Корпоративный терроризм: мы под прицелом работодателей

Затраты бизнеса на необъявленную, но вполне реальную войну с работниками превышают оборонный бюджет страны. Доля разного рода охранников и надсмотрщиков в структуре занятости - 9% от занятых мужчин. В ходе классовой борьбы нанимателей против работников в России возникло превышающее армию и МВД «корпоративное разведсообщество» с соответственной многомиллионной численностью, бюджетом, техническими и иными возможностями, неподконтрольное не только «гражданскому обществу», но и государственным структурам.

Об эффективности производства

Моя подруга, по образованию психолог, волею судьбы по специальности не работала, и поэтому сейчас ей приходится довольствоваться вполне «пролетарскими» профессиями, точнее, профессиями обслуживающего персонала, или, короче, обслуги капиталистического производства. Предпоследняя ее должность гордо именовалась «сотрудник по предотвращению потерь» (или, по простому «прослушка и видеонаблюдение» за работниками на производстве – в челябинской кондитерской фирме «Мирель», ныне благополучно поглощенной какой-то московской фирмой-монополистом).

Я давно знала, что капиталистическая «эффективность» труда основана на потогонной системе, постоянном страхе работников за свое место, злоупотреблениях боссов, предельном повышении интенсивности труда, и все это при полном лишении работников социальных гарантий, частом отсутствии их официального оформления на работу, 12-18-ти часовых рабочих сменах, лишении больничных, выходных и отпусков, штрафах и вычетах за убытки, понесенные не по вине простых работников, многомесячных задержках зарплаты или выплат мизерных сумм вместо оговоренных при приеме на работу и т.д. Постоянно слышу об этом и наблюдаю воочию. Но вот то, что прибыльность повышается путем жесткого контроля поведения работников на рабочем месте, я узнала относительно недавно.

Оказывается, рабочие и клерки на более или менее крупных предприятиях по всей Америке, Европе и в сегодняшней РФ в основном работают под камерами и прослушками. Боятся с места сдвинуться. Этим и объясняется повышение интенсивности труда, в отличие от энтузиазма и соцсоревнования, которые существовали при социализме. Так работает моя сестра в США в Intel , так работает и моя двоюродная сестра в экологической фирме в Екатеринбурге.

А подруга знает эту «кухню» изнутри, поскольку в ее обязанности входило собственно наблюдать и прослушивать, выписывая затем нелояльные или потенциально опасные разговоры в специальную регистрационную книгу. Среди прослушанных были и разговоры весьма пикантного и личного характера.

Так или иначе, мало кого удовлетворяла работа на прослушке, поэтому текучка кадров там была страшная. И это несмотря на зарплату выше зарплаты рабочих, призывы на совещаниях повышать раскрываемость нарушений и уверения начальника в благородстве профессии «сотрудника по предотвращению» (попросту, корпоративного шпика). Немудрено, что подруга, человек с воображением, манкировала этой работой. Она не учла, однако, что на всякую прослушку есть своя прослушка. Как-то ей предъявили фотографии, на которых она изображена прикорнувшей на рабочем месте, после чего она уволилась.

В наше время фирмы идут на огромные затраты на содержание персонала \"по предотвращению потерь\" (то бишь охранников и проч.), гораздо превышающие затраты на борьбу с расхитителями в СССР. Содержание этого огромного штата охранников и надсмотрщиков оплачивают покупатели - через повышение цен на товары. Всего в России более 9% трудоспособного мужского населения занимается охраной. Издержки, связанные с безопасностью (в т.ч. содержание охранников), измеряются миллиардами.

И, несмотря на эти меры, воровство процветает.

«Убытки торговых предприятий от краж составляют, в среднем, от 0,5 до 5% товарооборота. Ежегодно они сокращают прибыль на 20-25%. При этом менеджеры, управляющие, директора магазинов совершают 20—30% краж. Они воруют как самостоятельно, используя административный ресурс или в сговоре с другими сотрудниками, используя право контроля и рас¬поряжения товаром. Торговый персонал среднего и нижнего уровня составляет 10—30% краж, сотрудники подразделений охраны — 10—20%. Способов воровства персоналом в магазинах великое множество. Схемы «утруски и усушки», передача товара своим людям в соседних супермаркетах, обман аппаратуры, хи¬щение товаров и денег через систему льготных продаж и др. Огромная разница в оплате топ-менеджеров и рядовых работников создает хорошие предпосылки для этой дея¬тельности. Работник считает, что не крадет, а берет то, что ему недодали.

( а разве это не так,, если чуть ли не у половины российских работников зарлата не дотягивает до прожиточного минимума? – ред. СНД) Для отдельных работников, кражи являются одним из источников существования, ведь на ту зарплату, которую они получат, прожить практически невозможно».

У знакомой мать работает на пищевом производстве в областном городке - носит яйца, масло, маргарин, сухой лук, подсолнечное масло, какао... У людей мизерная зарплата, и они не упускают возможности стащить что-то, если нет наблюдения. В то же время, помню, когда я в 1985гг. подрабатывала на макаронной фабрике, нам официально разрешалось выносить по одному батону. При мне пекаря вахтеры поймали на краже масла - позору в цехе было! Потом было собрание коллектива, на котором ее как следует отчитали и оштрафовали. И никакого массового расхищения при социализме не было. Такой порок, как воровство, на производстве был нечастым. Причем за людьми так не надзирали и не бдили, как на Западе, не расставляли видеокамеры во всех уголках.

Давайте теперь представим, что на Западе, где все так любят разводить демагогию о правах человека в соцстранах, узнали бы, что в СССР на предприятиях есть камеры и прослушки. Вот вою-то было бы! НАРУШЕНИЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА!!! А у них самих этот метод применялся и применяется на регулярной основе. В комнатах наблюдения в несколько смен сидят надсмотрщики (если это круглосуточное производство). Просто это не афишируется.

Вывод: Запад навязывает нам свою пресловутую «эффективность труда» как капиталистическое чудо, а на самом деле это банальная потогонная система. Просто многолетний страх увольнения вышколил сознание их наемных рабочих.

От редакции СНД:

На деле «эффективность труда» состоит не столько в его производительности ( как это было принято считать при Генри Форде), а в наименьших расходах на единицу производительности: в числителе – производительность, в знаменателе – зарплата. А это значит, что главное – любой ценой платить меньшую зарплату, не глядя, можно ли на нее прожить. Задача эта решается не только за счет демпинга на рынке труда ( массовый завоз «трудолюбивых мигрантов» на фоне безработицы), но и за счет тотального силового, дисциплинарного и психологического прессинга работников, позволяющего снизить зарплату. При выборе между штрафом и премией выбор работодателя всегда очевиден.

Ничего нового: негативные стимулы всегда были дешевле позитивных - удар кнутом бесплатен, а пряник денег стоит.

Учитывая, что расходы на охрану и слежку можно оценить процентов в десять от издержек на зарплату, очевидно, что «экономия» эти затраты превышает. И это вовсе не «снижение потерь на хищения», как уверяют наниматели, а вполне очевидная плата за страх.

Если же оценить затраты на «безопасность» по экономике в целом, исходя хотя бы из доли разного рода охранников и надсмотрщиков в структуре занятости (9% от занятых мужчин – но это не все), то мы видим, что затраты бизнеса на необъявленную, но вполне реальную войну со своими работниками превышают оборонный бюджет страны.

И если до 1991 года утверждения Маркса и Ленина о непримиримой классовой борьбе казались преувеличением, то сегодня все встает на свои места: размах разведывательных, контрразведывательных и силовых мер (пусть даже оборонительных), направленных против работников, говорит сам за себя.

Во всяком случае, реальная практика «управления безопасностью» и «управления рисками» ведется по классическим канонам контрразведывательной и контрпартизанской борьбы. И, соответственно, финансируется за счет побежденных.

По ходу дела в России формируется и нечто новое – а именно «корпоративное разведсообщество» с соответственной численностью, бюджетом, техническими и иными возможностями, неподконтрольное не только «гражданскому обществу», но и государственным структурам. И если сегодня этот монстр тренируется довольствуется контролем за наемным персоналом и обеспечением диктатуры имущего класса на низовом уровне, то завтра штыки могут быть повернуты или на конкурентов, или на государственную власть. Характерно, что самые сильные и «непрзрачные» для государства силовые структуры – у филиалов иностранных ТНК…

Впрочем, и у государства идет такая же гонка спецвооружений, также направленная на «внутреннего противника. Так вот и живем – переходя из одной зоны контроля средств слежения в другую. Находишься в Сети?Большой Брат знает, что ты читаешь именно это…

Да, кстати. Теперь-то вы начинаете понимать, что такое УГНЕТЕНИЕ?