Василий Песков. Охранитель Родины

\"Золотое перо России\". (Слово о Василии Пескове).

Накануне 80-летия Василий Михайлович Песков в своей неизменной кепке приехал с внуком в Малый Манеж, чтобы открыть выставку конкурсных фотографий дикой природы «Золотая черепаха-2010». Член жюри международного конкурса, в свитере и рыбацкой жилетке, выглядел среди молодых, упакованных, как говорится, коллег по-домашнему, но именно его сразу окружили волны почтения, доброжелательности, беспокойства: «Как здоровье, дядя Вася?» Он бодро отшучивался, смотрел протягиваемые альбомы и выглядел мэтром даже в этой среде. Что же говорить о нашей пишущей братии, о тех, кто вырастал на репортажах, очерках, лирических рассказах Пескова и знает цену Слову?

В это же утро по каналу «Россия» прошел фильм с несколько странным названием «Таежный сталкер». Каждый вкладывает в это крутое словцо от английского stalk – подкрадываться, выслеживать, (крадучись) преследовать – свое значение, но ясно, что оно неприложимо к Пескову ни по смыслу, ни по творческой сути: он распахнут миру, откровенен и доверителен. Этим и подкупает хоть доверчивого читателя, хоть высокомерного собеседника. Самое точное название телефильма о Пескове – «Охранитель Родины», если вспомнить слова его предтечи Михаила Пришвина, вынесенные в эпиграф.

Но кто ж теперь на ТВ слово Родина вынесет в название? Читал ли Вася певца природы в своем деревенском детстве, учился ли сознательно в зрелом возрасте, не имеет значения: они от одного глубинного корня русского подстепья, выразительной и сдержанной речи. Спросил его среди парадной суеты:

– Вы сознательно вырабатывали свой стиль, свою авторскую речь или сверху пришло?

– Наверное, сверху. Еще в школе под Воронежем учитель разбирал сочинения и говорил: у Васи Пескова три запятых не поставлено, но я вам, ребята, его описание все-таки прочту. А потом, когда в «Комсомолку» взяли, я робел: у меня же только 10 классов образования. Но умные люди подсказали: можно учиться без университетов, если даны способности. И я решительно перестал смотреть телевизор, чтобы не тратить время, начал запоем читать. Рано понял, что русский язык настолько богат, что можно писать без всяких иностранных словечек, «сталкеров» и выкрутасов.

По сути, он повторил слова предшественника своего в путевой и натурфилософской прозе – Пришвина, который утверждал: «Натуральное богатство русского языка и речи так велико, что, не мудрствуя лукаво, сердцем слушая время, в тесном общении с простым человеком и с томиком Пушкина в кармане можно сделаться отличным писателем».

Какое замечательное уточнение: сердцем слушая время. У Пескова – поразительно чуткое сердце, он всегда ощущал себя сыном эпохи. Родился в селе Орлово под Воронежем («Во время войны зарево над воюющим городом наблюдал каждый вечер»).

Отец – машинист, мать – крестьянка. Окончив среднюю школу, работал пионервожатым, шофером, киномехаником, фотографом, сотрудником воронежской областной газеты «Молодой коммунар», которую и я читал, проходя срочную в Воронежской области. Тогда-то его необычные публикации – малый очерк под выразительным фото – заметили в столице. Но, кроме воспевания красот природы, он уже тогда готов был охранять Родину. Первая столичная публикация – о гибнущем после лютой зимы Хоперском заповеднике.

– В «Комсомолке» говорят: еще что-нибудь для нас напиши. Я смекнул: они хотят лучше понять мою гражданскую позицию, мою суть. И я выбрал больную тему. Тогда ввели дурацкий налог на каждую яблоню, и люди стали сводить сады, губить красоту и щедрость земли. Написал очерк с болью, который, наверное, и решил дело. Меня взяли в газету, где отношение всегда было замечательное. Правда, и я никогда не подводил, был готов выполнить любое задание. Нет, не так: редактор еще только о задании подумает, а я уже знаю, куда мчаться, что снимать, о чем писать.

Лучший пример для меня, журналиста, и наглядное понимание того, как рождается образ подслушанного сердцем времени – полузатемненный снимок Валентины Гагариной, слушающей сообщение о полете мужа в космос: в глазах за очками – и ожидание, и вечная бабья тревога. Так солдатка слушала сообщения с фронта, где воевал ее муж. Да, берут города, гремят салюты… А что с мужиком-то?

Вы знаете, что я и о Гагарине писал, с которым в бильярд сразу после полета играл да в одном самолете возвращался, и о других космонавтах, но как-то снова понял: мое – это природа. Тем более стал на телевидении работать, вести программу «В мире животных». Так что времени на что-то другое не оставалось.

Склад таланта Пескова таков, что, как и ведется в отечественной прозе, начиная с тургеневских «Записок охотника», картины природы и тонкости охоты ярче высвечивают судьбы встреченных людей и наболевшие вопросы. Ведь и Тургенев стал первым русским профессором Оксфорда за то, что «Записки» показали, как сформулировал университет, тяжелое положение русской деревни. Так и Песков на своих дорогах описал столько встреч с неприметными на первый взгляд людьми, начиная с отчаянной перевозчицы Антонихи на Дону до разведчика и зоолога Шубина, поднял столько проблем и животрепещущих тем, что иному на несколько писательских жизней хватит.

Книг, написанных Песковым, вышло больше тридцати. Есть десять томов с названием «Василий Песков рассказывает». Сейчас готовится их третье, дополнительное издание. Особняком стоит книга «Таежный тупик». Эти очерки и телепрограммы о семье старообрядцев Лыковых всколыхнули всю страну, сделали Пескова (а потом и Агафью Лыкову) всесветно знаменитыми. Впрочем, об этом как раз написано и снято больше всего. Вот и в телефильме «Таежный сталкер» диктор озвучивает текст: «Люди взахлеб читают его «Таежный дневник», и каждый спрашивает себя, как можно жить без спичек и телевизора?» Нет, дорогие авторы, не каждый. Многие поклонники Пескова читали, слышали от него в интервью, что сам он не смотрит телевизор вовсе.

Ну а насчет спичек… Есть у Василия Михайловича книга «Война и люди». Она начинается с пронзительного рассказа «Я помню…». Автор случайно находит за отцовским столом коробок спичек. «На желтой морщинистой этикетке, в том месте, где бывает рисунок, наискосок стояли три строчки, очень знакомые строчки:

Наше дело правое!

Враг будет разбит!
Победа будет за нами!

Спички 41-го года! Я достал одну из коробки. Зажжется? Зажглась».
Этот коробок отдал мальчонке, бежавшему за соседскими угольками для печки, остановившийся у них со взводом лейтенант. На коробке остался только один след от спички, которой и была растоплена матерью печь – ешьте картошку, родимые! Ох, как хочется многим сегодня, чтобы спички из коробка с духоподъемными словами Верховного отсырели и осыпались.

Но поколение Пескова, который теперь вдвое старше, чем отец, вернувшийся, к счастью, с фронта, продолжает подвижнически охранять Родину, нашу память и нашу совесть. Автор вспоминает, как парнишки ходили за дровами – пять километров до леса и пять вглубь, чтобы найти сухостой. Сегодня бы подсекли деревья с краю – и нечего до ломоты в плече тащить лишние пять километров. Но нет – охраняли по-своему Родину. В этой книге, изданной еще к 60-летию Победы, есть, конечно, и главы о маршале Жукове, беседа с опальным гением-солдатом. Но как начинается глава «Народный маршал»? «И вот 27 апреля 1970 года мы едем на подмосковную дачу. Лесное, уютное, тихое место с двухэтажным домиком за оградой». Читаешь это – «домиком», вспоминаешь особняки нынешних генералов-менеджеров – и страшно становится за воинскую охрану Родины.

Василий Песков по праву стал лауреатом первой премии имени Пришвина правительства и губернатора Московской области, сразу нарушив ее статус: присуждать ее только жителю Подмосковья. Но кто, как не он, более достоин? Спрашиваю его, какие места Подмосковья он любит более всего?

– В районе Внуково, где все тропинки были исхожены, все времена года в лесу сфотографированы. Я ведь там, не поверите, тетеревов снимал. Но теперь-то не о чем говорить: все задавлено трехэтажными особняками. Зачем такие громады?

Вопрос риторический, а вот более серьезный: почему в часовом телевизионном фильме не было хоть вскользь упомянуто, что Песков является лауреатом самой высокой, самой престижной премии державы – Ленинской? Это не просто дань его заслугам или выслугам, как у некоторых лауреатов, – это выражение народного признания. С 1956 года, повторим, Песков – фотокорреспондент и очеркист «Комсомольской правды».

Первая его книга вышла в 1960 году, а уже за следующую – «Шаги по росе» (1963) он получил Ленинскую премию. Перед этим высочайшую премию в 1961 году получил эстонец Юхан Смуул за арктический дневник «Ледовая книга». Но ясно, что это во многом было политическое решение. Недаром перед этим Смуул написал поэму «Я – комсомолец» (1953). Но, поскольку создан прецедент – премия за путевую прозу, комитет по Ленинским и Государственным премиям буквально был завален мешками писем читателей: дать премию Пескову! Люди повернулись к истории, к глубинной России, возникло Золотое кольцо, поплыли туристские теплоходы по Оке и Волге.

Вручение премии стало символом подъема коренной русской литературы, которая от «Путешествия к истокам Волги» Островского и «Владимирки» Слепцова вернулась к «Владимирским проселкам» Солоухина и к «Шагам по росе» Пескова. Сегодня не хватает такой прозы, но она никому не нужна, а целое министерство создано по делам спорта, молодежной политике и туризму. Где его программы, в том числе издательские? Ну Пескова, слава богу, издают, а более молодых его последователей?
Василий Михайлович – лауреат премии президента России, награжден пятью советскими орденами и российскими наградами.

Он получил «Золотое перо России». Как известно, несколько лет назад его пригласил для беседы президент Путин, в присутствии министра Трутнева говорили о проблемах русского леса, появилась надежда. Но вскоре после беседы, 4 декабря 2006 года, тогдашний президент Путин поставил свою подпись под губительным Лесным кодексом. Сразу стало ясно, что леса берутся в аренду для бизнеса, а вовсе не для того, чтобы лелеять исчезающие дубравы и стареющие сосняки. Почему же не использовали советы Пескова и опыт вожделенных цивилизованных стран?

В Канаде, например, стоящей на одном из первых мест по качеству жизни, леса полностью находятся в госсобственности. Но экономический их эффект огромен. Канада по объемам лесозаготовок опережает Россию в полтора раза. Аренда есть, но под контролем государства и на 24 года: не умеешь хозяйствовать – пошел вон из леса! Но один положительный результат от встречи был – создали заповедник Кологривского леса – 101-й в России.

В конце – снова о писателе Пескове. На всех его произведениях лежит отсвет той ясности и зоркости, которая была свойственна прямому его земляку – воронежцу Ивану Бунину:

В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.

Василий Песков спокойно и буднично одаривает читателей счастьем доступного знания. Его двадцатипятилетняя рубрика – не просто «Окно в природу», а окно в мир. Но для этого и читателю надо открыть глаза, заметить с восторгом первую травинку или вдохнуть с грустью запах увядающих листьев. Конечно, тот, кто дарует новое знание, сам должен быть одарен от природы особой, звериной, как у Бунина, чувствительностью. Он так и писал о себе: «Зрение у меня было такое, что я видел все семь звезд в Плеядах, слухом за версту слышал свист сурка в вечернем поле, пьянел, обоняя запах ландыша или старой книги».

На вид Василий Михайлович – человек добрейший, улыбчивый и даже рассеянный, но бунинского чутья и зрения не утерял. Что пожелать юбиляру? Он сам рассказывал, что для неизменности образа на телеэкране купил 15 одинаковых «песковских» кепок. Одну съел разъяренный слон в алма-атинском зоопарке, 11 он выбросил по ветхости или потерял. Но три-то самых неснашиваемых остались. Мы желаем, чтобы они прикрывали его объектив от солнца и дождя еще много лет, чтобы смотрел он из-под козырька на необъятную нашу Родину и охранял ее. И без пафоса – еще одна фраза Михаила Пришвина: «Дым из трубы поднимается вверх, высокий, прямой и живой, а снег падает, и сколько бы ни падало снегу, дым все поднимается. Так вот и я себя в жизни чувствую, как дым».

Поднимается и стелется дым светло прожитых 80 годов…