Еще чуть-чуть кухонной политологии

Во все времена и во всех почти странах людям было свойственно проявлять недовольство своим текущим правительством. Слова, говоримые людьми при этом всегда похожи, словно бы взяты из одной и той же газеты... Читайте новое эссе Льва Усыскина.

Во все времена и во всех почти странах людям было свойственно проявлять недовольство своим текущим правительством. Слова, говоримые людьми при этом всегда похожи, словно бы взяты из одной и той же газеты – настолько, что определить по ним, чем же специфично нынешнее, дорвавшееся до власти, скопище оторванных от народной жизни малокомпетентных коррупционеров не представляется возможным.

Точнее говоря, определенные выводы можно сделать лишь тщательно вглядываясь в самих говорящих, а не в критикуемое ими правительство – ибо управляемый \"объект\" способен часто больше сказать о проблемах и успешности управления, чем сам управленец.

Так, мне вспоминается встреча в Берлине зимой 1991 с британским строительным менеджером, едва ли не последними словами крывшем правительство Тэтчер, разрушившего приятное и спокойное течение жизни английских строителей и заставившее их искать (и находить!) контракты то в Испании, то в Бельгии, то в Германии. При всей моей тогдашней наивности, я как раз понял из его слов обратное, то, что тэтчеризм оказался эффективен – по крайней мере, в экономическом плане.

И, все-таки, хочется как-то для себя упростить задачу, создать критерии, позволяющие, не особо напрягаясь, формировать отношение к тому или иному правящему режиму в целом – именно, в целом, а не к отдельным его действиям или персоналиям.

Слегка поразмыслив, я пришел к некоторой собственной классификации правительств (в широком смысле этого слова), каковую хочу здесь привести не в качестве шедевра политологии, но, полагая, что кому-нибудь она окажется полезной в собственных размышлениях.

Итак, удалось выделить четыре или пять типов современных правящих режимов. Первым из них пусть станет самый благоприятный для развития общества режим, так сказать \"правительства, ответственного перед народом\". В этом случае, персонажи, оказавшиеся вблизи вершины властной пирамиды, понимают, что несут достаточно серьезные обязательства перед теми, кто внизу, ощущают сильную свою от них зависимость и сильную же, динамическую по характеру, связь с подвластными людьми.

Причем, не только нынешними, но грядущими – ибо, уверены, что и дети их будут жить в подобном обществе, причем, не факт, что на вершине этой властной пирамиды, как они сами. В виду этого, в частности, они понимают, что в своих действиях ограничены множеством всяческих неформальных рамок – в частности, морального плана. Это не значит, что такие правительства свободны от коррупции и популизма, всегда принимают правильные решения и т.д. Но для нас важно именно указанное самосознание – тогда, как сами люди власти могут иметь совершенно любые персональные качества. Можно, однако, обобщенно сказать, что указанный властный персонал, в целом, достаточно позитивно настроен, уважает своих соотечественников, склонен гордиться своей страной и ее достижениями.

Указанный вариант, как я сказал, оптимален, но сравнительно редок в природе. Большей части человечества приходится довольствоваться более скромной участью.

Например, вариантом, так сказать, мессианского правительства. Для такого правительства собственная страна, в общем-то, не важна. Вернее – важна как средство, инструмент для достижения какой-либо высшей цели. Классический пример – ранние большевистские правительства, которыми Россия понималась лишь как плацдарм для разворачивания мировой революции. Очевидно, что подобное правление – самое неблагоприятное, самое опасное для страны, способное привести эту страну даже и к полной гибели. Правящий персонал такого режима также настроен позитивно – но это, скорее, шизофреническая позитивность, одержимость бесами, болезненное неадекватное возбуждение. Гордится он, понятно, не своим народом (его он вообще склонен не замечать и довольно плохо знает), а обладанием единственно-верного учения. О своей персональной судьбе и судьбе своих потомков мыслит в категориях попадания в окончательный земной рай, никак не связанный с текущими реалиями.

Третий тип правительства мы назовем правительством колониального/оккупационого режима. Здесь важнейшая черта самосознания члена правящего слоя – это его принципиальная, передающаяся по наследству несмешиваемость с подвластным населением.

Целью такого правления является поддержание некоторого статичного порядка, в рамках которого осуществляется планомерное перекачивание ресурсов страны в метрополию либо/и в руки членов этой правящей верхушки. Судьба самого населения, его проблемы по большому счету такого человека не особо волнуют. Такой человек власти относится к управляемым с некоторым высокомерным пренебрежением, полагая их существами принципиально более низкого уровня способностей. На метрополию/цивилизованные страны же он смотрит с нескрываемой завистью. (При этом, внешне подобное отношение проявляется часто гиперкомпенсацией – непомерной национальной спесью, обилием националистической риторики и т.д.) Свою же среду он считает единственной опорой порядка и вообще основой жизни в стране. Однако, такой человек понимает, что ради собственного благополучия необходимо предпринимать определенные созидательные усилия, частичными бенефициарами которых станут подвластные массы. Надо строить дороги для вывоза сырья, школы для подготовки низших чиновников администрации, университеты для самих себя и своих детей, проводить санитарные мероприятия, наконец придерживаться минимума приличий, дабы не стать мишенью критики в метрополии/в цивилизованном мире – для колониальной администрации это всегда весьма чувствительный момент.

Подобных режимов в мире очень много. За вычетом кратких временных периодов (вроде вышеупомянутого), последние 300 лет обыкновенны такие правительства и для нашей страны тоже – как в центре, так и на местах. Есть, например, такой остроумный взгляд на вещи: в ходе петровских преобразований привилегированная часть российского общества была культурно обособлена от народной массы, благодаря чему-де стала в самом деле ощущать себя аналогично британским колонизаторам в какой-нибудь Индии. Получилась тоже – колониальная империя, но более устойчивая, чем Британская, поскольку колонии не отделены от метрополии географически, а как бы наложены на нее по всему пространству. Модель, понятно, не абсолютная, но зерно истины в ней, на мой взгляд, имеется.

Интересно, что совершено иной генетически тип власти – власть традиционно-клановая, когда правят \"поставленные от Бога\" рода – с точки зрения самосознания правителей практически аналогична только что описанной.

И это – не худший вариант, ибо есть еще один тип власти. Назовем ее – власть мародеров. В этом случае подвластная среда интересует управленца исключительно в плане извлечения личной выгоды здесь и сейчас. Никакие перспективные планы относительно этой среды он не строит. Свою судьбу и судьбу своих детей с ней не связывает – будучи уверен, что в нужный момент сможет убежать, прихватив побольше богатств. Для таких правителей характерен крайний пессимизм оценки не только подвластного населения, его возможностей (воры, малокультурная шваль, быдло, не умеют работать генетически и т.д.), но и столь же жесткие оценки себе подобных (а воруют у нас все – если не украду я, то это сделает другой, в еще худшей форме, противостоять разрушению среды бесполезно – поскольку все обречено и никому не нужно другого). Никакой ответственности ни за что он не ощущает, зато чувствует перманентную опасность, ибо в душе уверен, что на властную позицию попал игрой случая, без какого-либо права. Даже если никто вокруг не сомневается в легитимности подобной власти. Фактически, это криминальный тип сознания, обычный для мироощущения лагерного контингента. Если представить рецидивиста, вдруг ставшего губернатором, то именно так он и станет себя вести, вне всякого сомнения. При этом, подобное самосознание, позволяет, разумеется, своему носителю безудержно врать, не испытывая ни малейших внутренних позывов сопрячь произносимые слова с реальностью. Вещать прилюдно про невиданные успехи, вставание с колен, демократический процесс и пр.

Такова типология. Понятно, что в природе чистых случаев почти нет – взамен имеется великое множество переходных форм.

В сегодняшней российской ситуации это, несомненно, комбинации режима мародеров с колониальным режимом. Практически чистыми мародерскими формами отметились, например, правления губернатора Наздратенко в Приморском крае. А вот сколь близко тому или иному правление Лужкова, Матвиенко или федеральная власть – пусть решает сам читатель в меру своей толерантности.