Тюрьма и немцы

Латвийский рецидивист Валдис Дубровскис отсидел срок в самой суровой немецкой тюрьме Штамхайм, где содержат злостных преступников и террористов «Аль-Каиды», - и оценил её уровень… на пять звезд.

В камеру из бутика

Валдис Дубровскис побывал, пожалуй, в самой строгой тюрьме Германии – Штамхайм. Это восьмиэтажное заведение было построено в Штутгарте специально для содержания членов террористической организации «Фракция красной армии». Валдис угодил туда по обвинению в подделке документов и соучастии в краже из бутика Hugo Boss.

- Мы готовы были уже заплатить втрое, - вспоминает наш герой, - но охрана магазина была непреклонна, вызвала полицию. И меня с подельником (сообщником) отправили в полицейский участок. Там наши паспорта показались подозрительными, ну фальшивыми, что ли. Так я попал в немецкую тюрьму Штамхайм, класса 1b.

Кстати, задерживали нас исключительно вежливо. Представляете, как бы это происходило в Латвии: сначала охрана постаралась дубинкой пройтись по ребрам, потом экзекуцию продолжили бы непосредственно в полицейском участке. Да и списали бы все синяки и ушибы на эксцессы задержания.

Немецкого я практически не знал. Так, на школьном уровне. Потом за три месяца тюрьмы подучил. После задержания предоставили социального адвоката. Но он выполнял, естественно, указание нанимателя, то есть полиции. Вот когда я ему, образно говоря, уголок банкноты показал, он подобрел в одночасье. И подсказал, как из этой гнусной истории выбраться. А до этого его цель была ясна - депортировать меня во что бы то ни стало. А так он и от меня денег получил, и государство его не обидело.

В Германии адвокат необходим только для трактовки статей уголовно-процессуального кодекса. Там на допросах не бьют, а стараются выудить информацию каверзными, психологически четко сформулированными вопросами. Немецкие опера дотошны до невозможности. Чтобы у них соскочить с уголовного дела, нужна подготовка на уровне разведчика. Они обращают внимание на все мелочи.

К примеру, нашли у меня фото, на котором я изображен с кейсом в руках. Он был у меня и в момент задержания - правда, в этом я им на допросе не признался. Так они с него сняли отпечатки пальцев с внешней и внутренней поверхности. В итоге докопались: на фотографии стояла дата, не совпадающая с отметкой в паспорте о моем пребывании в Германии. Вот так я прокололся...

В самом строгом остроге Германии

Тюрьма Штамхайм знаменита системой «мертвых коридоров» (одиночки строжайшей изоляции), а также тем, что построено это мрачное здание из специального сверхпрочного бетона. Два крыла, как в рижском Централе. Все камеры - маломестки, на двоих или четверых арестантов. На каждом этаже - по пятьдесят камер. На последнем содержат террористов из «Аль-Каиды». Там абсолютная изоляция от внешнего мира... Валдиса привезли туда холодным ноябрьским вечером 2004 года.

- Какими соображениями они руководствовались, помещая меня в Штамхайм на время следствия, я до сих пор не знаю. Еще в Латвии я слышал, что в немецких тюрьмах заключенных чуть ли не красной икрой кормят и зэки там чувствуют себя как сыр в масле. Так вот я могу заверить, что в тюрьме класса 1b условия содержания далеки от курортных. Но все равно не сравнимы ни с одной латвийской.

- Помнишь свою первую ночь в немецкой тюрьме?

- Еще бы! Такое не забудешь. Картина жуткая. Стены тюрьмы прозрачные, сделанные из решеток, видны орущие лица зэков. Там такой обычай - когда привозят этап, все аборигены стучат кулаками по железным прутьям. Немцы, черные, португальцы, мексиканцы… В этой тюрьме тогда находились представители пятидесяти четырех наций! Самые злостные преступники, которые только есть в Германии, -- и каждый орет на своем языке. Ужас! Правда, наша тюремная братва, во всю глотку вопящая при виде новичка: «Мясо!!!» - жути может нагнать гораздо больше. Немцев, кстати, в той тюрьме, действительно, очень мало.

Сначала нас полностью раздели, забрали всю вольную одежду. Заставили голых приседать, чтобы чего запрещенного не спрятали. Потом подобрали по размеру комбинезоны серого цвета из материала, похожего на тонкий брезент. И закинули в карантин.

Утром распределили по камерам. Никто меня не спрашивал, как принято в наших тюрьмах: «С кем хочешь сидеть?». Только позволили забрать необходимые вещи и комбинезон поменяли на робу: джинсовую рубашку и джинсы.

Я оказался сразу на предпоследнем этаже, где недавно держали отца Штефи Граф за неуплату налогов. Наверное, для Германии там режим содержания суперстрогий, но для тех, кто хоть раз сидел в тюрьме латвийской, особая жесткость не ощущается.

Семь этажей соединены между собой, на каждом есть КПП, связанный переговорными устройствами со всеми камерами. Понадобилось, к примеру, мне к врачу - нажимаю на кнопку и зову надзирателя. А не стучу до посинения в дверь, как у нас. Все просьбы и жалобы оформляются письменно на государственном языке. При необходимости вызывают переводчика.

- Как тебя встретили сокамерники? В Латвии ты же в авторитете?

- В первый день меня закинули к итальянцу из Сицилии и здоровенному португальцу. По их эмоциональной жестикуляции я понял, что они со мной сидеть не имею ни малейшего желания. Загибали пальцы (жаргонное выражение – дословно «важничали». – Прим. авт.): «Что это нам русака закинули?!». Для них нет разницы из Латвии ты или из России, – все русаки.

Дело было за полночь. Для начала на плохом немецком объяснил, что просто хочу выспаться, а разговаривать будем позже. И уснул. Утром поймал их жадные взгляды на сигаретах. У меня было несколько блоков «Мальборо». За ночь, видимо, сговорились. Решили отобрать курево. Но мне удалось доходчиво им объяснить, скажем так, жестами: «Я боксер». Спустя три дня они попросились в другую камеру…

Потом мне в хату «закидывали» разных людей, больше местных русских. В основном мелких наркоторговцев, в прошлом любителей иглы. О чем мне с ними говорить? Они у меня в хате больше недели не задерживались. Мне с местными сидеть нравилось - я у них немецкому языку учился.

Авторитет – тот, кто с пультом

Известный латвийский криминальный авторитет, сидевший в рижском Централе с Валдисом Дубровскисом в 90-е годы, рассказал нам следующую историю. Когда елгавчанин впервые зашел в камеру, к нему подскочил здоровенный «первостольник» (главный в камере). И без лишних слов попытался нанести Валдису хук справа. Но 18-летний юноша спокойно сбил его с ног, спросив у аборигенов: «Разве так встречают в хате?» Так что, куда там итальянцам с их интеллигентной мафией до наших рецидивистов…

В Штамхайме главным в камере - паханом по-нашему - считается тот, у кого пульт от телевизора. По словам Валдиса, это и понятно:

- Люди из дестяков стран сидят. У каждого любимые телепрограммы имеются. Я передачи НТВ смотрел. А им, португальцам да итальянцам, что до русского «К барьеру!»?

Впрочем, серьезных конфликтов не было. Правда, один раз в хату привели натурального фашиста, со свастикой на бритой башке. Тогда я плохо понимал по-немецки. В камере же нас двое было русских. Я и Федя - маленький такой. Мы все время в карты играли. Вдруг фашист что-то пробормотал на своем. Федька и говорит: Валдис, этот черт сказал что-то плохое в твой адрес. Я бритоголовому сбоку со всей дури и влепил. Тот вырубился. Упал, разбил губу.

Потом пришлось немца припугнуть: «Надзирателям проболтаешься - везде достанем, а к русским попадешь – убьют». Он сразу поверил, сник. В объяснительной написал, что ударился сам, когда дверь в туалет открывал.

За любую драку в Штрамхайме отправляют в карцер. Не в такой как наш, рассказал Валдис, сырой и холодный трюм. А просто в одиночку, только без телевизора. Если факты агрессии повторятся, могут применить крайний метод. Так называемый битум.

- Эту жидкость мутного цвета применяют внутривенно. Помните, фильм «Полет над гнездом кукушки?». Вот что-то вроде этого. Приходят несколько охранников со шприцом и у человека остаются одни инстинкты - поесть, сходить в туалет и спать, спать... Резко и надолго у виновника нарушается память и координация движений.

Но, надо отметить, заключенного заранее обязательно предупреждают: будешь драться – превратим в овощ. Насколько я слышал, этот укол только в двух немецких тюрьмах и применяется. И решение о его использовании -- в компетенции администрации мест заключения.

- Как немецкие зэки относятся к сексуальным меньшинствам? Воспринимают ли их как изгоев?

- Для меня «петух» и есть «петух». А для немцев или итальянцев он гей. Я видел одного такого. Он даже по камере разгуливал в трусах-стрингах. Сокамерники-земляки с Корсики только иногда подшучивали над ним

- Латвийские зэки, как известно, общаются с волей двадцать четыре часа в сутки: несмотря на формальный запрет, в камерах имеются мобильные телефоны...

- В «Штамхайме» с волей можно связаться только официальным путем. Даже через окошко не покричишь. Там звук глушится, уходит в другом направлении. Ты не можешь поговорить даже с теми, кто внизу гуляет. Говорят, что тот, кто спроектировал тюрьму, потом повесился. Но он действительно придумал так, что изоляция стопроцентная.

Для немецких зэков Штамхайм - жуткое место, настоящее пугало. Туда попадают самые отъявленные преступники, представители кровавых террористических организаций, детоубийцы, насильники. Но как ни парадоксально, условия содержания в этой особо строгой тюрьме во много раз лучше, чем в любом из рижских СИЗО. И дело не только в деньгах, а в отношении чиновников к накопившимся проблемам в пенитенциарной системе республики.

Для воспитания латвийских надзирателей в духе немецкой неподкупности миллионы латов не нужны. Прежде всего, руководителям Управления мест заключения необходимо научиться мыслить в духе «старой» Европы. Тогда и тюрьма будет восприниматься как место для исправления осужденных, а не как кузница новых кадров преступного мира.

Сегодня «русские» составляют 10-20 % от общего числа заключённых немецких тюрем.

Остроги, они же отели

В Германии существует неофициальный рейтинг тюрем, составляемый на основе мнения заключенных, сотрудников и посетителей в виде пятизвездочной системы оценки (как в отелях). Рецидивист из Елгавы Валдис Дубровскис после ознакомления с либеральными и комфортными условиями содержания в самой строгой тюрьме Германии Штамхайм дал этой тюрьме все пять звезд. Но каково же было его удивление, когда он узнал, что сами заключенные оценивают свою тюрьму как жуткое место, не заслуживающее и одной звезды! Одной из, если так можно выразиться, наиболеее популярных в среде бывших немецких зэков, согласно данным опросов, является гамбургская тюрьма, носящая прозвище Санта-Фу. Как заметил иронически один сотрудник этого острога, ей можно было бы дать пять звезд, но для этого недостает бассейна, который власти первоначально планировали построить, да передумали! А вот, что о Сата-Фу написал на специальном интернет-форуме экс-сиделец Ганс: «Очень хорошая еда, очень приятные камеры, любезные охранники, нестрогое расписание дня. Собираюсь сюда вернуться».

Распорядок Штамхайма

Распорядок дня 6.00 - подъем по будням.

8.40 - по выходным. Завтрак в камерах (выдается с вечера).

7.10 - 15.10 - работы. Обед - на рабочем месте.

С 15.10 - свободное время. Один час в день разрешена прогулка во внутреннем дворике, обнесенном сеткой.

21.00 - отбой и проверка.

Все должны быть в камерах, которые запираются на ночь снаружи (от 22.00 до 23.00 - смена дежурных).

Работа: исправительно-трудовые работы для заключенных являются обязательными (кроме освобожденных по состоянию здоровья), для подследственных - возможными.

За свой труд заключенные получают около 200 евро в месяц, из которых около 150 евро тратят на приобретение продуктов питания, не входящих в основной рацион, и различных вещей (заказы делаются по специальному каталогу). Каждый заключенный имеет свой персональный счет, на который начисляются накопления, и по выходе на свободу получает 1000 евро. Это делается для того, чтобы обеспечить освободившегося средствами к существованию на свободе и не дать ему повода опять совершать преступления.

Питание в тюрьме трехразовое. Поскольку в тюрьме содержится много мусульман, то для них предусмотрено питание, исключающее свинину. Для вегетарианцев и больных также свое питание. Все особенности заключенного при выдаче ему еды учитываются.

История насильника Шмокера

При прилежном поведении и заключении психиатрической экспертизы заключенный может покидать тюрьму на выходные, чтобы навестить семью, ему может быть предоставлен раз в году отпуск в 18 дней. Для лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, это возможно лишь при условии, что 10-15 лет срока они уже отсидели.

Что касается этого либерального порядка, то Валдис Дубровскис рассказал нам следующую, весьма, трагическую историю. Года два назад объявился маньяк по имени Шмокер, который держал весь город в страхе. Его жертвами стали несколько девочек, но одной из них удалось вырваться и сообщить в полицию. В итоге он был пойман и посажен в тюрьму. Однако у него на свободе осталась больная одинокая мама, и его отпустили под конвоем двух полицейских к ней на день рождения.

Он этим воспользовался и из дома матери сбежал, убив при этом полицейских, а потом еще и пенсионера. Германия была в шоке. Шмокера вновь поймали, дали около 15 лет и отправили уже в Штамхайм, откуда он писал письма выжившей девочке о том, как она ему понравилась, как он не может ее забыть и что когда он выйдет на свободу, то обязательно ее найдет.