. Поэтому гармонизация государственной экономической политики, макроэкономической политики, политики субсидий промышленных, политики сельскохозяйственных субсидий, выходы на единые принципы валютной политики, единые принципы миграционной политики, унификация, гармонизация законодательства в сфере естественных монополий, в сфере конкуренции. Это как раз элементы единого экономического пространства.

М.КОРОЛЕВА: А валюта?

А.ЛИХАЧЕВ: Валюта на уровне гармонизации и сближения валютных политик и принципов работы банков – это единое экономическое пространство. Более высокая степень интеграции – это валютный союз. Даже не все члены Евросоюза вступили в еврозону, то есть не все являются членами валютного союза.

М.КОРОЛЕВА: Но многие.

А.ЛИХАЧЕВ: Многие, да. Но это уже третий уровень, более высокий. Тут уже и единый центр эмиссии, единый центр бюджетной политики. Здесь, конечно, нужно говорить уже о следующем шаге за созданием единого экономического пространства.

М.КОРОЛЕВА: Но вы говорите, что это в планах. Это уже как-то серьезно в планах? Это как-то обсуждается?

А.ЛИХАЧЕВ: Это в планах планов, да. В том смысле, что все эти соглашения существуют как проекты. Ну, я не буду рассказывать про организацию работы, это достаточно скучновато. Но идут напряженнейшие переговоры над каждым из этих соглашений. В очередной раз комиссия Таможенного союза все это дело в августе будет смотреть. У нас есть разногласия серьезные с партнерами. И мы получили мощнейший, честно говоря, импульс от руководства, 5 июля в Астане это обсуждалось, и Александр Григорьевич, и Нурсултан Абишевич, и Дмитрий Анатольевич дали нам поручение эту работу завершить, по крайней мере на уровне разработки документов, в этом полугодии. Это серьезнейшая задача.

М.ТРУДОЛЮБОВ: А про другие страны что слышно? Насколько сильны и возможны перспективы еще двух стран?

М.КОРОЛЕВА: Таджикистан и Киргизия, Лавров говорит.

А.ЛИХАЧЕВ: Разговоры идут разные. Я сейчас просто на уровне, что называется, не официальной позиции, упаси господь, а просто на уровне человека, который общается с нашими партнерами. Мы видим такие сигналы и от Киргизии, и от Украины. Понимая, что и Киргизия, и Украина члены ВТО состоявшиеся и у них есть свои обязательства. Таджикистан демонстрирует интерес. Нас очень подробно выспрашивала делегация из Армении на форуме в Санкт-Петербурге о том, как работает Таможенный союз, какие здесь интересы, какие могут быть взаимодействия между Арменией и Таможенным союзом. Поэтому интерес на постсоветском пространстве к этой работе крайне велик. Я вот сразу хочу сказать, что кроме Киргизии, где создана рабочая группа по изучению целесообразности присоединения Киргизии, нет никаких официальных сигналов. Они достаточно противоречивые исходят от Януковича, от Тигипко и так далее. Но эта мысль есть, люди ее думают, люди эту мысль с нами обсуждают, и, возможно, эти страны станут инициаторами каких-то движений уже официальных.

М.ТРУДОЛЮБОВ: А не может случиться, что это еще больше затормозит нашу работу по ВТО?

А.ЛИХАЧЕВ: Я вам честно скажу, я, правда, не хитрю – я считаю, что это не затормозит работу. Будет ли Украина присоединяться к единому экономическому пространству, не будет ли, это работу по ВТО не затормозит. Работу по ВТО тормозят совершенно другие процессы. Украина сама член ВТО, и уже достаточно длительный срок – если не ошибаюсь, года 3-3,5. И там есть много проблем с ее членством – и по выполнению ею ее же обязательств, и здесь надо смотреть, где интерес Украины: в открытии своих рынков и своих границ с Европой? Что-то мне подсказывает, что украинская экономика не выдержит эту конкуренцию. А думать, что Украина станет крупнейшим экспортером своей продукции в европейские страны, не представляется возможным на этом этапе. То есть, на мой взгляд, точки роста украинской экономики все-таки, наверное, в инвестициях Запада отчасти, но в мощнейшем торгово-экономическом взаимодействии с Востоком. Это тоже очевидно. И с Белоруссией, кстати. Не столько с Россией, может быть, и не только с Россией. Поэтому сейчас мы с вами находимся в безумно интересном времени посткризисного развития. Или почти посткризисного развития. И каждая страна будет искать свой путь, свою козырную карту. Которую можно разыграть в течение ближайших 1,5-2 лет. Ближайшие 1,5-2 года – это время возможностей для стран. Но нужно иметь козырную карту. Вот будет ли карта наших соседей связана с интеграцией на пространстве СНГ, будет зависеть в том числе от их воли, без сомнения, но и от успеха, от эффективности Таможенного союза.

М.ТРУДОЛЮБОВ: А вообще, если говорить стратегически, что можно сделать этими средствами, которые у вас в руках как министерства, которое регулирует внешнеэкономические связи, таможенное регулирование осуществляет? Какие есть средства, которые позволили бы стране постепенно диверсифицироваться, постепенно улучшать баланс, например, импортно-экспортный в сторону внутреннего замещения вот этого машинного импорта? Мы импортируем все больше товаров с высокой добавленной стоимостью, а продолжаем быть сами поставщиками сырья. Вот эти большие вопросы. Какие в ваших руках инструменты, чтобы двигаться?

А.ЛИХАЧЕВ: Давайте про министерство вы у министра спросите. Я совершенно не ухожу сейчас от ответа. Мы говорим про внешнеэкономический блок, в том числе про ту работу, которую я имею честь возглавлять в департаменте. Вот я бы назвал три важных параметра. Это облегчение вплоть до стимулирования экспортных процедур. Процедура и таможенная, и экспортного контроля – очень сложная тема. Валютного контроля. Это является пока крайне обременительным для наращивания технологического экспорта. Ну, с нефтью, с газом все понятно – там умеют администрировать, и, в общем, что называется, с учетом колоссальной бюджетной роли там, наверное, должно быть серьезное администрирование этого экспорта. А вот что касается процедур, связанных с экспортом машинотехнической продукции, научно-исследовательской продукции, результатов разработок, здесь мы пока скорее сдерживаем процедуру экспорта, чем его развиваем. Это важно. Второй момент, тоже немаловажный, на мой взгляд. Конечно, мы сегодня методами двустороннего сотрудничества с нашими странами-партнерами все-таки пока слабо содействуем модернизации. То есть нам нужно научиться выбрать ключевых партнеров, определить там ключевые технологии, которые нам интересны, инвестора привести, создать ему адекватные условия. То есть это международное сотрудничество с точки зрения привлечения к нам и мозгов, и технологий и, если можно так сказать, некоего потенциала, который способен лечь на благую почву.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Что нам сделать, чтобы не мешать экспортировать высокотехнологичную продукцию?

А.ЛИХАЧЕВ: Ее надо сначала произвести. Подождите.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Но мы чуть-чуть производим.

А.ЛИХАЧЕВ: Вы знаете, я сейчас скажу свое личное мнение. Вот если мы говорим о таможенных процедурах, у нас идет очень оживленная дискуссия иногда, даже острая, с таможенной службой. Я все-таки считаю, что если мы вычитаем из экспорта углеводороды, где колоссальная бюджетная нагрузка, оставляем чисто технологичный и тем более высокотехнологичный экспорт, то нагрузка на него сейчас административная несоизмерима. И облегчить ее всерьез возможно. Нужно просто нашей таможенной службе, видимо, как-то чуть-чуть расширить ответственность – отвечать не только за бюджет, не только за правоохрану. Они умеют это делать, они здоровое это делают – бюджет и охрана, поимка контрабандистов, серого, черного импорта. Но надо бы им все-таки немножко отвечать за экономическое развитие, за развитие внешнеэкономической деятельности, в том числе и в плановых параметрах. Это моя личная точка зрения как эксперта. Я готов за нее лично ответить сам. Наверное, министр более точно и более понятно бы эти мысли сказал.

М.КОРОЛЕВА: Я вот что хочу спросить. А наши таможенные службы – я имею в виду теперь уже и нашу, и Белоруссии, и Казахстана – вообще готовы к союзу-то?

А.ЛИХАЧЕВ: Конечно, готовы. Но они разные. Причем они все хороши по-своему. В Белоруссии и государство достаточно консервативное, и служба таможенная там выстроенная, но они очень эффективно применяют современные технологии. Они реально выпускают товар за 30-50 минут. Там нет коррупции. И там действительно система управления позволяет эффективно вводить современные методы – такие, как предварительное информирование, электронное декларирование, обустраивать пункты пропуска, которые находятся на форпосте нашем, теперь уже совместном нашем форпосте в ЕС. Казахстанская таможенная служба, в общем, я вам скажу, тоже достаточно современная. И их таможенный кодекс – и они, кстати, Киотскую таможенную конвенцию ратифицировали самыми первыми – является более прогрессивным. И те методы, которые они применяют, в частности, по возврату НДС экспортерам, более эффективны, чем в России.

М.КОРОЛЕВА: Кстати, вот вопрос от Кирилла: «Какая ситуация с НДС в рамках Таможенного союза?»

А.ЛИХАЧЕВ: Ну смотрите, касательно экспорта в дальнее зарубежье, ничего не меняется. Кирилл меня сейчас поймет, что как вы гнали какой-то экспорт или, наоборот, ввозили импорт в Польшу, например, или в Китай, это все как было, так и сохраняется. Тонкость в другом. В том, что теперь во взаимной торговле с Казахстаном линия возврата НДС будет осуществляться не во взаимодействии с таможенной службой, а во взаимодействии с налоговой службой. Так, как это было с Белоруссией. Если Кирилл, например, занимался только с Казахстаном, то он должен сейчас набраться опыта (и, кстати, я потом скажу, как поступить тем, у кого нет информации прямой) – поговорить с коллегами, кто занимался такой взаимной торговлей с Белоруссией, и как там возвращался НДС, вот точно так же он будет сейчас работать в Казахстане, потому что нет таможенного оформления, и налоговые службы будут подтверждать факт вывоза или ввоза и соответствующую уплату НДС. Надо сейчас сказать теплые слова. Я позволил себе немножко таможню покритиковать, надо сказать теплые слова в адрес таможни российской. Очень эффективно работают горячие линии. Нужно просто заходить на сайт таможни и смотреть там все горячие линии и соответствующие телефоны, их огромное количество представлено. Есть точно такая же горячая линия в Минэкономразвития, в нашем департаменте, это на нашем сайте можно посмотреть. И очень много вопросов именно по НДС. У нас разработан пакет рекомендаций, к нему приложения соответствующие. Мы просто коллегам вышлем, чтобы они с этими документами работали. Точно такие же открытые линии есть в Минпромторге, они отвечают за тарифное регулирование…

М.ТРУДОЛЮБОВ: Я думаю, что те люди, которые этим занимаются, найдут. А вот еще у меня такой частный вопрос. Просто мне любопытно. Когда иностранцы летят в Россию, их заставляют декларировать деньги больше 10 000 долларов. Мне кажется, это странно.

А.ЛИХАЧЕВ: Я боюсь, что я вас опять расстрою. Это не проблема РФ. Есть такая организация – ФАТФ, это международная организация, которая осуществляет выработку рекомендаций странам по борьбе с незаконным оборотом налички, она связана с борьбой с терроризмом, с коррупцией, с преступными всякими деньгами. И есть просто жесткая рекомендация ФАТФ – все, что больше 10 000 долларов, декларировать. Более того – упоминать в декларации источники доходов и те цели, на которые вы собираетесь тратить. Вот что было в России до 1 июля? Если ездили за границу, то знаете. До 3000 мы не декларировали и возили, как хотели. От 3000 до 10 000 мы декларировали иногда с прикладыванием, иногда без прикладывания справки, а больше 10 000 долларов наличными запрещено было вывозить. Вот сейчас вы до 10 000 можете вывозить без всяких деклараций, если не хотите декларировать, но начиная с 10 000 и наши, и иностранцы должны написать в декларации.

М.КОРОЛЕВА: То есть можно теперь и свыше 10 000, но уже с декларацией?

А.ЛИХАЧЕВ: Да, и в декларации вы будете обязаны указать, откуда эти деньги. Это моя зарплата, например.

М.КОРОЛЕВА: А предел есть?

А.ЛИХАЧЕВ: Я не помню предела в документах. Сейчас боюсь ошибиться, но предела в документах нет. Вот у меня есть с собой договор о порядке перемещения физическими лицами наличной валюты. Вы знаете, у меня такое впечатление, что здесь предела нету.

М.КОРОЛЕВА: Интересно.

А.ЛИХАЧЕВ: Да.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Я просто не помню такого в других местах.

А.ЛИХАЧЕВ: В каких? Вы попробуйте в Америку наличные деньги ввезти. Тысяч 200 долларов. Посмотрим, что с вами будет.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Не пробовал ни разу.

М.КОРОЛЕВА: Попробуй, Максим.

А.ЛИХАЧЕВ: Я, конечно, тоже не пробовал. Но могу сказать, что, конечно же, тот контроль, который осуществляется в США, в Канаде, в Евросоюзе за оборотом наличных средств, крайне жесткий. И эти документы сразу попадают в фискальные органы, в органы финансового мониторинга, и потом очень долго эта информация будет сопровождать вас и историю взаимоотношения с этими странами с точки зрения получения визы.

М.КОРОЛЕВА: Ну что, много интересного и нового мы сегодня выяснили по поводу Таможенного союза. Вопросы наверняка остались. Но в следующий раз как-нибудь. Алексей Лихачёв, директор сводного департамента анализа и регулирования внешнеэкономической деятельности МЭРТ РФ, был сегодня гостем программы «Большой дозор». Я – Марина Королева. Максим Трудолюбов от газеты «Ведомости». Спасибо.

М.ТРУДОЛЮБОВ: Всего доброго.