Война, Катынь, голодомор — далее везде?

Пора прекратить врать прежде всего самим себе
Советском Союзе на мир разрешалось смотреть только через очки комидеологии. Что бы ты ни читал, ни слушал, ни смотрел по телевизору — вывод должен был делать одинаковый: они загнивают, а мы идем к светлому будущему. Народ шутил: живем под лозунгом “Догоним и перегоним Америку, стоящую на краю пропасти”. Теперь никакой идеологии нет, все почти свободно, что хочешь — то и читаешь, но...

Вот про это “но” — поподробней. В августе прошлого года европейские парламентарии на сессии ПАСЕ предложили ввести День памяти жертв нацизма и сталинизма. Наши СМИ отреагировали скандалом: не допустим! плюют на святое! приравняли! Последнее слово стало главным скандалообразующим понятием. Разгорелся горячий спор: Гитлера и Сталина сравнивать можно и нужно, говорили одни; это страшное оскорбление, шипели другие. Дискуссия кончилась на первый взгляд ничем, но на самом деле нужный результат был получен — День памяти в России не появился. Подчеркну: в резолюции вообще ничего не говорилось о приравнивании, но то, что оба тоталитарных режима уничтожили десятки миллионов людей, — это благодаря СМИ ушло в сознании россиян даже не на второй, а на двадцать второй план.

Горячие протесты породило намерение городских властей вывесить в Москве билборды с вождем. Тут уж только слепоглухонемые отмалчивались. А все остальные горячились, “зажигали”…

“Какой же он главком, если отступал до Волги?” — говорили одни. “До Волги, — шумели другие, — но ведь собрал силы в кулак, опрокинул врага, водрузил над Рейхстагом…”. Но, если взглянуть на раскалываемое общественное мнение со стороны, становится ясно: навязанный спор шел в системе координат “хороший главком — плохой главком”, а не в системе отсчета “ответить за сталинские преступления военных лет”. Умело и загодя в игру были “вброшены билборды”, которые, похоже, никто и не собирался вывешивать, но которые увели дискуссию в нужное русло.

Недавно наша страна впервые вместе с поляками встретила страшную годовщину — 70-летие катынского расстрела. Российские руководители прямо назвали Сталина и его тоталитарный режим виновником катастрофы. И что-то начало сдвигаться в застарелой неприязни, мессидж, отправленный в Варшаву, был услышан.

Однако совсем иные сообщения посылались внутрь страны. Ведущий одного из гостелеканалов констатировал: показ фильма “Катынь” — важный аргумент в споре о том, кто совершил преступление — фашисты или НКВД. Выходит, внутри страны спор продолжается, перед поляками признались, а перед своими гражданами — не стоит?

И в самом деле — есть ли о чем шуметь? Ведь в катынской земле осталось 4000 иностранцев — для Европы это катастрофа, а россиян в том же месте 10 000, но для нас это не вопрос…

А вот еще сюжет — тоже последних недель и тоже с участием ПАСЕ. Большевики, захватившие власть в 1917 году, ни с кем не собирались ее делить. Поэтому все партии были запрещены, сословия отменены, собственность национализирована. Последней помехой делу Ленина—Сталина было крестьянство, по итогам Октября действительно получившее землю.

Понятно, что раньше или позже Иосиф Виссарионович был обязан покончить с этим безобразием. И вот в самом начале 1930-х он решил загнать десятки миллионов самостоятельных крестьян в несколько десятков тысяч управляемых из центра хозяйств. Поскольку селяне не спешили отдавать в чужие руки свой скот, инвентарь, землю, власть помогла им принять правильное решение.

Зимой 1932—1933 годов по телеграммам Сталина и командам политбюро был организован искусственный голод, у крестьян изъяли подчистую все продзапасы.

Те, кому удалось дожить до весны, единодушно поползли записываться в колхоз. Голодной смертью в стране умерло более 7 миллионов человек, в Украине — не менее 3,5 миллиона. Но некоторые наши “дальнозоркие” сограждане, до сих пор не сознавая, каким чудом спаслись их деды и бабушки, продолжают оправдывать катастрофу 1933 года!

В этой общей беде украинцы (самый большой после русских народ СССР) действительно пострадали как никто. Чтобы выжить, люди дошли до людоедства, захороненные трупы тайно выкапывали и съедали. Украинские села, в отличие от других регионов СССР, были блокированы отрядами НКВД, вырваться из зоны смерти было физически невозможно. За 11 лет между двумя переписями — 1926 и 1937 года — население СССР в целом выросло на 20%, а украинцев стало меньше на 15%. Такого не было даже в соседних областях Белоруссии и России.

Между тем некоторые наши СМИ, обсуждавшие эту тему, не стали уходить в ненужную предысторию, в детали и подробности, они не назвали уничтожение важнейшего социального слоя страны социоцидом. Зато один центральный телеканал организовал горячую дискуссию с размыто-одурачивающей постановкой вопроса: “Голодомор в Украине — это геноцид или общая трагедия народов, когда-то входивших в единое государство?”

Выпрыгивавший из штанов народный депутат Сережа Марков объяснял киевскому профессору, лично пережившему катастрофу, что никакого геноцида в Украине не было. Монтажеры видеозаписи умело тасовали экспертов в студии, сконструировав нужный общий фон программы. Ведущая Ксюша Собчак в меру своих скромных возможностей помогла разобраться некоторым несмышленым специалистам в том, что же действительно произошло в 1933-м. И то сказать, правильно поступили телевизионщики, ведь геноцид — это уголовная статья, преступление против человечности. К примеру, холокост — уничтожение 6 миллионов евреев — это геноцид, и мы его не простим (ведь СССР здесь ни при чем), а угробленные 7 миллионов кормильцев и тружеников нашей собственной страны — это просто “общая трагедия”, которую можно понимать и оценивать по-разному…

В общем, комидеологии сегодня нет, но сбивающих формулировок исходного вопроса, забалтывания, “переформатирования” — сколько угодно. И что это дает, к чему приводит?

50 лет советский режим отрицал существование секретных протоколов пакта Молотова—Риббентропа. В 1990-м приложения пришлось опубликовать, но за отрицание известных на Западе еще с 1947 года документов мы расплатились авторитетом своей страны.

70 лет наши власти отрицали Катынь, и, надо признать, поляки нас за это “ну очень любят”. Если сделаем правильные выводы, через несколько поколений, может быть, дружба восстановится. Мне симпатичен украинский патриотизм и очень неприятен украинский национализм, но надо признать, что последний усиленно вскармливают и поддерживают некоторые российские журналисты.

Получается, что идеологии нет, но подача социально значимой информации происходит так, что дело Сталина живет и даже пытается победить.
В нынешнем, взаимозависимом мире нам, конечно, важно, что думают о России в Варшаве, Киеве, Париже и Берлине, но мнение о нас иностранцев — это лишь производная от того, что мы сами о себе думаем. 70 лет комидеология заставляла врать про светлое будущее, и многие врали до тех пор, пока не распалось государство. А жить надо не по лжи. Пока мы не найдем в себе силы говорить правду прежде всего самим себе — на всех уровнях власти, СМИ и общества, — нам не излечиться.