Стимулировать или нет? Риторический вопрос

Кто прав? Американцы хотят, чтобы другие страны больше стимулировали свои экономики. Европейцы считают, что стимулов уже более чем достаточно. Ни одна из сторон не испытывает проблем с поиском убедительных доказательств своей правоты. В США уверены, что в течение последних двух десятилетий именно они держали мировую экономику на плаву.

Благодаря постоянно растущим дефицитам платежного баланса и текущего счета Штатам удавалось импортировать больше, чем экспортировать и, таким образом, поддерживать другие страны мира. Однако в итоге в США накопилось слишком много долгов, что привело к возникновению долговой зависимости и формированию пузырей, в том числе на рынке жилья, их последующему схлопыванию, кризису субстандартного кредитования, кредитному кризису и росту безработицы до самых высоких уровней за весь послевоенный период. Президент Обама и его коллеги в Минфине США считают, что теперь очередь кого-нибудь другого взять на себя ответственность за поддержание мировой экономики на плаву.

Европа смотрит на ситуацию со своей колокольни. Для них кризис связан с чрезмерным кредитованием и быстрым ростом денежной массы, низкими процентными ставками, бездумными государственным займами и неспособностью распознать массовость увлечения кредитным плечом. Они вовсе не хотят следовать старой американской модели, потому что видят, к чему она привела. Возможно, Штаты пострадали не сильнее других, однако, именно они были эпицентром кризиса. Так почему же европейские политики должны копировать модель, которая оказалась настолько провальной? Им кажется, что сейчас самое время экономить и отказывать себе во всем. Настал час расплаты за годы беззаботной жизни, появилась возможность убедить впечатлительные финансовые рынки в том, что ситуация с кредитованием находится под контролем.

Такие крайности отчасти отражают различные возможности использования рынков капитала. США пользуются преимуществами мировой резервной валюты. Во время финансовых неурядиц инвесторы, как правило, спешат покупать доллары, продавая все остальное в той или иной степени. Таким образом, им довольно легко финансировать свой дефицит бюджета невероятных размеров. За последние 18 месяцев спрос на казначейские облигации существенно вырос, обусловив снижение доходности по 10-летним облигациям до 3%. Дефициты европейских стран несравнимо меньше, чем в Америке, но при этом для них стоимость кредитования значительно выше. Так, например, Испании приходится привлекать заемные средства под 4.5%, при этом большую часть ее долговых бумаг, очевидно, покупает Европейский центральный банк, поскольку паникующие инвесторы опасаются иметь с ними дело.

И все же, разница во взглядах обусловлена не только наличием доступа к рынкам капитала. Например, немцы вполне могут кредитоваться под низкий процент, всего 2.6%, однако, Ангела Меркель и ее коллеги вовсе не спешат последовать примеру расточительной Америки. Отчасти, дело в прошлом опыте. Экономический кризис 20-х годов в Америке обернулся Великой депрессией, обвалом экономической активности, массовой безработицей и дефляцией. Германию же поразила гиперинфляция, люди возили деньги с собой на тележках, а сигареты превратились в альтернативную валюту. Американцы готовы на любые рискованные махинации с фискальными и монетарными стимулами, чтобы не допустить падения активности. Немцы боятся, что такие махинации приведут к росту инфляции.

Они уже обеспокоены тем, что шалости других европейских стран подрывают немецкую экономику. Не удивительно, что они не хотят никаких экономических стимулов.

Кроме того, возникает еще один неловкий вопрос, требующий ответа. Он непосредственно связан с вечными спорами об эффективности кейнсианских стимулирующих мер. Кейнс считал, что экономики могут демонстрировать высокую активность при занятости значительно ниже полной. Он также верил, что рынки, предоставленные сами себе, не смогут обеспечить восстановление. В результате мы получим недостаток спроса и постоянно высокую безработицу на подобие той, которая наблюдалась с 1930-е года. Компании не будут принимать на работу людей в достаточном количестве, чтобы снизить безработицу, по той простой причине, что каждая отдельно взятая компания не в состоянии увидеть в перспективе рост спроса, вызванный увеличением занятости в экономике. Для этого нужно вмешательство политиков в форме монетарного или фискального стимула, который подтолкнет экономику к формированию новых рабочих мест.

Все хорошо. Но как определить полную занятость? Следует ли нам ориентироваться на условия, существовавшие до кризиса? Или нужно признать, что бум, предшествовавший спаду, был с гнильцой, поэтому ни один политик, пребывающий в здравом уме, не может желать его повторения. Таким образом, нам нужно скорректировать наши представления относительно того, чего можно добиться при помощи кейнсианской политики. Экономика гораздо сложнее, чем система бинарного выбора между полной занятостью и безработицей или восстановлением и рецессией. Выбираясь из рецессии, мы не хотим вернуться к условиям, предшествовавшим ей. Мы должны признать, что условием возникновения этой самой рецессии стала привычка жить не по средствам. В этом смысле кейнсианская политика несколько ограничена. Конечно, она помогла предотвратить Великую депрессию (дубль 2). Но она не сможет вернуть нас туда же, где мы были до кризиса, потому что рано или поздно нам придется избавляться от лишних долгов, которые и стали причиной кризиса.

Европейцы видят эти ограничения значительно лучше американцев. Не удивительно. Европа испытывает на себе давление со всех сторон: слишком высокие долги в таких странах, как Греция, Португалия и Испания и слишком маленькие долги в Германии. Фискальный кризис в Европе, возможно, зародился именно в Старом свете, но он отражает неуверенность кредиторов в том, что восстановления можно добиться только при помощи стимулов. В конце концов, государственный долг Японии существенно вырос за последние годы, однако, экономика и не думает расти. Кейнсианские политики могут предотвратить самое страшное, но они не вернут нам мир, в котором кредиторы с бездонными карманами радостно раздают деньги направо и налево, финансируя всякого рода безумные затеи. В конечном счете, нациям-должникам придется скорректировать свои привычки тратить. США, Великобритания и многие другие страны жили не по средствам долгие годы. Им нужно смириться с тем, что уровень производства и темпы роста теперь надолго будут ниже, чем прежде, до кризиса. Экономия предполагает принятие новой реальности. Экономия - занятие малоприятное, но оно поможет избежать возникновения проблем, которые привели к самой глубокой рецессии в развитых странах со времен 1930-х. А это уже кое-что.