Каспаров о причинах провала российского спорта на Олимпиаде

Международный гроссмейстер, чемпион мира (1985–2000 гг.), заслуженный мастер спорта СССР Гарри КАСПАРОВ – о причинах провала российского спорта на ванкуверской Олимпиаде.

– Я бы хотел начать с вопроса, как его сформулировал Владимир Путин, обращаясь к олимпийским чиновникам: как мы дошли до жизни такой? Он, впрочем, сам на него и ответил, сказав, что во всем виноват развал СССР...
– Это большая натяжка. Можно искать некоторые истоки неудач в том, что распался СССР, исчезла существовавшая система подготовки, наработанных связей, и так далее. Но прошло-то уже двадцать лет! И в смысле последствий распада Союза нижняя точка в нашем спорте была пройдена еще в 2002 году. По большому счету, эти последствия должны были уже нивелироваться новым развитием.Но дело даже не в этом. Советская система подготовки, при всех ее достижениях, стала давать сбои уже тогда, в советское время. В январе1989 года я опубликовал в«Огоньке» статью, в которой поставил вопрос: что для страны важнее – пятьдесят золотых олимпийских медалей (в 1988 году мы взяли 52 олим-
пийских «золота») или новые плавательные бассейны по стране? Во что нужно вкладывать средства – в медали или в массовый спорт? Уже тогда эта проблема стала актуальной.
Сила советского спорта была в его массовости: вспомним 1930-е годы, потом послевоенные, 50-е, 60-е… Спорт любили, детские площадки, хоккейные, футбольные поля строили по всей стране, общая физкультура была в чести. Это, во-первых, способствовало здоровью нации, а во-вторых, предоставляло тренерам профессионального спорта большой выбор. В 70-80-е это еще оставалось, хотя уже начался спад. Огромное количество мастеров пришло в большой спорт из «Кожаного мяча», «Золотой шайбы», «Белой ладьи». Скажем, почему в СССР было много чемпионов мира по шахматам, а в США – один Фишер? Потому что у нас шел отбор из трех-четырех миллионов юных шахматистов, а в США – из 50 тысяч: фактически только в Нью-Йорке и Чикаго. А сейчас Третьяк жалуется, что в Канаде в 500 раз больше детей занимается хоккеем, чем в России. Притом что в Канаде 30 миллионов населения, а у нас – 140.
И еще один очень важный фактор. Советский Союз оставлял своим гражданам очень мало возможностей для самовыражения. Бизнеса не было, политической жизни не было, по какой «дорожке» могли родители направить своего ребенка, чтобы он добился успеха? Музыка, балет и спорт. Это гарантировало приток в спорт такого количества мальчиков и девочек, из которого можно было выбирать, и при наличии отстроенной системы подготовки формировать лучшие в мире команды в различных дисциплинах. Особенно если учесть, что в ту пору никто, кроме нас, профессионально этим не занимался.
Но в начале 1980-х пошли другие процессы. Олимпиада 1984 года в Лос-Анджелесе впервые принесла устроителям доход и превратилась в коммерчески выгодное предприятие. С этого момента к Олимпийским играм подключается американское телевидение, сам Олимпийский комитет начинает переходить в новое качество. В спорте появляются деньги, и он начинает профессионализироваться…
– Но в СССР-то он и так был профессиональным…
– В том-то и дело, что после 1984 года мы теряем это преимущество, и очевидно, что даже в случае сохранения СССР возникли бы проблемы с нашим безусловным лидерством в олимпийском спорте.
Кто по-настоящему плодотворно воспринял советский опыт, так это Китай. Именно потому, что там тоже есть огромное количество детей, для которых спорт – единственная возможность добиться успеха в жизни. Построили несколько стадионов для шорт-трека, набрали десять тысяч детей и проверяют – наверняка таланты найдутся. Это машинный способ отбора, очень жесткий, результативный, но для современной России этого пути не существует, потому что нет ни такого людского потенциала, ни таких мотиваций. Остается западный путь – комплексное развитие. Это своего рода пирамида, в основании которой массовый спорт, а на вершине – профессиональный, спорт высоких достижений. И такого рода успешный опыт в послесоветской России есть – это теннис. Этот вид спорта у нас был поднят с нуля, благодаря тому, что теннис любил Ельцин, и нашелся Тарпищев, который, получив его благословение и государственные субсидии, инициировал строительство кортов по всей стране. Вскоре в теннис потекли и частные инвестиции, и за десять лет, если брать за точку отсчета рубеж 1980-х–90-х годов, Россия стала второй теннисной державой мира, периодически выигрывая Кубок Дэвиса и у «первачей», американцев. Значит, оказывается, можно все сделать, если комбинировать массовый спорт и высокие результаты. Но начинать, конечно, надо с массового спорта, и это не должно быть второстепенной задачей.
– Но тренируются-то все наши теннисисты на Западе…
– Но дети, которые пополняют ряды элиты, здесь! Начинают они заниматься теннисом в России, и уже потом уезжают. Так что история с расцветом тенниса явно противоречит путинской концепции развала спорта как следствия развала СССР.

Миллиард для «Челси», сто миллионов – для всей России
– Вы упомянули, что нижнюю «точку» наш спорт прошел в 2002 году. Вы имели в виду Солт-Лейк-Сити?
– Да. Тогда у нас было 16 медалей – 6 золотых, 6 серебряных, – и все считали это провалом. А через четыре года, в Турине, мы выглядели вполне пристойно, 22 медали, 8 золотых, и, казалось, ситуация стала выправляться. Но тогда же, после Солт-Лейк-Сити, было интервью Тягачева. И если вы его прочитаете, то не поймете, говорилось это в 2002 году, или сегодня: недофинансирование, нет санно-бобслейных трасс, нет лыжных трамплинов, нет того, нет сего… Прошло восемь лет – и каких! Впервые в России появились огромные деньги, но где же новые стадионы, что было сделано для развития массового спорта за эти годы? Ничего. Мы, как минимум, остались на месте. А другие ушли вперед.
У нас основные «спортивные» деньги – помимо тех, что разворовывают, – уходят на Сочи. Их просто закапывают туда, чтобы реализовать эту совершенно безумную путинскую мечту. На эти деньги можно было уже застроить ледовыми площадками весь север России, и дети бы там везде могли играть в хоккей, гонять на коньках, практиковать шорт-трек, бобслей… Ничего этого нет.
Колоссальные средства выводятся за рубеж и тратятся там на развитие «чужого» спорта. Согласно официальным данным, на олимпийский подготовительный цикл было потрачено 3 миллиарда 300 миллионов рублей – примерно 110 миллионов долларов. Но Абрамович уже потратил на «Челси» больше миллиарда двухсот миллионов долларов! Несопоставимые цифры – притом что речь идет о футбольной команде с одной стороны и обо всем национальном спорте с другой! Почему излишек денег, который образуется в руках приближенных к власти людей, тратится не на отечественный спорт? Когда Прохоров плачется, что в нашем биатлоне нет винтовок, нет хороших мазей и прочего, хочется сказать: на те 220 миллионов долларов, которые он потратил на покупку баскетбольного клуба «Нью-Джерси Нетс», можно было купить, наверное, оптом все немецкие заводы, производящие оборудование для биатлона, и заставить их работать только на нас…
Все это свидетельствует о том, что никакого цельного плана подготовки к Олимпиадам и вообще развития спорта в нашей стране нет. Главная причина наших спортивных неудач – не развал СССР, а чудовищная коррумпированность всей государственной машины и некомпетентность большинства чиновников.
Плюс, конечно, очевидная неспособность государства обустраивать социальный быт своих граждан. Потому что у нас нет и не предвидится того самого качества жизни, в параметры которого в цивилизованных странах непременно входит массовый спорт. Отсюда и результаты. Мы ведь не просто уступили первенство Канаде, Америке, Норвегии – мы не вошли в десятку по золотым медалям. Причем нас обошли не только традиционно «зимне-спортивные» страны, но и такие, как Китай и Южная Корея, которые на зимних олимпиадах еще недавно вообще не котировались….
– Как вы объясняете феномен этих «незимних» стран, добившихся таких успехов в Ванкувере?
– Объяснение одно – правильная тактика и наличие государственных планов развития спорта. Они концентрируются на «подкупольных» дисциплинах, не требующих зимних природных условий и колоссальных затрат. Фристайл, шорт-трек, кёрлинг, коньки, фигурное катание – замечательные дисциплины, «медалоемкие»: в одном только шорт-треке восемь комплектов медалей! Вот китайцы и взяли 4 «золота» в шорт-треке, еще два – корейцы. Три «золота» корейцы взяли в коньках!
Это одна тактика. Другая – максимальное укрепление «своих» традиционных дисциплин. По этому пути идут «зимние» страны – Норвегия, Швеция. Немцы с их упором на биатлон и бобслей тоже придерживаются этой тактики. Результат налицо: норвежцы берут девять золотых медалей, из них восемь – в лыжах и биатлоне.
Еще одна тактика, успех которой продемонстрировали «абсолютные чемпионы» Ванкувера, канадцы, взявшие 14 золотых медалей, причем в предельно широком спектре видов спорта. Скелетон, шорт-трек, коньки, фигурное катание, хоккей мужской и женский: в восьми разных дисциплинах они брали золото…

Диагноз: бабломания
– То есть тактики самые разные. Что же все-таки объединяет страны, добившиеся, в отличие от России, успеха в Ванкувере?
– Наличие этих тактик как таковых. То есть государственной спортивной политики. У нас тактики и политики не было вообще никакой.
И еще одно. Все в первой ванкуверской десятке, кроме Китая, у которого, как мы уже говорили, особая история и мотивация спортивных достижений, – это страны с очень высоким уровнем благосостояния, развитой системой социальной защиты и обеспечения, с большой продолжительностью жизни, с действительно массовым спортом. Если мы не будем стремиться их по этим показателям догнать, то никакого спортивного будущего у нас нет.
И надо быть реалистами: первыми в мировом спорте мы уже быть не можем, по объективным показателям. У нас в десять раз меньше населения, чем в Китае, и вдвое меньше, чем в Америке. У нас нет жесткой спортивной политики, которая проводится в Китае, и нет университетского, а также массового детского спорта, которым сильны Соединенные Штаты. Появилась объединенная Германия – а в свое время СССР и с ГДР уже было непросто справиться. Австралия стала великой «летней» спортивной державой.

Канада на этих Играх продемонстрировала грандиозный рост. Но при нормальной подготовке мы можем за что-то бороться. Норвегия же сохраняет свои позиции – притом что там населения четыре с половиной миллиона человек, они по-прежнему стабильно держатся, несмотря на возросший уровень конкуренции.
Наша программа-максимум – быть в тройке сильнейших на зимних и на летних Олимпийских играх. А вообще задача – достойно выступать, без всяких этих дурацких «планов по медалям», шапкозакидательских настроений и истерик…
– Но это ведь очень советская традиция – возводить спортивные показатели в ранг национальной победы или национальной катастрофы, в зависимости от результата. Вы – спортсмен: такой психологический прессинг должен ведь очень мешать, не так ли?
– Это на самом деле очень большая проблема. В советское время мы росли в другой системе координат, для нас успешный результат был только один – первое место. Все остальное считалось провалом. Во всяком случае, в таких дисциплинах, как хоккей, шахматы, фигурное катание, любое место, кроме первого, было катастрофой. Но эти требования, при всем их максимализме, вписывались в контекст времени и идеологии. Соответствовать им было составной частью нашей профессии. Сейчас – совсем другая жизнь, спортсмены другими вещами мотивированы, помимо медалей. Олимпийские медали для того же Овечкина или Плющенко – это в большей степени возможность пиара, нежели главная и заветная цель. И они психологически не выдерживают той истерии, которая искусственно раздувается вокруг медалей, и происходят срывы, как было, в частности, с этими двумя спортсменами.
Я как-то сказал, что, если бы меня назначили главой национального олимпийского комитета, то первое, что я бы сделал, – закрыл бы «Русский дом»...
– А кому пришла в голову идея «Русского дома»?
– Тут не суть важны имена: главное – что эта идея чрезвычайно органична для той политической эпохи, в которую мы живем и главное в которой – стремление продемонстрировать всему миру, что мы самые крутые, и всех можем закидать деньгами и черной икрой. Лучший образчик этого стиля мы видели в Гватемале, где, благодаря ему, наши чиновники во главе с Путиным заставили МОК принять одно из самых странных решений в его истории – проводить зимние Олимпийские игры в субтропическом городе Сочи. Лед, который тогда везли в Гватемалу на транспортных самолетах, «Русский дом», черная икра и водка рекой, призовые по 100 тысяч евро в Ванкувере – это все квинтэссенция стиля эпохи. Обещаниями дать спортсменам сверхвысокий гонорар нельзя компенсировать отсутствие настоящей подготовки. Призовые по сто тысяч, а винтовки разваливаются в руках биатлонистов! Может быть, правильнее было винтовки нормальные закупить, а не эти фантастические призовые назначать? Почему у нас нет нормальной экипировки? Потому что это неважно, на взгляд наших чиновников. А что важно? Пыль в глаза пустить. Они думают, что на деньги можно купить все. «Бабломания» – это болезнь нашей элиты. Но так можно выцарапать Олимпийские игры в Сочи, так можно обработать и привлечь на свою сторону Олимпийский комитет. А Олимпиаду-то за деньги выиграть нельзя!

Случайных поражений не бывает
– Вы вспомнили, как, благодаря ельцинской любви к теннису, Россия стала сильнейшей теннисной державой. Его преемник, Путин, а также путинский преемник, Медведев, любят горные лыжи. Но в горных лыжах мы как были на нуле, так и остались…
– Теннисные корты при Ельцине стали строиться везде, Тарпищев создавал инфраструктуру по всей стране, понимая, что без этого ему неоткуда будет брать молодых ребят и девушек для формирования сборных страны. Какое к этому имеет отношение строительство нескольких трасс для персонального катания Путина, Медведева и Тягачева? По логике, трассы надо было бы строить на Урале, в Красноярске, в Кировской области – много есть в России мест с подходящим для этого климатом и рельефом. А у нас их строят на южном курорте. Почему? Потому что там любит отдыхать президент. И зимнюю Олимпиаду там по этой же самой причине будут проводить. Все перевернуто с ног на голову. Если при Ельцине крайне ограниченнные ресурсы пошли на выстраивание с нуля теннисной инфрастуктуры, то теперь огромные деньги тратятся только с той целью, чтобы «Хозяин» был доволен.
– Наряду с закономерными поражениями наших спортсменов, были ли случайные?
– Как профессиональный спортсмен, в случайные поражения я не верю. У поражения всегда есть причина, надо только анализировать его, а не кричать сразу, что нас засудили. Кто-то скажет, что случайным было поражение наших хоккеистов. Но это не так, канадцы и морально были лучше готовы, и хоккей их был более интересным и динамичным. И кроме того – они за страну играли! Об этом отлично написал Владимир Петров, сказав, что они играли в советский хоккей. Я тоже, глядя на их игру, вспоминал, как наши бились с Канадой в 1972 году. А мы в Ванкувере играли в хоккей гораздо более примитивный и, главное, лишенный настоящего боевого духа...
– Но ведь класс-то одинаковый, в матче Россия – Канада энхаэловцы играли против энхаэловцев...
– В том-то и дело. Хорошо сказал Задорнов: англоязычная сборная Канады победила русскоязычную... В том-то и беда, что против Канады играла не сборная России.
И Плющенко проиграл закономерно, а вся эта истерика, которую он устроил, недостойна большого спортсмена.
Так что случайных поражений не было. Я вот подсчитал: из 86 стартов Олимпиады мы участвовали в 72; претендовали на медали – с большой натяжкой – в 25. Взяли 15 медалей. Чиновники утверждали накануне Олимпиады, что будет 35-40 медалей. Не знаю, откуда они взяли такую цифру. Но даже если принять ее за чистую монету, а не за блеф, получается, что с самого начала мы планировали бороться за медали меньше, чем в половине дисциплин. То есть многих соревнований для нас просто нет! Фристайл – шесть комплектов наград, шорт-трек – восемь, горные лыжи – десять, двоеборье: в сторону этих медалей мы даже не смотрим! О чем тогда разговаривать?
Вместе с тем: едет в Ванкувер российская женская сборная по хоккею, проигрывает со счетом 13:0. Мы что, не знали, что у нас нет женского хоккея, и не имеет спортивного смысла посылать команду в Ванкувер? Пусть потренируются здесь сначала, научатся играть, а потом уже на Олимпиаду едут, это ведь целая команда с большим числом сопровождающих – довольно дорогое удовольствие. Но, вероятно, по каким-то околоспортивным соображениям женскую хоккейную команду в Ванкувер нужно было послать. Тоже, знаете ли, такое проявление комплекса «Русского дома»...

Спорт ничего не «спишет»
– Но вот одно несомненное завоевание нашей команды в Ванкувере: ни единого допингового скандала. Есть ли какая-то взаимосвязь между их отсутствием и малым количеством медалей?
– Возможно, и есть. Однако утверждение, что недостаток медалей вызван неприменением допинга, предполагает, что другие команды допингом пользовались, только их не могут поймать, потому что в их странах медицина и фармацевтика на качественно ином уровне, чем у нас. То есть даже эта скользкая тема опять выводит нас на общие проблемы – качества жизни, развития экономики, науки, медицины. Наконец, на проблему коррупции...
– Каким образом?
– Да таким, что у нас закупкой лекарств в стране занималась компания, которой руководила жена господина Зурабова, министра здравоохранения. Такого в цивилизованной стране быть не может.
Спорт замечателен еще и тем, что он все показывает – не только спортивные, но и общие проблемы страны. Здесь нельзя сказать на черное, что это белое: здесь все очевидно, и все критерии четкие и объективные.
Когда наши власти раздают обещания или рапортуют о достижениях, например, в экономике или социальной сфере, многое проверить сложно: статистика вещь лукавая. А в спорте все вылезает. Все провалы – в здравоохранении, в обеспечении нормального уровня жизни, в том числе нормального питания, в школьном спорте, который находится в загоне, – все становится очевидным, в частности, благодаря Олимпиадам. Эти провалы могут сказаться в спорте не сразу, не на следующий день, но эта связь, безусловно, существует. И то, что за десять лет мы объективно деградировали, в то время, как остальные сделали реальный рывок вперед, говорит о качестве управления страной. В ванкуверском провале дала себя знать вся неэффективная система управления и принятия решений. Вот маленький пример: вы помните, когда прошли выборы главы Российского олимпийского комитета?
– Совсем недавно...
– Вот именно, в конце 2009 года. Кто их устраивает за несколько недель до Олимпиады? Логично проводить после, по результатам Игр. А у нас проводят до, демонстрируя тем самым, что общественное мнение власть не интересует. Решили там, на самом верху, что снова надо «избрать» Тягачева, «избрали» подавляющим большинством голосов, выразили ему полное доверие и поддержку. А после Олимпиады он подал заявление об отставке, и никто даже о той поддержке не вспомнил. Он что, так стремительно деградировал за какие-нибудь два месяца?
– Вы говорили о взаимосвязи успехов в спорте с уровнем жизни в стране. А существует ли взаимосвязь между спортивными успехами и уровнем демократии?
– Так ведь, опять же, все страны «первой десятки» Ванкувера, кроме Китая, – это страны с сильными демократическими традициями и институтами. Связь, конечно, прямая. В демократических странах существует разветвленная обратная связь власти с обществом. Это означает, что власть не какая-то там странная, неэффективная «вертикаль», которая держится только на принципе личной преданности и холуйства, а система, структурированная горизонтально, даже на самых низовых уровнях. Муниципальное местное самоуправление занято исключительно тем, что создает нормальные условия для жизни своих граждан, это его главная задача. А эти условия сегодня неизбежно включают в себя большое количество спортивных сооружений. В развитых демократиях вопрос спортивной инфраструктуры, особенно детской и университетской, постоянно в повестке дня. Там не нужно никакого специального решения Путина о создании школы олимпийского резерва, там по-другому мыслят и действуют.
И мы, пока не поймем, что основа спортивных успехов не призовые, а здоровье нации, пока не начнем строить в школах хорошие спортплощадки, пока не создадим программу господдержки массового, особенно юношеского спорта, про успехи на Олимпиадах можем забыть.