Случай с ЛУКОЙЛом

С ужасом по утрам подхожу у компьютеру: уже затихло или еще звучит эхо «резонансного ДТП» на Ленинском? Чувства противоречивые: с одной стороны, читать-смотреть страшно, с другой – еще страшней однажды утром не обнаружить упоминаний о об этом.

Потому что ДПТ оказалось резонансным во всех мыслимых отношениях. Насколько, что даже появилась надежда, что российская стистема сдержек и противовесов, сформировавшаяся по раннефеодальному типу, как пресловутый мост из учебника физики, по которому в ногу идет рота солдат, наконец-то рухнет. Или хоть кирпичик выпадет.

Но понимаю, что вряд ли. Не в ногу идут солдаты.

Если бы условному Бекмамбетову предолжили в Голливуде снять блокбастер про лихие нулевые в России, то именно то, что случилось на Ленинском, должно было бы, по идее, лечь в основу кино. Один из руководителей крупнейшей нефтяной компании невольно, но типично убивает двух женщин. Циничная оса, сосущая российские недра, походя обрывает жизни двух беззащитных врачей, которые помогали людям появляться на свет. Отличное начало! Сюжет мог бы развиваться самыми разными путями: от суда Линча с последующим крушением всей коррумпированной системы до сиропного национального покаяния и примирения на фоне беспрецедентной компенсации осиротевшим семьям или ужасающе парадоксального финала в стиле Люмета, когда оказывается, что Мердседес, паче чаяния, не виноват, но все, ехавшие в нем, все равно стреляются...

Казалось бы, страшной ценой россияне пробудились от коматозного сна и твердо заявили, что больше ТАК не хотят. Только вот, похоже, нет согласия относительно того, КАК именно не хотят. Эхо аварии множится и затихает. Говорят о беспределе мигалок. Говорят о беспределе ментов. Говорят о беспределе ЛУКОЙЛа. Говорят о коррупции и компенсации. Говорят о безопасности дорожного движения. Говорят о московских пробках.

Не говорят только о цене человеческой жизни. Потому что, боюсь, об этом еще говорить не готовы. Потому что история с предложением бойкотировать заправки – чисто классовая. Как и история про мигалки, которые в нашем скотном дворе, как известно, выдают тем животным, которые равнее. Как и история про подкупленных ментов. То есть, про то, что буржуи хамят. Богатые обижают бедных, сытые оттакливают голодных, трутни давят муравьев.

Все так. Но ведь так было всегда и везде. Другой вопрос, что не всегда и не везде это обслуживалось всей государственной машиной. Которая в России обладает уникальной автономностью, хотя содержится и обслуживается нами.

К слову о ней: пожалуй, для блокбастера подошел бы и последний сюжет о «живом щите» на МКАДе. Не будь он подпорчен тем, что, как выясняется, такое происходит регулярно, а мы об этом до сих пор ничего не знали... К тому же, вот и президент вмешался, приравняв ДТП к статусным убийствам и вменив его расследование самому главе МВД. И против строителей живого щита под нажимом общественности уже даже возбудили уголовное дело, хотя сначала лишь строго пожурили и тем пытались ограничиться. То есть, вроде бы, все идет хорошо. Система приняла отчаянные сигналы от общества.

СМИ, подогретые блогосферой, вскипели. Деятели культуры написали. Власти озаботились. Менты напугались. Делам дан полный ход. У нас появилась слабая надежда. На то, что следствие может расследовать, а не отмазывать, на то, что суд может судить по закону, а не по звонку, на то, что базовым вопросом безопасности гражданина озаботились, где следует.

Но совершенно свел меня с ума еще вчерашний мой герой Сергей Сутягин, благодаря которому мы узнали о живом щите. Вот его последнее заявление: «Когда у меня будет счет из сервиса и ответ из этих органов о том, что ущерб причинен по вине сотрудников милиции, я обращусь в суд с гражданским иском, не дожидаясь итогов расследования по уголовному делу. Если мне заплатят деньги или отремонтируют автомобиль, никакой компенсации морального вреда я требовать не стану. А вот если начнется судебная волокита, тогда возможен разговор о моральном ущербе. Вообще, то, что произошло, это полный беспредел».

Даже и не знаю, плакать или смеяться. Вот какова, оказывается, на проверку цена беспредела. Ментам надо просто отремонтировать машину («Мерседес», кстати) Сергея в своем сервисе, и вопрос будет снят. А если еще и талон техосмотра подарят, так пострадавший, возможно, и вовсе забудет о происшедшем. Дешево и сердито, не правда ли? Интересно, это потому, что он постарадал «только» морально, не погиб, не лишился конечностей? Или это потому, что россиян настолько испортил квартирный вопрос?

До тех пор, пока мы сами не знаем, чего нам требовать от собственной государственной машины, нас всегда могут спросить: «вам шашечки или ехать?» До тех пор, пока россияне не решат, что им важней – чтобы у ЛУКОЙЛа отобрали мигалки, мерседесы и заправки, или чтобы всех людей судили по закону, – не произойдет ни того, ни другого. Пока россияне являют собою зомби из печально известного видео с места «резонансного» ДТП в Иркутске, бессмысленно ждать проявления человеческих черт от их представителей – ментов ли, прокуроров ли.

Погибнуть в ДТП может каждый в любую минуту. И гибнет. Для этого не требуются ни мерседес, ни лукойл, ни мигалки. Я, к слову, 25 февраля находилась ровно на месте «Ситроена», в малолитражке, с двумя детьми на заднем сиденье. Но на семь минут раньше. И с тех пор выезжаю из дома с трудом. Узнав же о том, что из меня можно выстроить «живой щит» (честное слово, даже в голову не приходило), вообще глубоко задумалась о бренности всего сущего. И о материях погрустней неизбежной бренности: например, о том, что я по-настоящему расстроюсь, если вдруг выяснится, что мерседес Баркова был не виноват...

Мне казалось, что, по формальным признакам, дело о ДТП на Ленинском имело шанс стать российским «делом Дрейфуса», которое в 1895 году перевернуло политическую и судебную систему Франции, раскололо и примирило Европу, навсегда вошло в историю.

Но нет. То ли еще рано, то ли уже поздно, то ли в принципе невозможно в нашем климате. Скорей всего, останется «случаем с ЛУКОЙЛом».