Вассерман: Шахтёры продали свои шкуры и теперь их дубят

До выхода Европы из кризиса у России есть только одна возможность остановить трагедии - надавить на «Газпром»

Взрыв на шахте «Распадская» в День Победы унес жизни 66 горняков и спасателей МЧС. Сообщения о беспрецедентных компенсациях родным погибших и привлечении к уголовной ответственности гендиректора крупнейшей шахты Игоря ВОЛКОВА и других руководителей не могут утешить родственников и товарищей погибших и 24 горняков, пропавших без вести.

Люди хотят знать, понесут ли ответственность не наемные управленцы, а владельцы шахты, среди которых называют Романа АБРАМОВИЧА. И есть ли возможность предотвратить подобные катастрофы.

Ситуацию комментирует наш политический консультант Анатолий ВАССЕРМАН.

- Оскар Уайльд говорил: в жизни человека есть две трагедии. Первая, когда заветная мечта не сбылась, и вторая, когда заветная мечта осуществилась. Причем вторая обычно бывает тяжелее первой. Именно это и случилось с шахтерами.

В 1989-м шахтеры Воркуты поддержали Бориса Ельцина, бастуя против руководящей роли КПСС в политической и экономической жизни СССР и требуя увеличить горнякам зарплату, сократить рабочий день до шести часов, запретить работу по воскресеньям. И добились своего.

Но когда заветная мечта шахтеров сбылась и Советский Союз распался, о них забыли. Новую элиту заботило одно: кто именно будет получать прибыль от энергоресурсов, а вовсе не механизм выживания добывающих предприятий. В 1993-м обманутые шахтеры вновь забастовали, требуя отдать шахты им в собственность. И получили право на 25 процентов бесплатных акций и выкуп еще десяти процентов, когда их предприятия и труд уже ничего не стоили. Бесконечные забастовки и реформы Гайдара поставили шахты на грань выживания. С середины 90-х они стали взрываться.

Словом, все получилось так, как предрекал Маркс в «Капитале»: после заключения сделки рабочих с работодателем последний веселится, а рабочие осознают, что только что продали свои шкуры и теперь их будут дубить. В советское время шахтеры были привилегированной категорией трудящихся и не задумывались, почему они получают больше, чем стоит их труд, если его оценивать по законам свободного рынка.

Выжать все соки и чуток сверху- Государству тогда было бы дешевле покупать уголь за рубежом, но по политическим мотивам оно предпочло доплачивать рабочим и заботиться об их здоровье. Заставить это делать нынешних владельцев шахт практически невозможно. И хотя именно они нанимают управляющего, который способен выжать из шахты все соки и еще чуток сверх того, владельцы понесут только финансовую ответственность, а у нас она символическая. Как и цена жизни шахтера.

Расходы на одного погибшего горняка составляют в среднем полтора миллиона рублей. Работа же шахтера приносит владельцу в среднем миллион прибыли в год. То есть, проработав года полтора-два, шахтер вполне окупит собственные похороны, и его место тут же займет другой.

Так что заботиться о жизни горняка владельцам невыгодно.

В Америке принудительно установили очень высокие страховые выплаты за жизнь шахтеров и заставили владельцев ее беречь. У нас же подобная мера приведет к закрытию шахт, так как в кризис потребность в угле значительно снизилась.

Тот же эффект мы получим при попытке заставить владельцев заменить неэффективные сланцевые заслоны на более совершенные и дорогие автоматические системы взрывоподавления АСВП-ЛВ.Капитализм - не святое писание- Ничего не даст и перевод шахтеров со сдельной оплаты труда, из-за которой они накрывают тряпками датчики и рискуют жизнью, на повременную. Она повысит цену угля, и он станет неконкурентоспособным. Словом, до выхода Европы из кризиса нам предстоит ждать новости из угольных бассейнов, как из горячих точек. Тем не менее я не приемлю разговоров типа «во всем виноват рынок», чье всемогущество воспел Адам Смит два с лишним века назад, и в которое наши министры уверовали яко в святое писание.

Я хорошо знаю источники неэффективности социализма, но понимаю, что и капитализм содержит в себе свои, и не менее мощные. И пока мы не найдем устойчивое сочетание рыночных и централизованных мер управления, нам предстоит шарахаться из стороны в сторону, как тому еврею из анекдота, который каждые полгода уезжал в Тель-Авив на ПМЖ и через пару месяцев возвращался. А потом на вопрос «Чего вы мечетесь, если вам не нравится ни тут, ни там?» ответил: «Как, а пересадка в Вене?!»

И я бы тоже нынешней ситуации неэффективной стабильности предпочел эффективную нестабильность. Роль такой «пересадки в Вене» сегодня мог бы сыграть «Газпром». Поясню.

Газ, который скапливается в угольных пластах, - это почти такой же чистый метан, как и в естественных месторождениях. В украинском городе Красный Луч, например, работала котельная на метане, который добывался из шахты. Метан отсасывали через скважину из угольного пласта и сжигали в топке. Это удобно жителям, выгодно и шахтам, и коммунальщикам, и газовикам, чья прибыль по меркам «Газпрома» была ничтожна. Тем не менее пять лет назад в своей рекламной акции «Газпром» сообщал, что в Кузбассе построены для перегонки газа потребителю четыре скважины на базе метода гидроразрыва. Но дальше демонстрации своих современных подходов «Газпром» не пошел просто потому, что не хочет никого подпускать к своим трубам, так как желает полностью контролировать весь рынок газа. К тому же дегазация - дело дорогое. А если бы государство тогда же обязало руководство «Газпрома» договориться с владельцами «Распадской», 14,25 процента акций которой, по слухам, принадлежит Роману Абрамовичу, о дележе расходов и не слишком большой прибыли, то трагедии, потрясшей Россию в День Победы, не было бы.