Почему Запад живет лучше всех?

Первое, что следует сделать, отвечая на эти вопросы — вспомнить историю. Вспомнить эпоху Великих географических открытий, вспомнить колонизацию и т.д. и т.п. Трудно оценить сегодня размеры тех материальных ресурсов, которые европейские государства и США выжали из своих колоний и сфер влияния. Организация африканских государств сделала примерные подсчеты и выставила счет к странам Запада в 800 миллиардов долларов. Сумма более чем внушительная. А ведь были еще страны Азии, Латинской Америки. Не стоит забывать также и про почти полностью истребленные народы Австралии и Северной Америки.

Мы не будем пытаться вызвать слезы у Вас, уважаемый читатель, и рассказывать про методы управления, которые лежали в основе экономического развития стран Запада на протяжении трех веков (с конца пятнадцатого до конца девятнадцатого). Хотя почитать о них мы Вам очень рекомендуем. На этих страницах мы лишь хотим, чтобы Вы оценили все эти события с чисто экономической точки зрения.

Колонии дали Западу три вещи: почти бесплатное сырье, рынки сбыта, дармовые финансовые ресурсы (прежде всего, драгоценные металлы). Немаловажной «вещью» была также бесплатная рабочая сила и рабы как предмет торговли (на работорговле был создан целый ряд торговых компаний, которые потом переквалифицировались на другой товар). Роль этих трех вещей для экономик западных стран можно описать через три механизма. Первый — самый очевидный. Бесплатное сырье обеспечивает низкую себестоимость продукции.
Со вторым тоже все понятно. Дармовые финансовые ресурсы (проще говоря, награбленное золото) сделали возможным создание в относительно короткий временной период национальной промышленности целого ряда стран. Все эти чудесные промышленные революции, о которых написано в учебниках истории, не были, разумеется, чудесными. Они, наоборот, были довольно ужасными. Мало того, что они оплачивались награбленным, они основывались также и на «внутренней колонизации».
Внутренняя колонизация — это, например, когда крестьян сначала лишают наделов через политику огораживания, превращая их в бродячих нищих, а потом принимают законы против бедных, где устанавливают, что если человек не имеет постоянного места жительства и источника дохода, то он будет повешен. Так было в Англии с середины семнадцатого до середины девятнадцатого веков. К концу восемнадцатого века в этой стране, родине парламентаризма и современной демократии, насчитывалось более 200(!) составов преступлений, за которые назначалась смертная казнь. В их числе — кража на сумму более 5 шиллингов. По-другому была организована внутренняя колонизация в США. Там была бесплатная рабочая сила из Африки, а также -бесплатные новые земли за счет индейцев. Предоставление этих земель американским переселенцам (по государственным программам) и самовольный захват их, сопровождавшийся истреблением местных жителей — вот что легло в основу американского фермерства. Были и другие опыты внутренней колонизации.

Третий механизм использования колоний сегодня довольно часто замалчивается. Дело в том, что любая компания, производящая тот или иной товар, прежде чем выйти на внешний рынок, как правило, должна обзавестись рынком внутренним, так сказать, запасным. На этом рынке можно опробовать новые виды продукции, с этого рынка можно получить первые прибыли. Причем, лучше всего, когда этот рынок несвободен, когда он защищен — когда у компании есть монополия.
Это сегодня нам рассказывают сказки про свободную международную торговлю и конкуренцию. А на самом деле, западная экономика (основные западные корпорации) создавалась в эпоху, когда мир был поделен на сферы влияния. Внутри этих сфер влияния могли продаваться только товары метрополии (если метрополия каких-то товаров не производила — тогда допускался импорт). А в колониях — кроме того, было установлено исключительное обращение национальной валюты метрополии, что тоже немаловажно для развития банков соответствующих государств. За счет этих сфер влияния — гигантских рынков, полностью защищенных от внешнего вмешательства, и были созданы западные корпорации (к концу девятнадцатого века).

Нам могут возразить — зачем, мол, вспоминать дела давно минувших дней. Это ж было больше сотни лет назад! Так-то оно так. Но нельзя забывать, что колониальная система существовала до второй половины ХХ столетия (до конца Второй мировой войны она существовала в классическом виде). Учитывая то, что почти все крупнейшие западные и японские корпорации существуют уже более ста лет, следует сделать вывод: они были созданы в рамках колониализма, за счет колоний. Такой вот нелиберальный факт о либеральной экономике. И, честно говоря, учитывая все вышесказанное, надо бы поставить на место «прогрессивных мыслителей», которые говорят о том, что, мол, для российского производителя двери в мировой экономике открыты: выходи и конкурируй! В открытую соревноваться с корпорациями, годовой оборот которых сравним с бюджетом России?! Конкурировать по ценам с компаниями, которые располагают производство в регионах, где издержки — наименьшие в мире?! Это самоубийство. Отказ от промышленности (в том числе, от ее государственной защиты) не сделает нашу эконому конкурентоспособной, он ее угробит. Здесь нужны другие рецепты.
Касательно роли колоний в благосостоянии Запада, следует отметить еще следующее. Национальная экономика создается веками. Есть элементы ее, прежде всего, инфраструктура, которые создаются и служат долгие годы: дороги, здания или их фундаменты, система водоснабжения в городах, система связи, наконец, просто земли, очищенные от лесов, и проч. Создание этой инфраструктуры требует чудовищных затрат. Так вот именно создание этой инфраструктуры, в основном, прошло в странах Запада тоже в эпоху колониализма. Надо это хорошо понимать.

Вспомним нашу историю. Ужасы коллективизации в СССР, жесткая эксплуатация деревни — все это плата за создание такой инфраструктуры и промышленности своими силами. Это — форма внутренней колонизации. Настолько жесткой она была в силу дефицита времени и масштабности задач, которые требовали решения: СССР существовал в окружении открыто враждебных капиталистических государств.
Безусловно, статус Запада как экономического лидера современного мира не объясняется полностью лишь фактором колонизации. Здесь имели свой вес и особая этика, существовавшая там, и склад ума, которые лег в основу научного мышления, и многое другое. Но все это не имело бы значения без наличия соответствующих материальных ресурсов.

После Второй мировой войны ситуация не изменилась радикально. Хоть СССР и вышел победителем из конфликта, но он был в руинах. Во второй половине 40-х годов ХХ столетия ВВП СССР составлял около 30% ВВП США — эти две страны находились практически в разных весовых категориях. Поэтому — пока СССР занимался внутренним восстановлением, США и другие страны Запада продолжали экспансию по всему миру. После крушения колониальной системы очень быстро была воздвигнута система неоколониализма. Так называют совокупность политических, экономических и военных институтов и мероприятий, которые обеспечивают эффективную эксплуатацию странами Запада стран «третьего мира». Важную роль во всем этом процессе сыграли финансовые институты, о которых нельзя не сказать отдельно.

До 70-х годов ХХ столетия в мире действовала Бреттон-Вудская финансовая система. Курс валюты определялся на основе золотого паритета. Это значит, что государство официально устанавливало курс обмена своей валюты на золото и выпускало столько денег, сколько было обеспечено его золотыми запасами (чтобы в экстренном случае оно могло обменять всю массу денег на золото по фиксированному курсу). Стремясь к экономической экспансии (частью который был известный «план Маршалла»), США печатали значительно больше. В результате, когда Франция в 1971 году предъявила определенную сумму долларов к обмену на золото, США отказались от золотого паритета и объявили, что доллар отныне не обменивается на золото. Потом был энергетический и общий экономический кризис стран Запада. Потом — в 1978 году была созвана Ямайская конференция. Там были заложены основы новой финансовой cистемы.
Эта система характеризуется использованием политики плавающих валютных курсов и либерализацией торговли валютой. Плавающий валютный курс — это курс валюты, не привязанный к какой-то фиксированной величине (отказ от золотого стандарта), определяемый на основе соотношения спроса и предложения на валюту на международном и внутреннем рынках. Чем на практике обернулось введение плавающих валютных курсов с точки зрения обогащения стран Запада?
Самое важное следствие заключается в том, что масса денег стала увеличиваться гораздо быстрее, чем масса товаров. Все валютные операции можно разделить на две группы. В первую входят операции, обслуживающие торговлю товарами и услугами. Количество денег, которые используются в этих операциях естественным образом зависит от количества торгуемых товаров и услуг. Иначе говоря, эти деньги имеют какую-то привязку к реальной экономике.

Вторую группу валютных операций составляют операции, называемые спекулятивными. Сюда входят различные сделки (покупка и продажа различных валют по той или иной схеме), которые совершаются для извлечения прибыли из самой торговли валютой, вне связи с торговлей товарами и услугами. Например, можно сегодня купить сто миллионов фунтов стерлингов за доллары и через месяц, когда курс фунта вырастет, продать их, получив прибыль. Это самое простое (но, в то же время, самое рискованное). Спекулятивный рынок валюты включает десятки схем и инструментов торговли, позволяющих извлекать прибыль. Описывать их не имеет смысла. Важно лишь отметить следующий факт: к началу ХХI века на 1 доллар, обеспечивающий торговлю товарами и услугами, приходилось от 15 до 50 (по разным оценкам) долларов, задействованных в чисто спекулятивных операциях.

К чему привели все эти изменения? Во-первых, благодаря наличию валютного спекулятивного рынка страны Запада смогли почти безболезненно (почти без инфляции) значительно увеличить денежную массу своих национальных валют. А увеличение денежной массы — это печатание денег, это возможность финансировать напечатанными деньгами дополнительные расходы. Очевидно, страны, чьи валюты являются основными в мировой торговле (США, Япония, ЕС — ранее, прежде всего, Германия, Великобритания и Швейцария) выиграли от этого больше, чем остальные.
Во-вторых, наличие валютного спекулятивного рынка означает наличие мощных национальных и транснациональных банков. Превосходство финансовой мощи спекулятивных игроков над игроками «реального сектора» означает руководящую роль финансистов в экономике. Масштабы этой «руководящей роли» трудно переоценить. Здесь нужно иметь в виду не только тот факт, что никакое значительное экономическое начинание не обходится без займа средства у банков (а заем средств — это выплата процентов, которые составляют прибыль банков). Здесь следует вспомнить, что, например, в США наличность становится большой редкостью. Все операции, даже сравнительно мелкие покупки, проходят через систему безналичных расчетов. То есть, даже мелкие денежные операции находятся под полным контролем банков (и, разумеется, не надо забывать про процент с каждой трансакции, который получает банк).
В-третьих, введение плавающих валютных курсов и появление спекулятивного валютного рынка имело и, так сказать, военный эффект. Финансовые операции («валютные интервенции») стали инструментом ведения войны, способом разрушения национальных экономик. Механизм основан на известном экономическом законе: повышение спроса ведет к росту цены, повышение предложения — к снижению цены. Обладая огромными финансовыми ресурсами, западные банки, проводя интервенции, могут в значительных масштабах влиять на денежную массу и другие параметры государственных финансов отдельных, в том числе довольно крупных, государств (например, кризис 1997 года в Индонезии).

Но и на этом дело не остановилось. Как указывает авторитетный экономист, создатель теории физической экономики Линдон Ларуш, в период с весны 1999 года до весны 2000 года количество печатаемых США для финансирования дефицита платежного баланса долларов превысило то количество долларов, которое было нужно для обеспечения как торговли товарами и услугами, так и функционирования спекулятивного рынка. То есть, печаталось больше денег, чем могла «проглотить» система. Иначе говоря, долларовая экономика вошла в состояние гиперинфляции. Начался системный кризис всей мировой экономики (вспомнить хотя бы новости с фондовых и валютных рынков перед событиями 11 сентября 2001 года).

Для того чтобы избежать гиперинфляции, сохранив существующую систему, необходимо было расширить сферу обращения доллара (включить в эту сферу новые материальные активы, как бы наполнить доллар товарным содержанием). Это было успешно сделано в ходе операций в Афганистане и Ираке. Важнейший итог иракской кампании заключается в том, что расчеты за нефть теперь проходят в долларах. Если бы на это место стал евро, у США были бы крупные финансовые затруднений. А так, значительно расширив сферу действия доллара, Вашингтон со спокойной душой печатает 400 и более миллиардов долларов в год (!!!) для покрытия дефицита платежного баланса. Это значит, что США покупают товары и услуги — за пустые бумажки!

Для других стран такая красивая перспектива не светит. Для того чтобы расширить сферу обращения своей валюты, надо обладать огромной экономической и военно-политической мощью. Такой мощи нет даже у объединенной Европы. На это оказались способны только США. И теперь именно американские корпорации, имея за спиной бездонные валютные резервы своей страны, диктуют правила в мире.

Вот так обстоят дела с благополучием западных стран. Мы указали лишь на некоторые, принципиально важные фрагменты общей картины. Просто чтобы показать Вам, уважаемый читатель, откуда берутся богатства и на чем основан западный постиндустриализм. Кстати, примечательно, что никаких преимуществ в плане общего состояния человеческого потенциала этот постиндустриализм для Запада не дает: такая же плохая, как у нас, демография, те же проблемы с преступностью, наркоманией, самоубийствами и т.д. Как говорится, преступно нажитое богатство на пользу не идет. Надеемся, после этого обзора о перспективах российской экономики можно будет говорить трезво, без лишнего (и вредного) оптимизма.