Слава Тарощина: Жванецкому надоело молчать о власти

Сколько ни пишу о стране через призму телевидения, до сих пор не могу постичь некую высшую логику, в соответствии с которой оно действует.

Только закончилась дискуссия Путина с Шевчуком, как материализовалась новая загадка. После разговора, умилившего электорат своей открытостью и демократичностью, последовал самый бессмысленный и беспощадный в истории «стратегии-31» разгон оппозиции на Триумфальной площади. Только в эфире прозвучали вопросы Шевчука к Путину о «Марше несогласных», как на следующий день о самом марше на федеральных каналах не было (по традиции) сказано ни слова. Только народ начал успокаиваться, как грянула тяжелая артиллерия: вчера свое мнение по данному поводу высказал Михаил Жванецкий. И не где-нибудь, а на самом государственном канале «Россия».

Тут необходима ремарка. Программа «Дежурный по стране» - один из удачнейших форматов на сегодняшнем ТВ хотя бы потому, что Жванецкий уже сам по себе формат. Правда, огромные силы у авторов уходят на то, чтобы не замечать наиболее острые мгновения нашей жизни. До сих пор у осторожного дежурящего по стране это получалось отменно. И вдруг, рассуждая о сомалийских пиратах, он отважно ринулся в сторону Шевчука. Тот задал премьер-министру вопрос, от которого, по мнению Михаила Михайловича, «вся страна начала глотать валидол». Наверное, и вчера многие потянулись за валидолом, потому что Жванецкий несколькими мазками ухватил не только суть информационного вещания, стиль и веяние которого определяет родной для писателя канал «Россия», но и суть взаимоотношений между властью и обществом. Показательные выступления премьера и президента он назвал «диктантом»: «Оттуда - ни звука, ни вопроса, ни слова. Либо они уже все выполнили, либо твердо знают, что не выполнят никогда».

Программа «Вести-плюс», идущая следом за «Дежурным», блистательно проиллюстрировала мысль Жванецкого. В сюжете о спецсовещании по реформе МВД сосредоточенный Дмитрий Медведев привычно говорил сам с собой. В следующем сюжете Владимир Путин, весь в чем-то жемчужно-сером, лучезарно улыбаясь, повествовал о головокружительных успехах в строительстве сочинских олимпийских объектов.

В такие мгновения особенно заметно, насколько премьеру приятней общаться с белыми медведями, иранскими леопардами или московскими лосями, чем с не видимыми миру собеседниками.

На этом, однако, сюрпризы на «России» не закончились. Отважный борец с мировой закулисой Константин Семин начал итоговый выпуск «Вестей» с акции протеста в Кадашах. Революционность этого события могут понять только те, кто регулярно смотрит новостные блоки на государственных каналах. Там общественных акций протеста (не путать с личными, типа истории с «Речником», когда люди защищают собственное благо, - те хоть и редко, но все же прорываются в кадр) не может быть по определению. Семин держался мужественно. Он не усмотрел в кадашевских баррикадах следов бурной деятельности вашингтонского обкома и даже сдержанно одобрил москвичей за высокую гражданскую сознательность.Что это - новая тактика при старой стратегии? Или, напротив, новая стратегия при старой тактике? Выпускание пара через ситечко? Свобода лучше, чем несвобода? А если завтра забастуют шахтеры - нам сообщит об этом Семин или снова будем ждать Максимовскую с Осокиным? Вообще ловля сигналов в такой непрозрачной державе, как наша, - штука препротивнейшая. Сколько ни пытайся - умом таинственную систему сдержек и противовесов не поймешь и аршином общим не измеришь.

«Надо отдать должное премьеру: он смело выслушал вопрос Шевчука», - говорит Жванецкий, и вся страна понимает этот эзопов язык. Для власти, много лет предпочитающей диалогу монолог, сама попытка разговора со свободным человеком в публичном пространстве на неудобную тему - уже крамола. Но эзопов язык - одно (нация десятилетиями упорных трудов училась его трактовать), а сигналы, следующие из горних высей, - совсем другое. Так что сигналы даже и не стоит труда расшифровывать, настолько они туманны и противоречивы. Гораздо разумней жить в родном отечестве по завету того же Жванецкого: давайте переживать неприятности по мере их поступления.