Россия расколота воспоминаниями о взаимных геноцидах

Скандал, который разгорелся вокруг футбольного матча шестого тура чемпионата России между столичным «Динамо» и грозненским «Тереком», не то чтобы перерос из области спортивной этики в область этики политической, но во всяком случае продемонстрировал, как легко пробивается условная граница между этими, казалось бы, далекими друг от друга сферами.

Напомним, чеченская футбольная команда, один из символов возрождения республики и ее реинтеграции в состав России, сумела сравнять счет в домашнем матче против «Динамо» только благодаря пенальти, пробитому на шестой минуте добавленного времени. При том, что изначально добавлено было всего четыре минуты. Известный футбольный комментатор Василий Уткин заметил в связи с этим, что футбольные судьи в первую очередь думают, как бы уехать из Грозного живыми и здоровыми. Это, в свою очередь, вызвало бурю негодования со стороны чеченской команды, которая своим официальным ответом г-ну Уткину окончательно перевела ситуацию в ранг политического скандала.

«Излишне говорить, что мы живем не в каменном веке, и судьи в Грозном чувствуют себя так же комфортно и безопасно, как и в других городах страны. Достаточно напомнить, что в эти дни исполнился год, как в Чеченской Республике был отменен режим контртеррористической операции. За последние годы благодаря политике президента Рамзана Кадырова республика сделала огромный шаг вперед по обеспечению безопасности, повышению уровня жизни людей. Однако комментатор «НТВ-Плюс» своим вольным заявлением бросает тень не только на клуб, но и на всю республику, которая, между прочим, один из самых мирных и безопасных регионов страны. Спокойствие, благополучие, процветание Чечни признал весь мир, за исключением Василия Уткина, который сам ни разу не был в республике, но не упустит возможности вылить негатив из-за своего шовинистического настроя на весь Кавказский регион», -- говорится в официальном заявлении «Терека».

Эта формулировка довольно точно отражает некоторые травматические тенденции общественной жизни в России после двух чеченских войн. С одной стороны, как выразился один северокавказский социолог, «чеченцам несколько лет с помощью бомб и снарядов втолковывали, что они часть России; они наконец с этим согласились и теперь требуют к себе уважения и добиваются соблюдения своих прав». С другой стороны, этот процесс иногда проходит так причудливо, что многие жители тех частей России, которые до сих пор не вели сецессионистских войн против метрополии, задаются вопросом: а стоило ли добиваться этого единства, если оно связано с целым рядом издержек?

Не секрет, что к издержкам обыватели часто относят многочисленную северокавказскую молодежь, на воспитании которой явно больше сказалась последняя война, чем красивые обычаи многих поколений предков. Этой молодежи много в метро и на улицах, она заполняет старшие школьные классы и аудитории вузов, она танцует лезгинку на Манежной площади в Москве, болеет за «Терек» и довольно недвусмысленно демонстрирует претензию стать хозяйкой жизни. Однако кроме этой молодежи, в конечном счете просто напоминающей обывателям, что они живут в мультиэтничной стране и что Северный Кавказ -- это не только тяготы послевоенного восстановления, но и рекордная рождаемость на фоне всеобщего демографического упадка, есть еще масса проблем, о которых как-то не очень принято говорить в официальных новостях.

Издержки -- это представители силовых структур некоторых северокавказских регионов, выполняющих свои оперативные задачи в Москве и других местах, далеких от региона происхождения, с таким рвением, как будто в Москве тоже идет война. Причем практика показывает, что под горячую руку иногда попадаются люди, которые определенно не могли иметь никакого отношения к врагам кавказских правоохранителей. Например, водитель рейсового автобуса на юго-западе Москвы, которого полтора года назад чуть не убили сотрудники МВД Чечни -- лишь за то, что он якобы подрезал их служебную иномарку. Со стороны официального Грозного и в тот раз раздался текст, похожий на нынешнее обличение комментатора Уткина. Хорошо еще, что водителя, который, по сути, спас от стрельбы перепуганных пассажиров и после этого несколько дней провел в больнице, никто не называл шовинистом, не признавшим спокойствия и процветания Чечни, -- просто выяснилось, что это он напал с монтировкой на милиционеров.

Издержки в прямом смысле слова -- это все более увеличивающиеся денежные ассигнования федерального бюджета, то есть деньги налогоплательщиков, выделяемые на социально-экономическую реабилитацию Северного Кавказа. Люди, принимающие решения об увеличении ассигнований, рисуют перед всеми желающими радужные картины будущих туристических кластеров, куда россияне смогут ездить круглый год -- то купаться, то пить минеральные воды, то кататься на лыжах.

Но представить себе сейчас, что отдыхать на Кавказе будет хоть кто-то, кроме ездящих туда по инерции убежденных фанатов, по-прежнему нереально. И многим в России начинает казаться, что на самом деле социально-экономическая реабилитация -- это, с одной стороны, перемещение северокавказской молодежи на работу и учебу в некавказские российские города, а с другой -- попытка купить себе спокойствие там, где его не удалось завоевать. Попытка, которая начинает выглядеть как провалившаяся на фоне мартовских терактов в московском метро.

При этом любое даже самое вежливое напоминание руководству некоторых северокавказских регионов со стороны начальства недавно созданного Северо-Кавказского федерального округа о необходимости хотя бы поаккуратнее отчитываться за потраченное натыкается на заученный ответ об «особых условиях восстановления». За этой формулировкой словно намек: «Вы нас бомбили? Теперь молча платите».

Главная неприятность тут не в том, что все очень по-разному понимают, кто, что, кому и за что должен. Вместо единой нации, которую хотели бы разглядеть в населении РФ и академические ученые, и популисты-политики, и даже их внешнеполитические партнеры, наоборот, все более четко выступают на свет эти «мы» и «вы». С каждым днем становится все яснее, что их разделяет не просто трещина, появившаяся во время политических неурядиц 1990-х годов, а огромный разлом. В противном случае стороны едва ли обращались бы вслух к таким страшным взаимным обвинениям, как геноцид.

Именно о геноциде говорят представители многочисленных черкесских этносов западной части Северного Кавказа, подразумевая уничтожение и почти тотальное выселение нескольких черкесских племен Российской империей во второй половине XIX века. «Я не почувствую себя свободным и равноправным гражданином страны, пока она не признает геноцид», -- на полном серьезе говорит мой хороший знакомый черкес, представитель самой что ни на есть лояльной черкесской интеллигенции. «3 млн черкесов было уничтожено и еще 3 млн выселено», -- авторитетно пояснили на днях другие представители северокавказской интеллигенции, хотя бросается в глаза, что сейчас, после 150 лет и огромного демографического скачка, население всего Северного Кавказа почти равно приводимой ими сумме.

Между тем приведена эта цифра была на презентации доклада социологов «Северный Кавказ: русский фактор», в котором есть специальный раздел под названием «Геноцид русского населения», касающийся массового вытеснения этнических русских с Северного Кавказа с конца 1980-х годов по наши дни. Авторы не поленились включить в текст определение геноцида из Конвенции ООН 1948 года -- «действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». В конце XX века никто, разумеется, не пытался грозить тотальным уничтожением всем этническим русским, но факт есть факт: в это время на Кавказе появились территории, где русских не осталось вовсе.

Ясно, что понятие геноцида на Кавказе сильно девальвировано и его употребление вошло в привычку. Даже странно, что признаков геноцида не нашли в словах футбольного комментатора Уткина. Ясно также, что в ряде случаев обострение или, наоборот, сглаживание межэтнических споров и конфликтов прямо коррелирует с некими тактическими процессами текущей местной политики. К примеру, межэтнические неприятности в Кабардино-Балкарии получают явную тенденцию к обострению в связи со скорым переназначением президента. Но, к сожалению, под этими популистскими формулировками и ухищрениями политтехнологов такая огромная бездна реальных взаимных претензий, которая способна попросту поглотить популистов и политтехнологов, если вдруг выйдет из-под контроля.

На Кавказе очень многие понимают национальное возрождение исключительно как реванш -- как покаяние России в содеянном и 200, и 15 лет назад, и за покорение, и за депортации, и за последние войны. Как расплату метрополии с колониями, в том числе чисто материальную. Но история всегда такова, что практически на каждый счет может быть выставлен счет в ответ. Кому лучше знать об этом, чем маленьким кавказским народам? С определенной точки зрения это, может быть, и справедливое требование.

Только вот обмен такими счетами -- это путь в тупик. Надо хотя бы попытаться перестать выставлять их друг другу, если мы правда все еще хотим жить вместе, в составе одной, общей страны.