Ксенофобия: русский вопрос или русский ответ?

В условиях современного российского общества ксенофобия и этнофобия имеют явную тенденцию к нарастанию, что обусловлено целым рядом причин. Одной из основных причин является расширяющийся процесс легальной и нелегальной миграции, высокое демографическое давление в ряде республик России и СНГ на фоне продолжающейся депопуляции коренного населения значительной части субъектов федерации. Таким образом, происходит плавное замещение одного этнокультурного субстрата на другой.

Причем ксенофобия вызвана не самим фактором миграции напрямую, а прекращением процесса ассимиляции резко возросшего числа мигрантов в принимающем социокультурном пространстве, самоорганизацией их в диаспоры и сообщества, в том числе криминальные, и вытеснением коренного населения из определенных сфер деятельности. Замещение и вытеснение автохтонных этносов вызывает ответную реакцию в виде образования групп противодействия на идеологической базе сначала «местечкового» национализма, а затем более широких движений, развивающихся в русле общего подъема национального самосознания народов России. Наличие объективных социальных предпосылок и развитие идеологической базы выводят явление ксенофобии из области чисто уголовной в социально-политическое пространство и обуславливают низкую конечную эффективность силового противодействия органов внутренних дел проявлениям национальной нетерпимости.

Рассматривая проводимую государством деятельность в области разрешения межэтнических конфликтов и противоречий с точки зрения ее организации, следует признать, что эта важнейшая работа не имеет системного характера. Изначально государственная политика в этой области формировалась без наличия утвержденной концепции национальной идеи и основ построения межнациональных взаимоотношений в России. Сейчас национальная политика России базируется на следующих концептуальных основах: во-первых, унаследованной у СССР идеи многонациональности; во-вторых, западных либеральных идеях равенства, толерантности, мультикультурности.

При детальном рассмотрении возникают серьезные сомнения в том, что эти разработанные в совершенно других условиях концепции отражают государственные интересы России. Здесь мы постараемся рассмотреть эту проблему через призму распространения этнической ксенофобии и учащения ее криминальных проявлений.

Ксенофобия в нашем контексте - ненависть, нетерпимость к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному.

Практически во всех исследованиях по данной тематике в роли субъекта ксенофобии фигурирует русский народ, чаще всего под именем «коренного/местного населения». Этот факт не вызывает удивления или сомнений, так как русские по-прежнему составляют более 80% населения России и до недавних пор русское население проживало буквально во всех регионах государства.

Соответственно объектом ксенофобии становятся инородцы, причем не только пришлые из республик РФ или зарубежья, но и давно проживающие или даже родившиеся в русских городах.

Феномен роста ксенофобии в России заключается в том, что русские по своему менталитету абсолютно не склонны к национальной ненависти и нетерпимости. До развала СССР жившие среди русских инородцы встречались лишь с благожелательным отношением к себе и чаще всего ассимилировались, растворялись в русской среде. Далее в связи с масштабной миграцией и демографическими проблемами был превышен порог ассимиляции, составляющий 15% от числа коренных жителей. Но одними этими факторами рост проявлений ксенофобии, принимающих организованные формы в виде различных движений и союзов, объяснить нельзя.

На наш взгляд, большую роль в процессе сыграли именно концептуальные несоответствия государственной национальной политики.

В первую очередь здесь следует говорить о неопределенном статусе русского народа. Де-факто он является для России стержневым этносом, государствообразующим народом, титульной нацией. Де-юре его просто не существует. В конституции русский народ не упомянут, в федеральном законодательстве его положение не закреплено. Это тяжелое и опасное своими последствиями наследие этнополитической доктрины ельцинизма.

Основной чертой национальной политики этого периода был переход к рассмотрению русских не как нации или суперэтноса, а в качестве некоего народонаселения, утратившего своё национальное самосознание. На тот момент для такого подхода были некоторые основания, которые являлись прямым следствием этнополитики КПСС. Новым явлением стала открытая консолидация этнических элит в борьбе за привилегии, образование «интернационалов» национальных меньшинств без участия русского народа (Миннац, Комитет ГД по делам национальностей, Ассамблея народов России и др.). Законодательство предоставило легальные возможности для этнического обособления в широких масштабах, проводимого за счет бюджетных средств (система национально-культурных автономий). Автору статьи по роду занятий случилось участвовать в заседании Ярославльского отделения Ассамблеи народов России, в работе которого участвовали руководители нескольких региональных национально-культурных автономий и представители наиболее многочисленных диаспор. В отсутствие представителя русского народа все формы работы такой организации неизбежно сводятся к двум составляющим – противопоставлению себя русскому большинству и отношению к нему как к субстрату, питательной среде для развития нацменьшинств.

Просчеты в государственной национальной политике конца ХХ века привели к болезненному обострению этнического самосознания и тяжелейшим межэтническим конфликтам, возникновению этнического паразитизма – набора необоснованных привилегий, которыми наделяются национальные меньшинства в сравнении с русским большинством; подавлению всех проявлений русскости, утрате образа страны, распаду власти и «верхов» общества на клановые группировки, зачастую имеющие этнический характер. На эти тенденции во второй половине 90х годов наложился реактивный рост национального самосознания части русского населения и мы получили массовое распространение ксенофобии в России прежде всего среди русских, как проявление своего рода комплекса неполноценности нации. Весомый вклад в ситуацию внес неконтролируемый поток мигрантов и отказ власти от политики региональной и этнической дифференциации стимулирования рождаемости, что означает продолжение демографической катастрофы для русских и других народов с тем же типом воспроизводства и абсолютное и относительное увеличение числа инородцев в России.

Аккумулирующиеся на высоте экономического, социального, ценностного и демографического кризиса межнациональные противоречия не смогут безболезненно разрешиться в таких условиях. Основанная на западных образцах пропаганда этнической и расовой толерантности не вполне адекватна реалиям российского общества и в этой связи приобрела одностороннюю направленность и воспринимается значительной частью населения как призыв к покорности, более того, у многих русских вызывает активное неприятие и отторжение государственной национальной политики.

Широчайший спектр появившихся всего за 10 лет русских националистических организаций (от левацких до ультраправых и от православных до неоязыческих) является прямым следствием этого. Хроническое отсутствие в России какой-либо государственной национальной идеи влияет на процессы правотворчества и правоприменения таким образом, что ст.282 УК РФ получила в народе название «русской», а анализ экспертами поспешно принятого закона об экстремизме показывает, что основным источником экстремизма государство считает русский народ. Таким образом, создается порочный круг, когда действия государства в лице правоохранительной системы лишь усиливают проявления ксенофобии и экстремизма, а их усиление ведет к новым действиям государства.

В сложившихся обстоятельствах пропаганда идей радикального национализма приобретает все больший размах, силу и убедительность. Оценка динамики современной ситуации показывает, что прямое насаждение толерантности в сочетании с репрессивными методами борьбы государства против националистических группировок привели склонную к протестной идеологии часть молодежи к переориентации вектора борьбы непосредственно с «чужаков» на систему, позиционирующую себя в их глазах как антинациональную. Завершающееся сейчас перенесение «образа врага» на государство является качественным переходом в ксенофобии, опасность которого трудно переоценить, приняв во внимание принадлежность большинства ксенофобских группировок к основной и скрепляющей нации России. Это совершенно новый вид угрозы внутренней безопасности федерации. При сохранении существующих тенденций все большая часть русского народа перестанет отождествлять себя с государством. Вследствие этого Российская Федерация неизбежно трансмутирует в химеру, по терминологии Л.Н.Гумилева, с последующим распадом. Назрела необходимость пересмотреть социологические подходы к пониманию содержания, форм и методов регулирования межэтнических отношений в стране и на этой базе разработать эффективную систему мониторинга ситуации и комплексную программу действий государственных органов, направленную на стабилизацию ситуации.

С нашей точки зрения, в первую очередь необходимо ликвидировать именно концептуальные пробелы в государственной национальной политике. Для этого необходимо обратиться к положительному опыту сопредельных государств, таких, как Белоруссия, Украина, Казахстан и страны Балтии. При всей своей многонациональности наши соседи официально декларировали и построили национальные государства, опираясь на широкую реальную поддержку большинства населения. Построение в России национального государства русских позволит последовательно стабилизировать этнополитическую обстановку в государстве следующим образом:
1. Ясная национальная идея позволит наконец определиться с целями и задачами самого государства, правильно расставить приоритеты развития (например, выбрать, что важнее – удвоение ВВП или число рожденных здоровых детей).
2. Адресным и целевым методом восстановить демографическое давление там, где это действительно необходимо – среди русского народа.
3. Сократить масштабы иммиграции, ограничив ее малозаселенными районами Сибири, нуждающимися в освоении.
4. Устранить комплекс национальной неполноценности русских благодаря провозглашению русского национализма основой политики государства.
5. Закрепление ведущей роли русского народа в России не вызовет широких волнений среди других коренных народов РФ, так как по данным социологических исследований они не чувствуют угрозы от русских.

Функционально национальная политика означает, что нация, цивилизационные и социальные факторы могут стать конструктивным элементом национальной консолидации и интеграции; мощным инструментом легитимации власти, политики; средством формирования и усиления идентичности и солидарности граждан; формой общенациональной мобилизации, направленной на созидательные цели.

Для того, чтобы Россия сохранила свое место в мире, в ближайшие десятилетия ей необходим Большой Скачок (в китайской терминологии). Для этого необходимы ресурсы, население и энергия масс. Ресурсы у нас пока есть, проблемы убыли населения и нулевой энергии масс следует решать не притоком мигрантов и экспортом толерантности – это путь к разжиганию ксенофобии, а цивилизованным развитием русского национализма в России.

Либеральные теории сегодня атомизируют общество, превращая его в массу хаотично движущихся частиц, чья совокупная энергия обнуляется через сталкивание. Русская национальная идея способна объединить энергии индивидов 80% населения страны в мощный единый вектор, способный не только увлечь за собой остальные 20%, но и обеспечить эффективное поступательное развитие государства.

Вернемся к основам современной государственной национальной политики. Оценивая внедрение концепции толерантности в России, нам представляется абсурдом тот факт, что Запад, возросший на колониализме, расизме и работорговле, осмеливается учить добрососедским отношениям с другими русский народ, создавший уникальное государство межэтнического согласия от Балтики до Аляски.

Концепция мультикультурализма (или всесмешения) не соответствует национальным интересам ни русских, ни других народов России, теряющих свою этническую идентификацию. По своей сути, как и концепция многонациональности, это повторение неудачного эксперимента СССР, пытавшегося создать новую общность людей – советский народ. Российская традиция наступать на те же грабли выразилась в попытке создать еще одну искусственную общность людей – российский народ, или нацию россиян, очередную фикцию, не имеющую под собой ни крови, ни почвы. В сфере борьбы с проявлениями ксенофобии и межэтническими конфликтами эта модель не работает, а в сфере укрепления государства она просто опасна. Вспомним нулевую реакцию «советского народа» на развал Советского Союза. Государство, опирающееся на химеры и фикции, подвержено весьма высокому риску.

В этой связи, на наш взгляд, оптимальное для России развитие государственной национальной политики должно выглядеть следующим образом: эволюция от постулата «интернациональная солидарность», дискредитировавшего себя еще в СССР, к постулату «национальная солидарность», а затем последовательно - к «гражданской солидарности наций», скрепляющей различные народы в рамках единого государства, но не размывая их в фикцию «гражданской нации».