Доживет ли Россия до 2020 года?

К юбилею начала работы над «программой Грефа».

«Предводитель дворянства жил в пошлой роскоши», – несколько смущенно заметил Алексей Улюкаев, пропуская меня в свой шикарный по тем временам номер в пансионате управления делами президента «Ватутинки». Почти десять лет назад случился рецидив экономического романтизма, и либеральные экономисты, сменив советские «Волынское» и «Архангельское» на постсоветские «Ватутники», сочиняли план движения континента Россия к острову Утопия. «Пошлая роскошь» теперь и в самом деле кажется обычным коммерциализованным совком с дикими представлениями о прекрасном в сфере досуга, а тогдашний план реформ напрочь забыт. Правда, авторы программы неплохо устроены, но с романтизмом им пришлось распрощаться. Жизнь оказалась жестче.

Десять лет назад был учрежден Центр стратегических разработок (ЦСР), который должен был стать мозговым центром нового этапа экономических реформ. Главным результатом его деятельности стала «программа Грефа», заменившая в народном сознании программу «500 дней» позднегорбачевской эпохи. Тогда Горбачев не стал ее реализовывать, не понадобилась своя программа и Путину. Официальное название «программы Грефа» – «Стратегия развития РФ до 2010 года». 2010 год наступает, счастья нет, программу же постигла судьба так никогда и не выполненного плана 13-й пятилетки СССР. В принципе, она практически не устарела: если начать ее – то есть план структурных реформ – реализовывать сейчас, это и будет реальная, а не бумажная «модернизация».

Тогда же готовилась и идеологическая основа эпохи Путина – для реализации этого начинания и был назначен главой экспертного управления Симон Кордонский. Но если в сфере экономической политики движению по плану реформ мешали глубоко антирыночные, как выяснилось довольно быстро, взгляды президента, то идеологию он превосходным образом формировал сам, регулярно ошибаясь вместе с народом. Придворные интеллектуалы для этих целей были не нужны.

«Война программ» 1989 – 1990-х годов, когда либеральные и умеренные планы реформ сменяли друг друга на столах руководителей государства, а страна тем времен била рекорды внешнего долга, дефицита бюджета и скрытой инфляции, прорывавшейся на «колхозном рынке», дискредитировала сами понятия «стратегия» и «программа». Поэтому осенью 1991 года гайдаровско-чубайсовская команда предпочитала сразу готовить нормативные акты. Сегодня, казалось бы, начальники идут по тому же пути: делают «конкретное дело» – напринимают лоббистских законов, а потом начинают вносить в них конъюнктурную правку, диктуемую аппаратными и политическими раскладами.

Правда, действуют без плана, а в 1991 году такой план был – вместе с четким целеполаганием и пониманием последовательности шагов, причем в гораздо более недружелюбных внешних условиях, чем сейчас.

«Стратегия-2020» интересна в том смысле, что до окончания ее «действия» осталось еще одно десятилетие, а «стратегией» она именуется сугубо метафорически, уступая в этом смысле даже программе Рыжкова-Абалкина двадцатилетней давности. Лично у меня нет ни одного знакомого профессионального экономиста, который бы не обсуждал 2020 год в контексте возможного коллапса. Что рухнет раньше – бюджетная или пенсионная система? Кого спасать – бюджетников или пенсионеров? Какие еще институты развалятся и в каком месте порвется социальная ткань? Милиция, армия, тюрьмы, здравоохранение, госуслуги? В этих разговорах не спорят только по одному поводу: никому не приходит в голову, что власть что-то действительно сможет сделать. Если не считать отдельных отчаянных приступов оттепельно-слякотных иллюзий в связи с фамилией Медведев, но и их становится все меньше и меньше.

Характерно, что спустя десять лет после «программы Грефа» проваливаются ровно те сферы, которые должны были затронуть реформы, запланированные в «Стратегии развития РФ до 2010 года». Единственным достижением стала реформа подоходного налога. Коряво и половинчато начата реформа в сфере образования. Пенсионная захлебнулась ввиду отсутствия политической воли. Административная выродилась в свою противоположность. Монетизация льгот испугала элиты раз и навсегда. На разговоры о невозможности военной реформы потрачено денег больше, чем требовал бы несостоявшийся переход на иные принципы комплектования вооруженных сил. Снижение административных барьеров увеличило цену входа на рынки, а в реально действующем «одном окне» сидит в оптимистическом варианте договороспособный бандит, решающий вопросы на неформальном уровне.

Доживет ли такая система до 2020 года – года полной и окончательной победы государственного капитализма в отдельно взятой стране?

Инерция ее существования в относительно рабочем состоянии может оказаться более значительной, чем кажется сейчас. Или, наоборот, прорыв социальной плотины произойдет в неожиданное время в непредсказуемом месте – и очень быстро. Это все равно, что гадать сегодня: кто пойдет на президентские выборы – Медведев или Путин?

Прогнозы, как и программы – наше слабое место. И не только наше: в конце 1980-х ни один из советологов не смог предсказать крушение Советского Союза…