Либерализм как экономическая бомба

Сегодня, когда могучие западные транснациональные корпорации (ТНК) превосходят конкурентные возможности подавляющего большинства стран мира, открытость и либерализм для нас равносильны банальному убиению этими мегафирмами всех наших отечественных производственных предприятий. Исключением могут стать разве что фирмы, предназначенные для распространения импортируемых с Запада колониальных товаров – кока-колы, жвачки, «ножек буша», подержанных авто и прочих пищевых и непищевых суррогатов.

Существует еще один аспект уничтожения промышленного производства либеральным рынком, связанный с так называемым «эффектом рыночной дискриминации промышленности». Суть указанного эффекта заключается в том, что оборачиваемость оборотных средств в промышленности (0,5-3 оборотов в год) на порядок ниже, нежели в торгово-посреднической сфере (5-12 оборотов в год). Поскольку каждый оборот оборотных средств приносит доход, совокупная прибыль в сфере обмена при прочих равных условиях оказывается существенно (кратно) больше, чем в производственном секторе.

Это дает возможность торгово-посредническим структурам иметь безусловные конкурентные преимущества, например, в доступе к кредитным и валютным ресурсам, которые через бессовестно спекулирующую ими банковскую систему «перекачиваются» из промышленности в сферу обмена. В результате промышленный комплекс без доступных кредитно-валютных ресурсов «обескровливается», теряет конкурентоспособность и разрушается.

Это означает, что государство не имеет права бросать экономику на произвол либерально-рыночной стихии, а по примеру тех же технологически развитых стран по мере глобализации обязано усиливать свою роль и как регулирующего органа, и как глобального предпринимателя. В любом случае России, Беларуси и Украине необходимо проводить скоординированную промышленную политику, в рамках которой через обеспечение льготного доступа крупных промышленных предприятий к кредитным и валютным ресурсам, облегченное налоговое бремя государство обязано компенсировать описанный «эффект рыночной дискриминации промышленности». Причем это необходимо делать не вопреки ценностным установкам Запада о равенстве возможностей, а наоборот, в полном соответствии с ними, дабы создать всем субъектам хозяйствования, включая дискриминированную либеральным рынком промышленность, по-настоящему равные конкурентные условия.

Посредством еще одного рыночного мифа современная Орда внушает нам, что цивилизация вступила в эпоху становления так называемого «постиндустриального (информационного) общества», экономика которого якобы сконцентрирована на производстве услуг при быстром падении роли материального производства, включая промышленное производство. В итоге хозяйство «постиндустриального общества» изображено в виде «экономики услуг», якобы независимой от индустриального труда.

Данная «научная теория» так и призывает развивающиеся и переходные страны «махнуть рукой» на промышленность, как на какой-то атавизм, рудимент, пережиток прошлого, и заняться опережающим развитием невероятно прогрессивной сферы услуг. Иными словами, навязываемая нам псевдонаучная концепция постиндустриализма не просто легитимирует, но теоретически обосновывает целесообразность и даже неизбежность деиндустриализации периферийных стран, объективно ведущей к укреплению глобального доминирования Запада. Для демонстрации целесообразности такой стратегии развития обычно используется «неоспоримый факт» того, что доля сектора услуг в развитых державах якобы стала преобладающей и именно она определяет характер современного развитого общества.

В частности, утверждается, что в «цивилизованном мире» доля сектора услуг доминирует, ибо в ВВП и занятости превышает 60% для стран ЕС и 70% – для США. При этом подразумевается, что развивающиеся и переходные страны, подражая грандам мировой экономики, должны стремиться к столь же прогрессивной структуре экономики. В отечественной пореформенной литературе нет, пожалуй, более часто и механически цитируемого аргумента, чем этот. Он перекочевывает из статьи в статью, из книги в книгу, из учебника в учебник, причем подается как неоспоримый факт, якобы статистически доказанный. Эксперты российского журнала «Экономист» (2008, №9, с. 3-27) проверили все эти якобы «статистически доказанные факты» и убедительно показали, что они не только не соответствуют действительности, но являются результатом методологических ошибок и даже преднамеренного статистического подлога.

В частности, было выяснено, что согласно особенностям западной статистики в сфере материального производства трудятся одни только рабочие, а заводские инженеры, конструкторы, экономисты, снабженцы, менеджеры всего лишь \"оказывают им услуги\". Если исключить подобные манипуляции статистикой, то согласно официальным данным в секторе материального производства США в 2006 г. насчитывалось 81,4 млн. человек из 134,9 млн. занятых в экономике, или 60,3% (и это без учета работников сельского хозяйства).

Информационный же сектор по удельной численности работников за последние полвека вообще вырос едва заметно и сегодня насчитывает лишь 2,4% занятых. Все это вряд ли дает основания для констатации становления какого-то нового общества – «постиндустриального» и тем более «информационного». Скорее нужно вести речь о сверхиндустриальном обществе, в котором промышленность и индустрия, впитав в себя самые последние достижения научно-технической мысли, стали играть самую главную для устойчивого развития роль.

Аналогичная ситуация наблюдается и с якобы доминирующей долей сектора услуг в потреблении. На поверку оказалось, что совокупное конечное потребление домохозяйств США почти на 2/3 обеспечивается отнюдь не услугами, а материальными товарами. Более того, проведенный журналом «Экономист» анализ показал, что удельный вес в совокупном общественном продукте производства средств производства во всех без исключения странах «большой семерки» превышает 50%. Так, в США доля средств производства составляла по итогам 2004 г. более 55,8%, в Германии – свыше 58, в Японии – около 60%.

Изложенное означает, что развитие ведущих держав современности происходит благодаря индустрии, более того, преимущественно за счет производства средств производства, а не услуг, которые доминируют искусственно, благодаря лукавым манипуляциям статистической информацией. Смысл вскрывшихся дефектов измерения и фактов статистического подлога, в общем-то, понятен. В соответствии с правилами глобальной конкурентной войны Запад желает направить развивающиеся и переходные страны по заведомо ложному пути преимущественного развития сектора услуг, связанному с ослаблением их промышленного, а значит, экономического потенциала, ведущему к усилению зависимости от глобального центра.

Третий типовой рыночный миф призван заставить нас поверить, что именно малый бизнес является «локомотивом» экономического инновационного развития и потому его стимулированию следует уделять особое внимание. Данный миф, в общем-то, вытекает из предыдущего, поскольку малое предпринимательство, как правило, связано именно со сферой услуг. «Теоретическим» обоснованием этого положения также является апелляция к обыденной точке зрения, склонной полагать, что крупные предприятия весьма забюрократизированы, неповоротливы, слабо реагируют на изменения во внешней среде и запросы потребителей. Малые же фирмы, напротив, вынуждены чутко реагировать на изменения рыночной конъюнктуры, приспосабливаться к ним, держать «руку на пульсе» всего нового, а значит, быть на острие инновационной деятельности.

На основании этих умозаключений делается «естественный» вывод о том, что малый бизнес – это ни много, ни мало главный «локомотив» национальной экономики лидирующих стран. В конечном счете, за годы реформ данный тезис, разумеется, при небескорыстном усердии наших внутренних выразителей интересов современной западной Орды, многократно повторен и тиражирован в печати. Западные психологи рассчитали все верно – сегодня данный тезис стал восприниматься как сам собой разумеющийся, сделавшись в экономической науке постсоветских стран «правилом хорошего тона».

Однако, как и в случае со сферой услуг, это положение является глубоко ошибочным и, более того, преднамеренно ложным. Сегодня в мировой экономике всецело господствуют отнюдь не малые предприятия, а западные сверхкрупные ТНК, о чем уже шла речь выше.

Как повествует журнал «Экономист», «…распространилось большое заблуждение насчет малых предприятий: доля таковых преобладает, мол, и в ВВП (нередко называют цифру 50% и более), и в инновациях, и вообще – на них-де держится вся экономика, вся конкурентоспособность. Роль и значение малых предприятий достаточны, а потому не нуждаются в преувеличении.

Но все три сегмента – малых и средних предприятий, крупных корпораций – взаимосвязаны. Поэтому немного смысла в том, чтобы призывать к развитию малых предприятий без развития крупных корпораций, от работы и производительности которых напрямую зависят два других сегмента – малый и средний... Если обратиться к группировке корпораций США по концентрации капитала и прибыли, то увидим, как в период 1970-2005 гг. неуклонно и систематически укреплялись доминирующие позиции крупнейших, вертикально интегрированных структур с капиталом более 1 млрд. долл. В 1970 г. крупные вертикально интегрированные корпорации обладали 48,8% совокупного капитала, 51,9% – прибыли; в 2005 г. их доля поднялась, соответственно, до 83,2 и 86%. Сопоставима также их доля в экспорте, накоплениях, НИР и НИОКР, инновациях. Короче говоря, в развитых странах полностью доминирует экономика крупных корпораций, а не малых предприятий» (см.: «Экономист», 2008, №9, с. 19).

Очевидно, что стремление современной западной Орды превратить экономику России, Украины и Беларуси в совокупность разрозненных и к тому же враждующих друг с другом малых, мелких и мельчайших фирм обусловлено отнюдь не грезами о повышении эффективности нашей экономики, а желанием обеспечить беспредельное господство в регионе своим могучим ТНК.

Четвертый рыночный миф настойчиво внушает, что инфляция в развивающихся и трансформирующихся странах носит монетарный характер и бороться с ней надо жесткими рестрикционными мерами в духе прозападного «воинствующего монетаризма». Для этого Россия, Украина, Беларусь и все прочие «незолотые» страны мира должны до предела сжать и всемерно ограничивать национальную денежную массу вплоть до вывода «избыточных» финансовых средств в экономику Запада и их вложения в ордынские «ценные» бумаги.

На самом же деле указанная мера борьбы с инфляцией есть ее же и самая главная причина. Как заявил ежедневно ощущающий это на своей собственной шкуре крупный хозяйственник, мэр г. Москвы Ю.М. Лужков: «сколько бы ни пытались монетаристы-финансисты читать нам талмудические лекции, но главной причиной высокой инфляции у нас был и остается недостаток денег в экономике, финансовый голод национального производителя, инфляция издержек, а не спроса. При огромных доходах государства субъекты экономики многие годы находились в условиях острейшего денежного дефицита» (см.: Лужков Ю. Российские особенности мирового кризиса // Российская газета. – 02 февраля 2009 г.).

Важно понять, что искусственное сжатие национальной денежной массы ведет к дефициту национальных денег, а значит, дает Западу возможность сбывать свою главную продукцию – «бумажки с картинками» в обмен на наши реальные активы – сырье, энергоресурсы, предприятия, инфраструктуру. Кроме того, искусственно организованный дефицит национальных денег позволяет паразитарной банковской системе взвинчивать стоимость кредитных ресурсов и тем самым окончательно «обескровливать» реальный сектор экономики.

Кстати, покорность денежных властей стран бывшего СССР перед современной западной Ордой зашла столь далеко, что в наших странах коэффициент монетизации экономики, не превышающий 15-25%, не только в несколько раз ниже общепринятой в цивилизованном мире нормы (60-100%), но и существенно меньше порогового (50%) и даже кризисного уровня (30%). Кроме того, периферийным странам якобы с целью стимулирования их экспорта время от времени буквально навязывается еще один монетаристский рецепт скоропостижного «оздоровления» национальной экономики – девальвация (обесценение) национальной валюты. В результате этого «живительного» действа наши товары в глобальном центре дешевеют, а продукция западных ТНК на периферии дорожает. Это есть ни что иное, как экспорт инфляции из метрополии в колонии.

Получается, что так называемые развитые страны в погоне за сеньоражем сознательно разгоняют инфляцию в мировом масштабе и буквально «наводняют» мировую экономику продукцией своих печатных станков, а нас через демонетизацию экономики и девальвацию национальных валют побуждают «впитывать» эту ничем не обеспеченную денежную массу и инфлюировать вместо Запада. Поскольку девальвация национальной валюты связана с удорожанием сырьевых ресурсов на национальных рынках, то это, кроме всего прочего, ведет к увеличению себестоимости производства продукции отечественными предприятиями и тем самым «съедает» их прибыль. Став искусственно нерентабельными, национальные товаропроизводители прекращают свою деятельность, а отечественные рынки неизбежно заполоняются продукцией западных мегакорпораций.

К сожалению, стремление денежных властей стран бывшего СССР угодить современной западной Орде и в этом вопросе столь же велико, как и в случае с демонетизацией экономики. Так, известно, что сегодня официальные обменные курсы национальных валют России, Украины и Беларуси по отношению к мировым деньгам также в 2-4 раза ниже (хуже) справедливого, определяемого на основе паритета покупательной способности (ППС), уровня. Это ведет к ситуации неэквивалентного обмена, когда наши страны несут колоссальные потери в процессе международной торговли с Западом и в дополнение к этому еще и инфлюируют вместо него.

Итак, мы убеждены, жизненно необходимый восточнославянским народам Русский прорыв в технотронную эпоху третьего тысячелетия связан с курсом на НЕОИНДУСТРИАЛИЗАЦИЮ России, Украины и Беларуси в рамках их скоординированной, межгосударственной промышленной политики. При этом непременными условиями возможности ее реализации выступают:
решительный отказ от нынешней пропаганды через СМИ и систему образования прозападных «псевдоценностей», дезинтегрирующих, «атомизирующих» экономику и общество, включая культ обогащения без труда, эгоизма, превосходства, насилия, безграничного потребления, похотливости, пошлости и прочей безнравственности в духе «американской мечты»;
активная пропаганда наших многовековых восточнославянских духовно-нравственных идеалов – любви к Отечеству, служения своему народу, уважения к труду, коллективизма, сотрудничества и взаимовыручки, культа красоты и гармонии, семьи и здорового образа жизни и т.п.;
решительный отказ от разрушительной либерально-рыночной доктрины развития, дезинтегрирующей экономику на всех уровнях и разобщающей общество по всем направлениям, в пользу интеграционной модели развития, предусматривающей жесткое государственное регулирование экономики. Последнее должно осуществляться не в целях максимизации рыночной прибыли избранными за счет использования большинства в качестве приобретаемого на рынках труда ресурса («расходного материала»), а в интересах расширенного воспроизводства нации – главного целевого критерия нравственного экономического развития;
ориентация на ускоренное развитие и всесторонний патронаж со стороны правительства крупных и сверхкрупных вертикально-интегрированных промышленных компаний, прежде всего, межгосударственных – белорусско-российских, белорусско-украинских, российско-украинских и белорусско-российско-украинских ТНК;
устранение нынешних вопиющих отклонений от норм базовых параметров функционирования кредитно-денежной системы, их оптимизация, доведение до общепринятых в цивилизованном мире значений. При этом имеется в виду, прежде всего, системная, программная дедолларизация национальной экономики и по мере ее осуществления: кратное повышение коэффициента монетизации экономики до 60-100%; кратное повышение обменного курса национальной валюты до уровня, определяемого паритетом покупательной способности; снижение стоимости кредитных ресурсов для промышленных предприятий, осуществляющих технико-технологическую модернизацию, до символических 0-5% годовых. Без решения указанных монетарных проблем наши страны навсегда останутся надежно встроенными в глобальную систему эксплуатации долларом, когда любые инновации, модернизации и прорывы наших работающих за американские (европейские) «бумажки» народов будут неизменно оборачиваться всего лишь улучшениями качества жизни «золотого миллиарда»;
реализация межгосударственного интеграционного эффекта в рамках СНГ, ЕврАзЭС и, прежде всего, Союзного государства, которое призвано стать ядром и катализатором жизненно важных для всех нас интеграционных процессов на территории бывшего СССР.

Разумеется, перечисленные сугубо экономические проблемы потребуют решительного преодоления активного, ожесточенного противодействия со стороны сил, представляющих интересы западной Орды в странах бывшего СССР, вплоть до демократического оттеснения от власти нынешних компрадорских политических и экономических «элит». При этом важно, наконец-то, проснуться и четко уяснить себе – либо мы сделаем это, либо нас сомнут и тогда наши дети, внуки, правнуки сделаются холопами и рабами у других более «продвинутых» народов!