Москва партизанская

На модерации Отложенный

Идеология насильственного сопротивления может сформироваться только в столице.

Около 50% опрошенных «Левада-Центром» москвичей выразили сочуствие приморским партизанам.

Хотя цифра и выглядит устрашающе, едва ли есть основания говорить о подлинно революционном настрое жителей российской столицы. Очевидно, что мало кто из сочувствующих готов лично участвовать в нападениях на милиционеров. Не станут симпатизанты партизан и социальной базой, средой, в которой могли бы действовать летучие отряды мстителей в силу дисперсного характера отношений между жителями мегаполиса, отсутствия социальной и родовой солидарности. Но у этих настроений есть некоторые особенности.

Приморские партизаны (кем бы они ни были на самом деле) уже мифологизированы столичным обывателем - им придан образ спонтанной и органичной стихии возмездия, одобряемой потому, что уже не остается надежды на закон, силу и волю власти. Мало кто верит, что хотя бы в перспективе государство вознамерится остановить продуцируемый им же самим произвол милиционеров. Москвичи вручают мстителям, младенческую ипостась которых они опознали в партизанах Приморья, карательные и воспитательные функции полевой полиции, функции, которые отказывается выполнять, скажем, Служба собственной безопасности МВД.

Пока речь идет лишь о сотрудниках милиции - узконаправленной группе государственных служащих, которая проявляет себя как перманентно враждебная людям сила. Но сформулированная раз, идея насилия может бесконечно множить сама в себе количество своих объектов. В разряд ненавидимых гражданами персонажей без особого труда попадают и чиновники иных категорий и рангов, произвол которых носит не столь открытый и прямой характер. А от бессовестного чиновника и индифферентного государства не так далеко и до обобщения на весь порядок жизни.

Любая российская столица исторически обладает исключительными правами на трансляцию смятения и хаоса. Именно здесь только и возможно накрепко сколотить концепт нового насилия, подобрать аргументы, четко артикулировать и примирить с коллективной совестью нравственный императив, позволяющий опять рассматривать убийство как гражданский долг. Кавказ не в состоянии обучить страну революции, но из Москвы вирус восстания в формате локальной, не меняющей план творения (как у большевиков и джихадистов) революционной теории, уже почти готов выскользнуть за пределы МКАД, чтобы прогуляться по России.