Мировое государство не состоялось?

Современный экономический кризис обсуждает не одна тысяча специалистов. Высказано столько же мнений. Поэтому данная статья не претендует на оригинальность, а всего лишь содержит выводы, сделанные на основе достаточно известных фактов.

Современная мировая экономика должна не просто измениться - она должна фрагментироваться. Проще говоря, частично рухнуть, частично замкнуться в пределах крупных государств и межгосударственных союзов. Это произойдет не из-за данного конкретного краха рынка недвижимости в США, и даже не из-за вероятного краха доллара. Причина в том, что не состоялось мировое государство.

Одной из причин возникновения каждого государства есть необходимость обуздывать всевластие денег. Финансовые механизмы, если они никак не регулируются политически, очень быстро превращаются в подобие алхимическской реторы, которая превращает деньги в ещё большее количество денег, минуя стадию товара. В этом смысле земельная ипотека в Аттике времен Солона не отличается от жилищной ипотеки в США -количество денежных знаков растет, а метражи сданного жилья и урожаи падают.

В конце 80-х, когда США начали пожинать плоды выигрыша в Холодной войне, и распространили свои экономические структуры почти на весь мир, у них был великолепный шанс стать основой мирового государства. Но для этого необходима была политическая воля, требовалась заставить американцев работать даже интенсивнее, чем раньше. И, самое главное, необходимо было воздержаться от соблазна немедленного и быстрого обогащения. Но этого не было сделано. Единственная сверхдержава отказалась решать мировые проблемы, а её элита стала заботиться только о собственных, весьма узких, интересах. Под разговоры о свободе и безопасности начали развязываться новые войны для решения внутренних проблем. Как политических при Клинтоне, так и экономических при Дж. Буше-младшем.

В результате доллар окончательно стал пустой бумажкой, которой оплачивалось растущее потребление в США (один из неплохих регулярных обзоров на эту тему - проводится здесь http://alexsword.livejournal.com/). «Мастерская мира» переехала в юго-восточную Азию. Следовательно, период господства США получил четкое граничное условие: в тот момент, когда недовольство остального мира эксплуатацией превысит возможности военной и политической машины сверхдержавы, все закончится.

Опять-таки, подобная история случается не первый раз. Наполеон, завоевав Европу, экономически остался узко французским государем - его политико-экономические меры были направлены лишь на поддержку французской промышленности и на удушение английской, английской, немецкой, итальянской и всякой другой промышленности. В итоге они спровоцировали кризис 18100-11 гг., после которого стала ясна вся их бесперспективность. Военные поражения последующих лет были лишь закономерным итогом.

Что же произошло у нас за последние двадцать лет? Свобода передвижения товаров, людей и капиталов (не всех, а только правильных, «демократических»), оказалась поставлена на службу хищническим интересам, и в итоге обернулась разорением целых стран. Аргентина - лучший этому пример. Количество нищих и голодающих в мире - только увеличивается. Мировые спекулянты, такие как Дж. Сорос, потрясают экономики целых государств, но при этом остаются безнаказанными.

Такая ситуация не может не привести к краху. Следовательно, виртуальные триллионы, которые крутятся на биржах и в мгновенья ока переводятся с материка на материк, которые заведомо прибыльнее любого реального производства, должны быть взяты под контроль государства.

А поскольку мирового государства нет и в ближайшей перспективе не предвидится - у нас есть мировой ростовщик и мировой рэкетир, но нет мирового полицейского - значит, всевластие денег придется ограничивать «на местах». То есть фрагментировать мировую экономику.

Естественно, возникает вопрос - какова будет мера этой фрагментации? На сколь малые части распадется (или будет разграничена) территория свободного хождения денег?

Понятное дело, что возвращение к общинам, к натуральному хозяйству - это откат в Средневековье со всеми его прелестями, то есть упадком технологии, медицины, образования, искусства. Территории, которые перейдут на такие формы хозяйствования, наиболее сильно пострадают от кризиса.

Попытки эксплуатировать отдельные хозяйственные комплексы - и производить, к примеру, карданные валы, с продажи которых и жить - утопия. Вся её невозможность доказана постсоветской экономикой: десятки и сотни предприятий, проводивших уникальную и очень нужную продукцию, не могли найти на неё спроса. Свинина в обмен на бензин еще обменивалась, но сколько-нибудь сложные полуфабрикаты вдруг оказались никому не нужны.

Попытки любой ценой сохранить надгосударственные структуры, лишенные единого управления приведут только к напрасному расходованию ресурсов. Примеры тому также можно найти в нашем прошлом: СНГ образца 1992-93 годов, еще единый хозяйственный организм буквально рвался на куски чиновниками новых государств. В результате любые поставки газа, сырья, любые льготы и преференции, которые давались бывшим центром, воспринимались на периферии как ни к чему не обязывающие подарки.

Также в расчетах между «хозяйствующими субъектами» при дальнейшем углублении кризиса неизбежен дефицит наличности. Осенью 2008-го государства буквально залили симптомы кризиса потоком субсидий и кредитов. Но если «вдруг» резко обесценивается доллар и, возможно, евро, - то предприятия, находящиеся в разных юридических системах, лишаются надежного средства ведения расчетов. Золота банально не хватит (в мире слишком мало этого металла), а валюты, претендующие на мировой статус, те же юань, рубль и рупия, окажутся в неизбежном дефиците. Центральные банки стран, эмитирующих эти валюты, буду решать сложнейшую проблему - как не напечатать слишком много бумажек. Потому что если новая волна недоверия повернёт не туда - то множество людей по всему миру попытаются избавиться от сомнительных денежных знаков, бумажки хлынут в страну-эмитент, и вызовут там инфляцию.

Как промежуточный итог, углубление кризиса может вызвать следующие изменения в мире:

- какие-то страны потерпят фактическое крушение, могут утратить субъектность (как Сомали или Гаити), некоторые страны формально сохранятся, но принципиально не смогут проводить самостоятельную экономическую политику (как нынешняя Латвия), а часть государств сохранит экономику, основные технологические цепочки в промышленности;

- неизбежно появление/ужесточение границ, разнообразных запретительных барьеров. Характерно, что со времен падение Берлинской стены по всему миру воздвигли куда больше стен: между США и Мексикой, между Китаем и Северное Кореей, на спорных территориях Палестины и Израиля, не говоря уже о множестве других. Вероятно, мы увидим резкое увеличение объема строительства подобных сооружений. Оно и понятно: если население соседней страны вдруг превратилось в толпу беженцев, то надо любой ценой защитить свою экономику и своих граждан;

- резкое ужесточение идеологии большинства стран мира. Не суть важно, какая именно идеология и где будет внедряться. Главное, что государства потребуют от граждан спокойствия и одновременно содействия;

- появление «пространств свободной охоты» или же «дикого поля». В качестве примера можно снова использовать Сомали: это фактически территория, куда сейчас может вторгнуться любое государство, провести карательный операции под предлогом борьбы с пиратством, и уйти. Единственное, что сдерживает государства - это определенная инерция международных отношений. Поэтому пиратов стараются уничтожать на воде. Хотя США могли бы не повторять ошибок начала 90-х, а проводить набеговые операции уже сейчас. Если таких территорий станет много, то мы получим вокруг каждой крупной и устойчивой экономики «варварскую» периферию.

Но каково место Украины в этих условиях, и каковы её перспективы?

К сожалению, деинтустиарлизация, общий процесс деградации государства делают Украину кандидатом на роль территории, почти утратившей свою субъектность. Уровень образования и уровень технической базы не позволят скатиться до уровня Сомали. Но Украина уже сейчас все чаще становится только объектом международной политики.

Европа, если она сохранит хотя бы видимость единства, неизбежно столкнется с понижением уровня жизни и попытается закрыть внешние границы от нелегальных мигрантов, заодно от конкурирующих товаров. Почти неизбежны схожие действия России. В этом случае Украина может попасть в спираль технологической деградации, причем еще более серьезную, чем сейчас: разрушенное внутреннее хозяйство не в состоянии потреблять продукцию, а внешние рынки закрыты, значит, производство вернётся к потребностям натурального хозяйства.

Кроме того, если внести в современный бюджет Украины реальные военные расходы, которые необходимы для обеспечения безопасности более чем сорока миллионов человек, экономика рухнет.

Попытки взять ситуацию под контроль через ужесточение государственной политики и идеологический нажим именно на Украине чреваты усилением противостояния Восток-Запад, потенциальным внутренним конфликтом. А если идеология «галицийства» окажется в победителях, то неизбежно еще большее снижение уровня технологического и культурного развития. Просто потому, что агрессивным националистам не нужна культура, им необходимо единообразие языка и мышления.

Некоторые национально-патиотически-бдительные читатели немедленно заявят, что автор этих строк проводит мысль о необходимости подчинения Украины Кремлю, что он есть «пятая колонна» и т.п. Им можно ответить только одно - посмотрите на Белоруссию. «Споры хозяйствующих субъектов» в белорусско-российских отношениях тоже значительные, и порой по накалу не уступают «газовым войнам». Но это не препятствует интеграции экономик, военному сотрудничеству, культурному обмену, поездкам людей. И слепому ясно, что военная операция против современной Белоруссии - ненаучная фантастика. Третьи страны не пойдут на риск войны с Россией, а для самой России война контрпродуктивна - все можно получить переговорами. Белоруссию невозможно экономически изолировать. И еще множество выгод извлекает эта страна из действительно союзных отношений с Россией.

Конечно, Лукашенко не вечен, и после его ухода Белоруссию ждут серьезнейшие перемены. Но это не значит, что и дальше бывшая союзная республика не сможет обменивать свой статус и союзнические отношения на достойное экономическое партнерство. Если же народ Белоруссии решит, по примеру Украины, быстро идти в Европу - что маловероятно, учитывая пример краха Прибалтики, хотя и возможно - то опять-таки глупо воевать с государством, которое выполняет свои экономические обязательства, и сотрудничество с которым неизменно выгодно.

Если Украина не сменит своего нынешнего идеологического курса «прочь от Москвы» (при Кучме была небольшая скорость, при Ющенко она увеличилась), то с углублением кризиса, с банкротством нынешних мировых богачей она тоже потерпит банкротство. Основной внешнеполитический товар, «ненависть к России», резко упадет в цене. Национально-сознательные политики будут оббивать пороги множества столиц в попытках взять очередной кредит или приоткрыть доступ на рынки. А их прагматичные коллеги, крепкие хозяйственники, окажутся в Москве, приблизительно с теми же просьбами. Но везде можно будет получить только отказ: Западу или Китаю Украина будет малоинтересна - там хватит и своих проблем. И захотят ли российские элиты после длительного периода хамства увидеть в Украине надежного союзника?

Не получит ли Украина в ответ на изменение риторики и «сохранение многовекторной политики» - такие же пустопорожние рассуждения?