Вторая стадия глобального капитализма

Капиталистическая экономика вряд ли вступила в фазу экстренного торможения и уж точно не сорвалась в крутое пике, но ее непрерывная рецессия неизбежна. Мы понимаем, что смысл этой рецессии состоит в том, что начался новый период – период характеризующийся реструктуризацией классовых отношений и отношений между различными капиталистическими центрами власти.

Чтобы понять сущность нашего анализа, необходимо обратить свой взгляд на историческую составляющую развития капиталистической системы. Эпоха «Великого капиталистического прогресса» завершилась 4 Августа 1914 года с началом Первой Мировой войны. Как сказал Троцкий: «Это был самый колоссальный за всю историю крах экономики, разрушенной ее собственными в противоречиями». Однако, окончание войны не принесло долгожданного облегчения и ни только не вернуло все на свои места, а скорее дало старт тридцатилетнему периоду экономической, социальной и политической смуты, апогеем которого стала Вторая Мировая война, еще более разрушительная и бесчеловечная чем Первая. В конце 1940-х начался новый капиталистический бум, который стал возможен только благодаря предательству революционной борьбы рабочего класса со стороны буржуазии и, как предупреждал Троцкий, миллионам рабочих пришлось заплатить за него потом и кровью. Экономическим базисом ему стал довольно успешный американский империализм и распространение более продуктивных методов американского капитализма в остальных частях света.

Одной из наиважнейших составляющих этой экспансии капитализма была «стабилизация Европы» − решение так называемого «немецкого вопроса», (то есть развитие политической и экономической структур, которые смогли бы приспособить динамичный немецкий капитализм к последствиям войны) и решение на Востоке «японского вопроса». Я хочу особенно подчеркнуть значение этих двух решений в свете ситуации сложившейся в настоящее время – неразбериха вокруг Евросоюза и его валюты (наследие послевоенного урегулирования), и обострившиеся отношения между Китаем и США.

Послевоенный подъем кривой графика капиталистического развития продолжался до начала 1970-х, когда внутренние противоречия мировой капиталистической экономики вновь дали о себе знать. В то же время это был период расцвета революционного движения, однако, в связи с предательством рабочего класса сталинизмом и социал-демократией в лице Pabloties он не завершился ничем существенным. Своими нападками на фундаментальные принципы Четвертого Интернационала начавшимися с 1950-х Pabloties блокировали развитие революционных идей рабочего класса. Различные теоретические и практические акции со стороны Pabloties, настраивали рабочий класс против троцкистов. Все они были основаны на предположении о том что события происходившие во время Октябрьской Революции 1917 года не имеют шансов на повтор.

Используя предательство революционной борьбы как своеобразную опору, буржуазия, в период с 1968 по 1975, развернула широкомасштабную социально- политическую компанию против рабочего класса. Эти действия были обусловлены необходимостью экономической реструктуризацией мирового капитализма, в связи с тем, что старый способ аккумуляции 1950-х - 1960-х изжил себя. Но, само по себе, это выступление против рабочего класса не привело, да и не могло привести, к новому подъему капитализма, который основывался на новом способе накопления капитала. Очередной капиталистический бум стал возможен только благодаря масштабным изменениям геополитической картины в мире. Крах или если быть более точным, ликвидация Советского Союза сталинистской бюрократией, привел к вовлечению дешевых трудовых ресурсов 1/6 части суши в водоворот глобального капитализма.

Точных данных об увеличении размера глобальной рабочей силы нет. Некоторые исследователи заявляют об его удвоении, другие считают, что он возрос с 300 до 500 миллионов человек.

Но даже без учета точного количества ясно, что это распад СССР стал одним из главнейших преобразований в истории мировой экономики. Именно эти перемены привели к изменению самой структуры мирового капитализма, что и создало фундамент для рассвета капитализма, который начался в начале 1990-х.

Возможность такого развития событий предсказывалась Троцким, еще в 1920-х он отметил, что новый капиталистический подъем станет возможен, если Советский Союз будет низвергнут и если Китай попадет под власть империалистических держав. История, как мы знаем, развивалась немного по другому сценарию, но суть анализа Троцкого оказалась точной.

Привлечение рабочей силы Китая, Индии и других стран в глобальный круговорот капитала, развитие новых компьютерных технологий, увеличение эффективности транспорта, систем коммуникации и т.п. создали условия для нового подъема капитализма. Все это помогло капитализму в борьбе с падением размера прибыли, которое было вызвано крахом предыдущего способа накопления капитала.

Однако подъем кривой графика развития капитализма носит довольно нестабильный характер, схожий с тем который что можно было наблюдать в середине 1890-х и приведший к кризису в 1914.

Экономический подъем двух прошлых десятилетий базировался, с одной стороны, на эксплуатации дешевого труда, а с другой, на развитии финансовых механизмов и операциях, при помощи которых основные капиталистические экономические системы смогли добиться увеличения прибавочной стоимости.

Преобразования в экономической структуре некоторых из главных капиталистических стран определенным образом отразились на Великобритании. В статье, изданной в Файнэншл Таймс 25.03. 2010, экономический комментатор Martin Wolf отметил: «экономическое наследство тетчеризма поразительно. Как видно из бюджета, с 1997по 2006 фирмы, специализирующиеся на оказании деловых услуг обеспечили 40% рост экономики. Компании, занимающиеся финансовым посредничеством приблизительно 13%. Вклад производства был близок к нулю. Это было обусловлено тем, что британская экономика развилась быстрее, чем экономики других крупных европейских стран и соответственно изменением спроса рынка. Таким образом, рост казался удовлетворительным и жизнеспособным». Новый способ накопления дал начало масштабным изменениям в городском пейзаже. В городах там, где раньше стояли фабрики, начали проводить перезастройку, больше всего затрагивающую центральную часть города. В большом количестве возводились торговые комплексы и разнообразные финансовые учреждения, которые так или иначе занимались «обработкой», прибавочной стоимости, извлеченной в других местах.

Процесс финансиализации развитых капиталистических экономик проходил довольно быстро. Другими словами, прибыль, в большей степени извлекалась через финансовые каналы, а не через торговлю или производство товаров.

В США доля финансовой составляющей в общей корпоративной прибыли возросла с меньше чем 10 % в 1980 приблизительно до 40% в 2007.

Недавнее исследование десяти крупнейших капиталистических стран, в том числе, таких как США и Великобритания, проводившееся McKinsey Global Institute, показало, что с 2000, сумма общего долга в этих странах увеличилась приблизительно на 40 триллионов $, т.е. возросла на 60%. Коэффициент долговой нагрузки, частной и правительственной в среднем вырос с приблизительно 200% ВВП в 1990 до более чем 330% в 2008. В Великобритании за тот же самый период отношение собственных средств к заемным увеличилось с 200% до 450%. В большинстве случаев кредиты брались не на развитие промышленного производства, а на осуществление финансовых операций.

Увеличение объема кредитов – своеобразная дань финансиализации и требованиям Золотого Века.

Несмотря на заблуждение, которому подвержены буржуазия и ее идеологи, что деньги могут просто, по самой своей природе, синтезировать деньги и прибыль, накапливаясь, чтобы ассигновать капитал, на самом деле является составляющей прибавочной стоимости, извлеченной из рабочего класса. Финансовая прибыль, в конечном счете, ограничена доступной прибавочной стоимостью.

Это не означает, что на каждой своей стадии финансовые операции, если можно так выразиться, подчинены этому закону. Напротив, они бросают ему вызов. Но они не могут вырваться на свободу и, как отметил Маркс в первой главе «Капитала», закон стоимости насильственно реализуется «как наиважнейшее естественное право, так же как закон силы тяжести реализуется, когда дом падает на наших глазах.»

Фиктивный капитал, то есть, капитал, который сам непосредственно не участвует в извлечении прибавочной стоимости, но который является обязательной составляющей прибавочной стоимости, извлеченной в другом месте, был в состоянии отмывать полученную прибыль, часто посредством сомнительных финансовых операций, в размере, превышающим темп прироста прибавочной стоимости, извлекаемой с помощью рабочего класса. Но даже в тех случаях, когда риски были изначально известны, рынок, диктуя свои условия, вынуждал корпорации придерживаться этой схемы. Однако, в конце концов экономика, подчиняющаяся капиталистическим законам рухнула как карточный домик, когда один из механизмов для накопления прибыли - секьюритизация субстандартных ипотек дал сбой. Одна часть дома разрушилась и потянула за собой все здание.

Тогда капиталистические государства сразу запустили программы по поддержке банков и финансовых корпораций.

В действительности, государства лишь «выкупили» у банков долги проблемных заемщиков. Однако это не решило самой проблемы.

Кризис вырвался на поверхность благодаря самому финансовому рынку, так как запросы финансового сектора значительно превышали прибавочную стоимость, которая реально была в его распоряжении. В этом и заключается социальный смысл токсичных активов. Суть проблемы в том, что осознавая тупиковость такой экономической модели, государство поддерживало ее и в итоге, когда объем фиктивного капитала значительно превысил объем прибавочной стоимости, финансовые корпорации уже не могли укротить свои аппетиты. А так как объем прибавочной стоимости не мог чудесным образом увеличиться, государство взяло на себя возмещение убытков банкам, возложив, таким образом, проблему дефицита прибавочной стоимости на плечи трудового народа.