Сотрудник \"НИ\" признан виновным по сфабрикованному делу.

Вчера Мещанский районный суд столицы признал сотрудника «Новых Известий» Алексея Самсонова виновным в оскорблении сержанта милиции и назначил штраф в размере 20 тыс. рублей.

В середине декабря 2009 года недалеко от станции Москва-Каланчевская Алексея задержали сотрудники вневедомственной охраны. Милиционеры повалили на землю спешащего на электричку Самсонова и доставили в ОВД «Красносельское», где продержали до утра. На многочисленные просьбы объяснить, на каком основании происходит задержание, милиционеры не реагировали. На следующее утро сотрудника «НИ» отвезли в следственное управление к следователю Дмитрию Щедрову, где Алексей узнал, что обвиняется по статье 319 УК РФ «Оскорбление представителя власти». Из трех сотрудников, участвовавших в задержании «особо опасного» гражданина, только сержант К.А. Люляев почувствовал в себе силы обидеться на «мусора» и «козла» (так, согласно протоколу, обзывался сотрудник «НИ»).

Судебное разбирательство по столь «запутанному» делу мировой судья М.В. Морозов вел почти полгода (!). Показания потерпевшего сержанта, его коллег-милиционеров, двух женщин, которые были доставлены в ОВД за распитие алкоголя в общественном месте, суд счел достойными доверия. А вот к рассказу Алексея отнесся критически, посчитав его «надуманным с целью избежать ответственности за содеянное». Объясняется такое отношение просто: «Никакой заинтересованности в исходе данного дела потерпевший и свидетели не имеют, их показания согласуются как между собой, так и с другими доказательствами и с фактическими обстоятельствами по делу». Насколько все логично и согласованно, видно хотя бы из одного примера. По заявлениям и протоколам милиционеров, Алексей Самсонов был задержан в 2.30 ночи, доставлен в ОВД в 1.30, а начал называть правоохранителей «козлами» в 1.20. Такие кульбиты времени судью не смутили, как, впрочем, и нестыковки мотивов задержания и поводов для обвинения. По показаниям милиционеров К.А. Люляева, А.Г. Медведева, А.В. Кадыковой, Алексей нарушал санитарные правила города Москвы, то есть справлял нужду в общественном месте (делать это на бегу довольно сложно). Но оформили ему совершенно другие нарушения – нахождение в общественном месте в нетрезвом состоянии и оскорбление человеческого достоинства. Квалификацию дела по статье 319 УК РФ суд посчитал правильной, признав тем самым публичным местом автомобиль сотрудников милиции и дежурную часть, где «оскорблялся» г-н Люляев. По сути, вынесший такое решение суд тем самым развязал руки и другим стражам порядка, наглядно продемонстрировав им, что в нашей стране можно совершенно безнаказанно фабриковать уголовные дела.

Алексей и его адвокат намерены идти до конца. Они надеются, что в других инстанциях коллеги г-на Морозова окажутся более компетентными и увидят, чего стоит все это уголовное дело. Кстати, в феврале этого года председатель Мосгорсуда Ольга Егорова признала, что ее подчиненные завалены тысячами однотипных дел об оскорблении чести и достоинства сотрудников МВД. «Работники милиции для того, чтобы составить себе «палки», рисуют эти 318-ю и 319-ю статьи об оскорблении милиционеров, в том числе нецензурной бранью.

Какие они у нас стали нежные!» – заявила г-жа Егорова. После того как дело Алексея Самсонова по кассации рассмотрит другой судья Мещанского суда, следующей инстанцией для обжалования станет уже Мосгорсуд.

Евгений ЧЕРНОУСОВ, адвокат Алексея Самсонова:– Насколько результат судебного разбирательства был предсказуем?
– Сразу было видно, что судья отдает предпочтение доказательствам стороны обвинения. Он необоснованно отказал в ходатайстве об истребовании в ОВД по Красносельскому району документов, подтверждающих задержание двух свидетелей с вокзала, находившихся в дежурной части за распитие алкогольных напитков. Эти девушки говорили, что мой подзащитный вел себя по-хамски и обзывал милиционеров. Когда они пришли в суд давать показания, то говорили очень коротко. Рассказанное сильно отличалось от показаний на предварительном следствии. Допросить милиционеров, задержавших девушек, нам не дали, и мы сомневаемся, что их вообще доставляли в дежурную часть.

– Почему?
– В рапорте Люляева указаны две свидетельницы, а на суде выступала только одна из них, вторая поменялась в ходе следствия. Следователь Щедров рассказал, что записку с номером телефона свидетельницы ему принес Люляев. Скорее всего, сержант знал девушек.

– В этом деле много нестыковок?
– Слишком много. Все свидетели дали показания, что Самсонов выражался нецензурной бранью в отношении всех милиционеров. Он не выделял Люляева. Тогда потерпевшими должны быть признаны все милиционеры, находившиеся в машине или дежурной части. Но следователь пошел на хитрость. Один милиционер стал потерпевшим, а остальные – свидетелями. Самое главное: суд создал практику, что публичным местом является салон машины, где находятся три милиционера. Такого раньше не было. Второе публичное место – это дежурная часть. Здесь свидетелями стали люди, которые находились там и были зависимы от милиционеров. Как они могут быть объективными? Кроме того, протокол правонарушения на Самсонова был составлен неправильно и не имеет юридической силы. Сотрудники милиции знали, что совершают незаконные действия, и чтобы прикрыть их, решили завести уголовное дело на задержанного Самсонова. А заодно и подправить статистику.

– Как вы будете действовать дальше?
– Мы подадим жалобу в Мещанский суд. На практике апелляционная инстанция соглашается с предыдущим приговором. У нас большие надежды связаны с обращением в президиум Мосгорсуда. Если там не добьемся правды, то пойдем дальше, в Верховный суд. Наша задача – прекратить такую практику. По этой схеме можно привлечь любого гражданина. Кроме того, Самсонов намерен обратиться в правозащитную организацию ко Льву Пономареву. Лев Александрович входит в совет при прокуроре Москвы Юрии Семине и сможет передать ему наше заявление о возбуждении уголовного дела в отношении милиционеров за незаконное задержание и лишение свободы моего подзащитного. Надеюсь, прокурор возьмет дело на контроль и поручит провести проверку Мещанской прокуратуры и Красносельского ОВД.