Чиновникам хочется \"порулить\" в Силиконовой долине

Президент Дмитрий Медведев повелел построить русскую силиконовую долину в Сколково, рядом с хорошо известной в узких кругах Московской школой управления.

На открытие этого ВУЗа скинулись почти все наши олигархи, президентом в нем сам Дмитрий Медведев, а среди студентов там часто встречаются дальние родственники олигархов. Близкие все же предпочитают учиться в Англии и США.

Когда я был журналистским начальником, из школы управления Сколоково мне бесплатно присылали изданные под их эгидой книги. Книги интересные и хорошо оформленные. Я с удовольствием прочел мемуары Алана Гринспена, бывшего председателя Федеральной резервной системы США «Эпоха потрясений». В предисловии Гринспена называли финансовым гением мирового значения. Но вскоре начался кризис и в США подозревают, что именно стараниями Гринспена и были раздуты пузыри на финансовом и ипотечных рынках. Гринспен выступает за максимально возможную свободу денежного рынка, но даже в США, очень открытом и прозрачном обществе, этой свободой часто злоупотребляли не чистые на руку люди.

Но больше всего мне из Сколково прислали книжек знаменитой американской писательницы Айн Рэнд. У нас ее только недавно стали переводить, хотя прославилась она еще в 50-е годы прошлого века. Просто Айн Рэнд, в девичестве Алиса Розенбаум, в 20-е годы сбежала из Советской России и настолько не любила коммунистическую власть, что до времен позднего Горбачева даже ее имя произносить не рекомендовалось. Причем Айн Ренд не любила коммунистов концептуально. Она была твердо убеждена, что механизмы социалистического общества губят в человеке все хорошее и превращают в безвольное животное. И что только абсолютная свобода, предельный индивидуализм и ответственность, развивают лучшие способности человека. В ее романах как раз действуют люди, которых сейчас называют инноваторами, и хотят поселить в русской силиконовой долине.

Если студенты школы управления Сколково читали книжки Айн Рэнд, то они хорошо понимают, какого типа люди нужны для иннавационной экономики. Люди эти не просто крайне неуживчивые, но и принципиально честные.

Невозможно себе представить, что кто-то из любимых героев Айн Рэнд способен взять, например, откат или дать взятку милиционеру.

И это не из-за снобизма, а из-за того, что в их концепции мира любая взятка, - это признак несвободы, признак тоталитарного общества. И когда ты даешь откат, то несешь ответственность за уменьшение пространства свободы. А в тоталитарном обществе не изобретают компьютеры и Интернет. В тоталитарном обществе изобретают массированные электронные атаки на неугодные сайты.

Российские чиновники, ответственные за инновации, говорят, что отечественную силиконовую долину нужно строить на чистом месте именно для того, чтобы оградить инноваторов от всех этих пороков. В этом городе не будет коррупции, милицейской преступности и бюрократии, - говорят ответственные лица из администрации президента Медведева. Интересно, а верят ли они сами, что в Подмосковье можно построить такой чудо-город?

Душа чиновника, - почти потемки. Но есть некоторые известные ее приметы. Мой старинный приятель недавно участвовал в разработке проекта закона об инновационной деятельности по заказу Минэкономразвития. Закон разрабатывали на основе подобных законов в США. Кроме всего прочего, в проекте этого закона были заложены принципы саморегуляции инновационного сообщества. Тем более, что это вполне в духе времени, в России теперь саморегулирующиеся организации существуют уже в строительстве и ЖКХ. Но вот из проекта закона об инновационной деятельности принципы саморегуляции вычеркнули чиновники из Минэкономразвития.
– Они хорошо знают, какие фантастические деньги собирается вкладывть сейчас государство в развитие инновационной экономики. И хотят порулить этими деньгами, - сказал мне разработчик закона.

Насколько я знаю, многим высокопоставленным чиновникам Минэкономразвития из школы управления Сколково тоже регулярно присылают умные книжки Айн Рэнд и Алана Гринспена. Наверное, они даже их читают. Но желание «порулить» от этого пока не пропадает.

Слишком застарелая привычка.